Боги Севера

* * *

В императорском шатре было прохладно и почти тихо: двойные войлочные стены держали ночную свежесть, но даже они не могли полностью избавить от монотонного барабанного гула.

Подняв взгляд на главу своей канцелярии, Константин нахмурил брови:

— Скажи мне, Варсаний, долго я еще буду слушать эту какофонию? Что происходит? — И, прервав открывшего было рот Сцинариона, прорычал: — Я не хочу слышать про варваров — это я и так знаю! Я хочу знать причину, почему они так всполошились?

Переждав бурю, Варсаний произнес только одно имя:

— Клавдий Агриппа! — На вопросительный взгляд императора, он позволил себе секундную паузу и продолжил: — Он хороший солдат, но политик из него никудышный. Не чувствует тонкости момента!

Сцинарион растянул губы в язвительной улыбке.

— Помните, я говорил вам про вендов, что выбрались из закрытого города после неудачи со штурмом? Наврус обещал им солидное вознаграждение, а Клавдий не заплатил. Варвары, конечно, узнали и всполошились! Они думают, раз вендам не заплатили, значит, в казне недостаточно денег, а дальше будет еще меньше, и в результате им тоже не заплатят. Теперь из-за недальновидности стратилата вместо пятисот серебряных динаров придется раскошелиться на несколько десятков тысяч.

С раздражением на лице Константина появилось и легкое удивление.

— Наврус пообещал за вылазку пятьсот динаров?

Варсаний лишь многозначительно закатил глаза — мол, это же Наврус!

Губы Константина впервые за много дней дернулись в усмешке:

— Фесалиец умеет считать только свои деньги, а моими, он думает, можно разбрасываться направо и налево!

Качнулась ткань полога, и вошедший центурион охраны доложил о прибытии командующего. Император едва заметно кивнул, и охрана пропустила в шатер Клавдия Агриппу.

С неподвижной маской на лице Константин выслушал доклад главнокомандующего, выждав еще секундную паузу, задал вопрос:

— Что ты намерен предпринять?

Агриппа, все так же чеканя слова, изложил свой план ареста зачинщиков беспорядков и подавления бунта. Слушая стратилата и разглядывая его породистое скуластое лицо, император поначалу никак не мог поверить, что тот излагает все это серьезно. Наконец он не выдержал и, резко оборвав Клавдия, прошипел:

— Ты в своем уме, стратилат? Ты что, хочешь устроить бойню в моем лагере прямо на глазах у наших врагов?

Командующий, проглотив недосказанную фразу, уставился на императора, а тот, поднявшись, подошел к нему вплотную, цедя каждое слово:

— Я знаю, что весь этот бардак — из-за твоей недальновидной мстительности. Ты эту кашу заварил, а расхлебывать хочешь заставить меня? Не получится! — Его покрасневшее лицо налилось гневом. — Никакой бойни, никаких арестов! Ты не получишь ни одного легионера, ни одного динара — ничего! Сам разбирайся! Мне все равно, как ты это сделаешь, но если через два часа в лагере не наступит тишина, то решать проблему будет уже другой стратилат! Ты меня понял⁈

Агриппа, побелев, застыл под яростно-гипнотическим взглядом базилевса. Все, на что его хватило, это прошептать, не поднимая головы:

— Я понял!

Проводив взглядом пятящуюся фигуру стратилата, Варсаний не удержался от сомнений:

— Неужели вы думаете, он справится?

Наградив первого министра таким же бешеным взглядом, Константин вдруг успокоился и, вернувшись к столу, опустился в кресло. Багровый румянец спал, а в глазах появилось обычное расчетливо-ледяное выражение.

— Конечно нет!

— Тогда что? — Сцинарион склонил голову в почтительном поклоне. — Если вы намерены все-таки заплатить варварам, то тогда вы должны знать, что на данный момент это обескровит казну армии и лишит нас возможности закупать продовольствие.

— Ничего я платить не намерен! — Губы императора скривились в ехидной ухмылке. — Просто сделай так, чтобы Наврус узнал все то, что я сказал Агриппе.

В глазах Варсания скользнуло понимание.

— Вы хотите дать ему шанс реабилитироваться?

Ухмылка исчезла с лица императора, сменившись обычной маской раздражения.

— Я хочу одного — чтобы этот проклятый шум прекратился! — Он не любил вопросы ни от кого, даже от Варсания, но в этот раз все же не удержался и усмехнулся еще раз: — И да, мне любопытно, как наш любимец судьбы извернется на этот раз.