Наташа, не реви! Мы всё починим

Глава 40 - Новое место

Наташа

Я "на побегушках" у Марины Васильевны. Делаю сразу всё и ничего определенного. Но мне всё нравится, я ощущаю себя причастной к маленьким судьбам.

Это отвлекает меня от своих бед.

Даже сейчас, разбирая по ее просьбе коробку с гуманитарной помощью от какого-то магазина одежды, я кайфую от процесса. Потому что здесь вещички для грудничков.

Наблюдаться у своего гинеколога из коммерческого мед центра, с которым мы лечились, планировали беременность и ЭКО, я, увы, себе позволить больше не могу. И стою на учёте в самой обычной женской консультации. Но я решила сообщить ему, что все получилось, поделиться своей радостью, поблагодарить. Он написал мне совершенно бесплатно целый список рекомендаций и наставлений. Золотой врач...

Пока что - все идёт нормально. И я боюсь дышать, чтобы не спугнуть. Пью витаминки, успокоительное и стараюсь думать только о хорошем. О Саше стараюсь не думать. И очень стараюсь не обижаться на его грубости.

Телефон он не забрал. Но я все равно купила в кредит новый. А его - ношу с собой, все планируя передать через Лизу.

- Наташа, оставь это, сейчас подойдут волонтеры. Помоги мне с личными делами, пожалуйста.

Иду за ней в кабинет.

- Вот... - кладет несколько папок. - Эти семьи в нашем районе остались без куратора, она уволилась... Нужно посмотреть, у кого какая нагрузка, и раскидать их тем, кто может взять.

Перебираю папки. Семья Редько... Федор... Семён...

В груди ёкает. Рассматриваю фото близнецов. Узнаю мальчика на фото. Хоть он и младше на нем.

- Марина Васильевна, Вы говорили, что мне одну семью стоит взять...

- А... да.

- Можно, я Редько возьму?

- Возьми... Редько... Редько... - пытается припомнить она. - Это которые живут с бабкой?

- Да, - читаю бумаги.

- Родители лишены родительских прав. Мать сидит. Отец лет десять назад потерялся. Постоянно поднимаю вопрос о том, чтобы поместить их в интернат, но соцработники не додавливают. К ним бы с проверкой... Очень уж ненадёжная дама у меня по ним последние годы работала. Отписки формальные. Ну и докрутить с интернатом не помешает.

- Зачем же - сразу в интернат?

- Ой... бедовые они. Учиться не хотят. Бабка с ними не справляется. Хулиганят. Воруют. По стопам матери пойдут.

- Я им пойду!.. - шепчу, читая личное дело.

- Ты, если Редько берешь, то, может, сегодня вместо меня их сопроводишь на дачу показаний? У меня запрос из полиции. Свидетели они по делу там какому-то. А бабка их, говорят, приболела.

- Конечно. Во сколько?

- Черт... Забыла. Записывала же где-то...

Ищет в сумочке, разбирая бумажки. Достает блокнот.

- Ой! Так уже бежать надо. Сейчас...

Переписывается с кем-то по мессенджеру.

- Они там уже.

- Разве можно их без сопровождения забирать?! И тем более - допрашивать!

- Ой, Наталья Антоновна, - со вздохом машет рукой. - Очень много у нас происходит того, что не должно. Ты привыкнешь.

Надеваю пальто.

Марина Васильевна вырывает мне листок с телефоном и адресом.

- На входе паспорт и удостоверение покажешь.

Засовываю их личное дело в пакет, забираю с собой.

Дежурный на входе подозрительно и дотошно разглядывает вдоль и поперек мое фото на паспорте и удостоверение.

- Можно побыстрее? Там у вас мои подопечные дети.

- Побыстрее нельзя... Вдруг у вас документы липовые. Вот и паспорт какой-то новенький совсем. И до возраста смены паспорта вам ещё далеко... А у нас майор - зверь. Голову мне открутит, если что.

- Ну что Вы придумываете? После пожара документы получала заново.

- И удостоверение новое.

- Недавно работаю.

- Ладно, проходите. Прямо по коридору, до упора. Там увидите.

Останавливаюсь у одной из приоткрытых дверей, услышав голоса.

- ...Ты мне повыебывайся тут ещё, Редько! Я тебя в колонию на раз-два упеку.

Возмущённо распахиваю глаза, залетая в кабинет. От адреналина начинаю заикаться сначала. А потом голос мой уверенно твердеет. Кто за них заступится, если не я?

- Вы почему в таком тоне с детьми говорите?!

- А Вы ещё кто? Покиньте кабинет немедленно!

- Пьяных Наталья Антоновна, - показываю ему удостоверение. - Это мои подопечные. А Вы кто?

- Оперуполномоченный Василенко. Капитан… - недовольно добавляет оню

- Хочу видеть ваше начальство, капитан Василенко. Немедленно!

- Начальство... Занято мое начальство, - ехидно.

- Тогда оставьте нас с детьми, я хочу выяснить все ли с ними в порядке.

- Выясняйте! - раздражённо.

- Не при посторонних. Вы могли их запугать. Тем более, я своими ушами слышала...

- Да их запугаешь, ага! Это ж... гопота!

- Так! Федор, Семён, одевайтесь, мы уходим.

- Да Вы чего творите? - обескураженно поднимает брови капитан.

- Выходите!

- Нормальное кино... - забирает пачку сигарет со стола. - Пять минут у Вас. На выяснение.

- А это каким-то регламентом ограничено? Покажите, пожалуйста, документ! - дрожит от волнения мой голос.

- Вообще-то мы с Вами, на одной стороне, как вас там - Наталья Антоновна! Берега не путайте.

- Я - на стороне детей. Если Вы не на их стороне, то и со мной - по разные.

Закрываю за ним дверь.

Сажусь напротив мальчиков.

- Ну как Вы? - вглядываюсь по очереди в их лица.

У Феди оспинка на скуле. У его брата ее нет.

- Ты - Федор, ты - Семён? - уточняю я.

- Тёть Наташ, - наклоняясь над столом шепчет мне Федор. - Мы никаких показаний давать не будем.

- Почему?

Переглядываются.

- Мы ничо не знаем.

- Мне хоть не врите! - вздыхаю я.

- Мы если что-то скажем, - шепчет Семён. - Нас прикопают по тихой грусти...

- Понятно, - стучу пальцами по столу.

И как быть в этой ситуации?! Инструкций никаких у меня нет. Их и в природе вероятно не существует.

Нам нужен юрист. Есть у Марины Васильевны юрист? Обязан быть.

- Одевайтесь.

Увести мальчишек не получается. Мы начинаем ругаться в коридоре с этим Василенко.

- Василенко!

Вздрагиваю от знакомого голоса и интонаций.

- В чем дело? - шаги сзади.

Капец...

Рефлекторно втягиваю голову в плечи.

- Это у нас ещё кто?...

- Это у нас некто - Пьяная Наталья Антоновна.

- Сильно пьяная?..

Разворачиваюсь к нему.

- Пьяных, - цежу я.

- Мм... - смотрит мне в глаза Иштаров. - До сих пор Пьяных? А какого черта она тут делает, а Василенко?

- А она от Марины Васильевны. Новенькая. Невменько, вообще... - оскаливается на меня Василенко.

Иштаров переводит взгляд на мальчишек.

- Сели, - кивает на откидывающиеся стулья у стены. - Ждёте. Наталья Антоновна - ко мне в кабинет.

- Только попробуйте к ним подойти! - шепчу с угрозой этому Василенко.

Захожу в кабинет к Саше.

Александру Михайловичу! - поправляю себя.

Он тебе больше не "Саша"...

Он падает на свое большое крутящееся кресло. Вращает в пальцах сигарету. Разглядывает меня. Рассерженно.

Молчу.

Это он меня пригласил. Пусть и вещает...

- Присядь.

Набирает кого-то, не отводя от меня холодного взгляда.

- Марина Васильевна? Привет... Иштаров. Ага... Да. Ты зачем Наталью Антоновна на работу взяла, м? Она ж профнепригодна...

Моё лицо возмущённо вытягивается. Губы обиженно вздрагивают. Теряясь, поправляю кофточку, как неуверенная в себе девочка.

- Я тебе говорю - профнепригодна! Потому что завтра она этих двоих из ларца усыновлять начнет. А потом каждого, кого ты ей покажешь. Гони ее прочь...

- Ну, знаете, Александр Михайлович! - подскакиваю на ноги. - Не ожидала от Вас... Это было очень не тактично.

- Ну… - разводит с вызовом руками. - С тактом у нас, ментов, беда. У докторов получше?

Срываюсь к двери.

- Стоять! - низким голосом.

Разворачиваюсь, едва контролируя эмоции. Подхожу к его столу.

- Детям угрожают. Они дадут показания, ты сможешь их потом защитить?

Дёргает надменно бровями.

- Да ну? Прям - угрожают? - интонацией будто я маленькая девочка и сочиняю, а он наигранно верит моим сказкам.

- Не сможешь! Поэтому, обойдетесь без их показаний. Уверена у майора найдутся другие способы работы.

Оставляю ему на столе телефон и зарядное.

- Всего хорошего, Александр Михайлович.

Вздрогнув, мой голос теряет силу на последнем слове. Я выдыхаю его практически беззвучно.

С дрожащими внутренностями, выхожу из кабинета.

- Мальчики, мы уходим.

Мальчишки послушно и настороженно подскакивают как солдатики.

- Это что за саботаж? - переводит взгляд за мою спину Василенко.

- Отпусти их. Пусть уходят.

- Михалыч...

- Всё! - обрубает он. - Наталья... задержись на минуту.

Отправляю мальчишек ждать меня у крыльца.

Мы остаёмся в коридоре вдвоем с ним.

- Спасибо, Александр Михайлович, - опускаю взгляд.

- Увольняйся оттуда. Не твоё место.

- Почему это?

- Эти гопники тебя на раз разведут. Они врут, как дышат. И уже только по блатным понятиям слово держат. Ясно?

- Потому что вы с ними как со зверятами! С преступниками! А они дети!

Шлёпает себя ладонью по лицу, изображая страдание.

- Ой, мля... Немедленно увольняйся! Прямо сегодня.

Хлопает дверью перед моим носом. Вздрогнув, обескураженно смотрю на табличку. “Следственный отдел центрального района...".

Выхожу на улицу.

Мальчишки у лавочки. Рядом с каким-то тучным мальчиком лет двенадцати.

- Слышь, жирный! Гони сюда шоколадку...

- Н-н-нет! - неуверенно прижимает шоколадку к себе мальчик.

- Ты чо?..- с угрозой вырывает из его рук шоколадку Федор.

- Федя! - рявкаю я шокированно.

Тут же отлетают от него на пару шагов, улыбаясь и снова превращаясь в заек.

- Да мы ничо...

- Немедленно вернули шоколад!

- Так у него это... Диабет будет, Наталья Антоновна. Нельзя ему. Да, жирный?

Отбираю шоколадку возвращаю мальчику. Вытаскиваю торчащую из кармана у Семена пачку сигарет.

- Это ещё что?

- А это не моё, - солнечно улыбается он.

Честно-пречестно!

- Бабка курит, ей несу.

- Да? Ну я сама донесу. А ну-ка - за мной.

- Куда?

- Домой к вам пойдем. Посмотрю как живёте, уроки проверю. С бабушкой вашей поговорю.

Недовольно переглядываются.

- Вперёд, я сказала, - строго хмурюсь я.

Бурчат, но идут.

По дороге покупаю им по такой же шоколадке, какая была у мальчика...

- Ешьте.

- Спасибо, тёть Наташ.

- Можно просто - Наташа...

"Не твоё место"! - передразниваю про себя Иштарова. А может, наоборот... моё.