Четыре угла

Глава 32

Несмотря на то, что Гризманн, как в спину ножом, оповестил о своем уходе из общего бизнеса, юридически он пока оставался совладельцем и числился в должности. Уведомления надзорных органов о плановых и внеплановых проверках заведомо поступали на электронную почту Роберта, и узнать о сегодняшних «гостях» бывший товарищ должен был за 24 часа.

Забыть или забить на этот факт — ни разу не было в духе Гризманна, потому как что бы не происходило в их отношениях — гадить в миску, из которой ты ешь, было глупо и нерентабельно для них обоих.

После последней беседы бывших друзей встречаться с Робертом не больно хотелось, а проявлять чудеса братской заботы — тем более, но механический голос в трубке, сообщающий, что аппарат абонента выключен, и припаркованный у подъезда средь бела дня автомобиль окончательно убедили Воронцова нажать на дверной звонок.

Дверь распахнулась слишком быстро, чтобы успеть пожалеть о гребаном благородстве.

— Салют, — нерадушно вытолкнул из себя Алексей, врезаясь в озадаченное лицо друга и не собираясь проявлять дружелюбия, на которое вряд ли они оба были готовы, но периферийным зрением зацепился за маячащую за спиной Роберта фигуру.

По ее испуганному взгляду можно было догадаться, что увидеть друг друга здесь, на пороге квартиры их бывшего свидетеля, для Полины было таким же неожиданным, как для Воронцова.

Алексей за считанные секунды просканировал лицо девушки, провел взглядом вниз по шее и вернулся обратно к лицу, на котором красные следы от мужской щетины саданули прямиком между ног и по башке, отключая мозги к чёртовой матери.

— Лех, не суетись. Спокойно, — Роберт выставил ладони вперед, огораживая спиной Полину, прежде заметив, как губы парня стиснулись в тонкую, практически невидимую линию.

Воронцов смотрел в глаза Полине.

Пальцы медленно сжимались в кулаки, принося жгучую боль.

«Смотри мне в глаза. В глаза!»

Полина смотрела.

Рука девушки взмыла вверх и стянула на шее воротник белой рубашки. Неосознанно, словно пряча оголенные участки кожи.

А поздно.

Поздно, когда на тонкой коже побледневшего лица мужские касания как оставленные метки на теле «своей женщины» …

Алексей закрыл глаза, шумно втягивая вмиг забродивший воздух. Веки потяжелели и весили тонну, а под ними горели выжженные на сетчатке красные борозды, оставленные щетиной его… лучшего… друга… на коже… его жены.

Грудь сдавило так, что выдохнуть не получалось.

С трудом выплюнув воздух, Воронцов заставил себя посмотреть на Роберта.

Гризманн часто и глубоко дышал, выстраивая в голове матрицы последующих правильных действий.

— Лех, — сделал шаг вперед, но резко выброшенный кулак Алексея тормознул всякие дипломатические попытки переговоров.

Полина вскрикнула одновременно с болезненным стоном Роберта:

— Ммм, — накрыл руками лицо. Сквозь длинные ровные пальцы как по сосудам проступила алая кровь. — Черт, ммм… блть…

Полина в ужасе округлила глаза, стоя припечатанная к полу и глядя на то, как Роберт оседает по дверному откосу, склонив голову. Кровь падала на порожек и разбивалась на несколько мелких красных капелек, забивая воздух солоновато-металлическим запахом.

Полину замутило.

Очередной стон Гризманна выдернул девушку из окаменелости. Она бросилась к парню, опускаясь рядом на корточки:

— Роберт! Господи, — дрожащая рука замерла в воздухе, не решаясь дотронуться. Полину бросило в жар. Руки Гризманна утопали в крови, стекающей с пальцев по подбородку и убегающей в выемку под ним.

Девушку охватил ужас. Резко обернулась и, стиснув челюсти, резанула взглядом по Воронцову. Тот потерянно провел ладонью по волосам, тяжело и оголтело дыша.

Она его ненавидела! Ненавидела!

Вскочила на ноги, бросаясь на парня:

— Ты что натворил?! — толкнула маленькими ладошками в грудь. Алексей, шатаясь, сделал шаг назад, удерживая равновесие. — Ненавижу тебя! — толкнула еще раз. — Ненавижу! — ударила в грудь сильнее, врезаясь в него кулаками.

Воронцов смотрел на свирепое лицо Полины. Оно было размазанным и нечетким. Распадающимся на пазлы. Что-то застилало глаза. Что-то мокрое и щиплющее.

Алексей поймал кулачки девушки на груди и сжал с силой в своих, припечатывая в ребра так, что те трещали и будто ломались.

Полине стало страшно.

Страшно и больно.

Она никогда таким его не видела.

Никогда.

Под посиневшими от натиска Воронцова кулаками рубило по ребрам его сердце, а он сильнее вжимал их в свою грудь, словно хотел физической болью притупить ту, что калечила в дребезги душу.

Полину трясло. Жалило его взглядом, которым водил по ее лицу, по заклейменным красным следам… чужака.

— Есть кому встретить, да? — сквозь зубы ядовито выплюнул. Ее кисти синели, а он сильнее их стискивал. Но боли все равно не ощущал. Той, что дробила ребра. Сердечная оказалась выносливее, сильнее, разрушительнее. Его голубые глаза почернели, становясь бушующей страшной бездонной темной ямой. — Отвечай! — впечатал в себя, перехватив за предплечья. Между их глазами — горячее дыхание в десять сантиметров. Полина дышала рвано, заглядывая в чёрную яму. А он стирал взглядом с нее чужие касания. — Отвечай! — грубо резанул.

— Мне больно, — кожу под его пальцами раздирало на куски. Полина сжимала губы и пальчики на ногах, упрямо смотря ему в темные бездны. Воронцов заметил, как наполняются слезами ее глаза. Полина моргнула, стряхивая с ресниц тяжелую полную каплю. Она медленно поползла по щеке, оставляя кривой влажный след.

Хватка Воронцова резко ослабла.

Подняв руку, поймал большим пальцем слезу. Осторожно, практически не касаясь кожи. Растер соль в пальцах, меняясь мгновенно в лице. Искаженные черты тронула… мука, а глаза — посветлели. Серо-голубые. Когда-то любимые-любимые. Очень больно. Очень. Там, за ребрами больно. Там, где что-то биться должно, а оно молчит, словно остановилось.

Всего на секунду Полина успела поймать эту боль. Как бритвой по венам. А потом его глаза вновь почернели:

— Мне тоже, — сжав до кровоподтёков предплечья девушки, оттолкнул от себя как … грязь.

Полина испуганно обняла себя руками под его …брезгливым взглядом. Брезгливым и полным презрения…

Стоны Роберта обратили на себя внимание.

Полина встрепенулась и бросилась в квартиру. Судорожно схватила полотенце в ванной и намочила его холодной водой.

Руки не слушались. Глаза высушило пустыней, а кожу на скуле щипало. Полина не смотрела на себя в зеркало, она боялась в нем увидеть ту самую …грязь. Она чувствовала ее на себе… в себе. Она не должна этого чувствовать. Не должна!

Роберт сидел на пороге, откинув голову назад. Прикрыв глаза, обхватил окровавленными руками щиколотки.

Полина опустилась перед ним колени. Кромешный ужас мурашил ее тело.

Осторожно прикоснулась мокрым полотенцем к лицу парня, но резко одёрнула руку, услышав мучительный стон. Гризманн покачал головой, прося не трогать.

Полина устало села рядом.

Облокотилась спиной к подъездной стене, подтянув ноги к груди. Опустила подбородок на колени, глядя на Воронцова, сидящего напротив нее. Он смотрел в потолок.

— Поля, — Роберт коснулся плеча девушки, — иди домой.

Полина замотала головой.

— Иди, — коснулся волос, заправляя выбившиеся из хвоста прядки за ушко. — Всё будет хорошо.

— Ниху*… не будет, — отозвался Алексей с противоположной стороны. — Вы че натворили? — ударился затылком о стену. И еще раз. И еще. Будто выколачивая из себя образы сплетенных тел…друга и любимой…жены. — Ммм, — стиснул руками голову.

Полина вздрогнула. Ее бросило в ушат с помоями. Выполоскало в нем. И еще несколько раз окунуло.

— Полина, иди, — настойчиво потребовал Гризманн.