Наташа, не реви! Мы всё починим

Глава 46 - Много ли нужно для счастья

- Выводы делать пока рано. Отправлю Вас на кольпоскопию. Сахар проверим на всякий случай... - набирает на ноутбуке что-то мой лечащий врач. - Да и результаты анализов не все пришли ещё. Завтра сходите к генетику, вы как старородящая имеете высокие риски отклонений. Скрининг Вам пока делать рано, но...

Внимание мое теряется. Я ухожу в себя.

Старородящая... Отклонения...

Это место словно создано для того, чтобы уничтожить всю радость материнства!

- У меня есть угроза выкидыша или нет?

- У Вас тонкий эндометрий. Гипоплазия в анамнезе. Удивительно, что плодное яйцо вообще прикрепилось. Но в любой момент беременность может закончиться выкидышем.

- Что мне делать?

- Ничего... Надеяться, что природа и статистика окажутся на Вашей стороне.

- Медикаментозно это не исправить?

- Гарантированно - нет. Но прокапаем, ношпу, гормоны, магнезию...

В полном унынии возвращаюсь в палату.

Соседку привозят после чистки. Она безэмоционально смотрит в потолок.

Мне хочется рыдать и бежать отсюда. И держит лишь то, что врач обещал капельницу. И это может как-то помочь.

Есть местную еду не могу. В пустых щах плавают большие шматки капусты. На вкус как помои. Ковыряю вилкой второе. Заставляю себя съесть гречку. Гречка она и в Африке гречка.

Хочется заказать что-нибудь вкусное. Но последние деньги я потратила на продукты для детей, надеясь, что обойдусь здесь столовой. А до зарплаты ещё...

Очень хочется позвонить Иштарову. Но я обещала себе - не втягивать его в свои проблемы. Тем более, что никак повлиять положительно на мою беременность он не может. Только на личные капризы.

А так хочется мандаринов... Булочку с корицей и Снежок. Ещё томаты в собственном соку. И перцев болгарских. И...

Сглатываю слюну, выпиваю витамины.

Капризы это все, Наталья Антоновна... Ты взрослая, потерпишь.

Вечером мне ставят капельницу.

На место "двурогой соседки" уже положили новую. А та, которой делали чистку сегодня разговаривает по телефону.

...- Ну может и лучше, что так. Куда мне ещё одного? Я этих не знаю куда деть...

Говорю со своими мальчиками, чтобы немного отвлечься.

И там не слава Богу!

- ...Наташ... Сказали, тётку - в школу, - покаянно. - Или в ПДН позвонят.

- А что случилось?

- Старшаки Федьку прессанули. Я влез. Ну и драка вышла. Мы там одному навтыкали...

- Скажи, что в понедельник придет ПДН по этому вопросу, - вздыхаю я.

- Наташ, извини...

- Ничего… - вздыхаю. -

Что ж им теперь не защищаться?

- Больше постарайтесь не драться. Вы уроки сделали?

- Сделали.

- Как Сева?

- Мы его помыли... Вот, - наводят камеру на недовольного мокрого кота. - Все руки нам исцарапал. Орал как дурной.

- Зачем?!

- Он в клей лег. Мы клеили на "Технологию" хреновину одну, сушили потом... Извини, Наташ...

- Да ничего. Там спрей антисептический в дверце. Обработайте царапины, чтобы не воспалились. Допоздна не сидите. Спокойной ночи.

- Что - тоже у тебя выводок? - вздыхает устало соседка.

- Двое.

- С отцом остались?

- Одни... Нет отца.

- Вот и мои одни. Ну и зачем сохраняешь? - кивает на капельницу. - Выкинешь и слава Богу. Куда третьего без отца?

Новенькая, поддерживая разговор, комментирует мою капельницу.

- Ой, этот прогестерон, что дохлому припарка. Два раза мне капали, оба раза - выкидыш был все равно. Только на более позднем сроке. Выскребали потом. Пустое это... Мне хороший врач так сказал, что если плод с патологиями, тогда и жёлтое тело перестает прогестерон вырабатывать. Типа, чтобы инвалидов не рожать. Нет смысла сохранять, это естественный отбор.

Нет у меня никакого отбора. Первый и последний шанс мой - Мишутка.

Наушники хочу. Чтобы не слышать этого всего.

Отворачиваюсь. Поджимаю губы, чтобы не плакать.

Дотягиваюсь до своего вибрирующего телефона. Иштаров...

Мне так хочется ему всё рассказать. И пусть делает с этим что хочет!

- Привет, Саш.

Просто по-человечески бы вел себя... Тепло.

- А можно мне просто объяснить, блять, с самого начала, что происходит?

Сжимаюсь от неожиданности, от его агрессивного наезда.

Эмоция пробивает последние мои попытки держать себя в руках.

- Я задолбался уже выпрашивать! Я заебался бегать! Все душу мне вымотала, зараза! Чтоб тебя...

Оглушенно, словно мне вмазали по лицу, слушаю его голос, не понимая и половины слов.

- ...Или нахуй уже отправь, чтобы я успокоился! Я уже сожалею, что связался с тобой вообще.

Слезы катятся по лицу. Вот тебе и "тепло". Ну а откуда там может быть "тепло"? Из-за секса в подъезде? Напридумывала тоже...

- Жил бы горя не знал! Говори, твою мать! - рявкает он.

- Не хочу. Живи, не знай горя!

Это моё "горе".

- Наташа...

- Не звони... - выдыхаю я.

Мало мне здесь нервов?!..

Отключаю телефон. Засыпаю. Во сне уже жму кнопку включить, мальчики там у меня одни. Вдруг что...

На следующий день мой концлагерь продолжается. И я, с кружащейся головой, брожу по кабинетам.

А там ведь, "на свободе", прекрасно себя чувствовала!

В отражении зеркала я выгляжу безобразно. Тусклая. Щеки впали. У меня на этот прогестерон всегда была такая реакция - апатия, депрессия, слабость. Есть другой препарат, более качественный. Но он и стоит дороже. А у меня сейчас пусто.

Тошно, хоть беги отсюда.

Женщины плетутся на обед.

Я смотрю на экран своего телефона. Иштаров опять.

Внутри все трепещет от желания ответить ему. Но вчерашний наш разговор...

Сообщение от него: "Спустись в холл. Немедленно. Иначе, я поднимусь в палату".

Черт!

Вот откуда он узнал?!

Опять сейчас будет наезжать...

Внутренне готовлюсь быть непроницаемой как скала. Нельзя мне нервничать.

Спускаюсь на лифте. Внутри готовлю ему отрезвляющую отповедь - что я ему скажу и как, если он опять решит, что ему все можно.

Все!

Словно ныряя в прорубь, задерживаю дыхание, выходя в холл.

Здесь стулья как на вокзале - серые сеточки и такие же панорамные окна. Нет никого.

Иштаров сидит у окна, смотрит в него. Абсолютно не воинственный. Наоборот...

- Привет, - сажусь на соседний стул.

- Привет... - тихо.

Бросает на меня искоса взгляд.

- Как ты узнал, что я здесь?

- Пацаны твои сдали. "Женская" в городе одна.

- Понятно. Не нужно только мне морали читать про них, ладно? Я и без всех вас всё понимаю.

- Не буду.

Неловко... Мы молчим.

- Расскажешь?

- Нет. Не хочу.

Протирает лицо руками.

- Я эту больницу... ненавижу, - хрипло. - У меня здесь жена лежала. Сначала.

- Оу... - немного размораживаюсь я.

- Скажи мне, пожалуйста, что ты не в "онкологии" здесь.

- Не там...

Выдыхает, закрывая глаза.

- Не смей, пожалуйста, ничего выяснять за моей спиной. Это очень неприятно.

- Не буду. Сама расскажи.

- Я сейчас - не хочу, - обиженно дрожит мой голос.

- Потом, - миролюбиво соглашается он. - Как ты?

Пожимаю плечами.

- Там... Карга твоя вернулась к ночи вчера. Ментов вызвала. Я пацанов забрал и Невротика. У меня пока...

- Спасибо, - шокированно сглатываю я.

- Может, что-то надо? Может, хочешь чего-нибудь?

- Хочу... - поджимаю губы, стараясь не расплакаться от той самой теплоты, в которой так нуждалась.

- Пиши... - отдает мне свой телефон с открытой записной книжкой.

Пальцы у него трясутся.

И я пишу... Не потому что не могу обойтись без этого, а потому что это оскорбление будет сейчас - отказать ему в этой возможности, сделать что-то для меня.

Отдаю ему. Читает.

- Будь на связи.

- Саш!... - притормаживаю его. - Со мной всё нормально будет. Не надо переживать.

Глажу по плечу.

- А чего губы трясутся? - дёргается нервно его лицо.

Потому что как будет с Мишуткой я не знаю...

Отпускаю его.

А через час примерно приезжает мама. Я застаю ее со своим врачом! Прямо в коридоре отделения. На плечи накинут халат, на ногах бахилы.

- Мама?!

- Я, надеюсь, ты от Славы беременна? - шипит мне в ухо.

- Вы что обсуждали с посторонним человеком мой диагноз? - в шоке смотрю на врача.

- Мать, ведь... - тушуется она. - Я думала Вы отправили.

- Я разрешение на это не давала!

- Веди себя прилично! - одергивает меня мама. - Я договорилась на отдельную палату для тебя.

- Пойдем, я тебя провожу... Подхватываю маму под локоть, тащу к лифту.

- Ненормальные какие-то, - за спиной шушукает врач с медсестрой.

- Ты зачем сюда приехала, мама?

- А у меня дочь одна! - поджимает она губы. - Вдруг что-то случилось. Телефон не работает. И вот - как знала! Да куда ты меня тащишь?!

Мы останавливаемся посреди холла.

- Ты мне сказала что? Не звонить, если попаду в больницу. Так? Я тебе не звонила. Зачем приехала?

- Ишь ты какая обидчивая! На мать она обиделась... Да мать ради тебя... Ааа! Так всё-таки от этого майора, да?! Ну что? - кривит губы. - Не долго музыка играла? Что ж ты своему майору-то не сказала где ты? - ядовито. - Не от больших его чувств, наверное, правду скрываешь?

- Наташ...

Вспыхнув, оборачиваюсь.

Саша с пакетом.

- Можно тебя?

Отхожу с ним на несколько шагов в сторону от негодующей мамы.

- Вот, я все купил...

- Да ты что, Саш, зачем так много? Я столько не съем. Давай, я немножко возьму, а остальное ты домой... детям.

Не давая договорить, ловит за затылок ладонью. Сминает мои губы. Несколько мягких поцелуев.

Взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, растерявшись, даже не отвечаю.

- А я щенка подобрал. Все как ты любишь - без хвоста, косоглазый и ребра сломанные. Контузом назвал.

Смотрю на него, не моргая, влюблёнными глазами. Дура дурой...

Истерично и неуверенно улыбаюсь.

И все вдруг становится хорошо...

- Контузом?..

- Невротик, Контуз... Кенты будут.

Прикусив губу, глажу его ладонью по груди.

- Мальчишки хорошо себя ведут?

- Нормально.

- Чтобы я без тебя делала?

- Пацаны сказали, ты в субботу утром должна отсюда... выйти. Я приеду, заберу, ладно? Тебе домой не надо. Все "твои" там, у меня, в заложниках.

- Ладно... - завороженно киваю я.

- Все, я полетел, работа...

Во мне все порхает и цветет так, что я не могу промолчать. Мне надо сказать. Обязательно!

- Саш... - ловлю его за куртку. - Я люблю тебя.

Мы опять мягко встречаемся губами.

- И я тебя, Ромашка... Очень люблю. Прости дурака. Напылил.

Плавая в эндорфинах, медленно оседаю на стул.

Мама садится рядом, что-то там ворчит, ругает, язвит...

Я ни слова не понимаю.

Словно на другом языке говорит.

Вкусно, по-домашнему тепло, пахнет корицей.

Много ли для счастья надо беременной женщине? Булочку и признание в любви.

Достаю горячую хрустящую булочку с корицей, и мечтательно вздыхая, ем...

- Ты меня слышишь??

- "Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье", мама, - с набитым ртом цитирую ей Достоевского.

- Блаженная... Дура дурой.

Уходит.

Может быть... Зато меня любят!