Брошенная

Глава 20

То, что случилось с Иваном, можно было бы назвать обыденным, тривиальным, если бы речь шла о каком-то постороннем человеке. Но он был здесь, рядом, и рассказ — Нестеренко старался вести повествование бесстрастно, но это ему не очень удавалось — Марину захватил.

Случилась эта история в Санкт-Петербурге, бывшем Ленинграде, куда курсант Рязанского высшего военного училища Иван Нестеренко приехал на каникулы к дяде по материнской линии, морскому офицеру.

Двоюродная сестра Надя тут же взяла братца Ивана в оборот:

— Все, на время твоего пребывания в Ленинграде ты — мой кавалер. Как здорово, я как раз купила себе туфли на шпильке, а пойти на дискотеку не с кем. Все мои знакомые, как назло, недомерки…

Надя и вправду была роста высокого, статная, гренадерша, в отцовскую породу. Понятное дело, такой дылде подыскать себе кавалера было непросто. Тем более что Наденька даже ради дела не собиралась отказываться от высоких каблуков.

Ее отец, капитан первого ранга Анисимов, как раз уходил в боевой поход и приезд племянника одобрил.

— Помоги моим женщинам, Ванюша, — попросил он. — По дому там доделай, что я не успел, Надежду поводи по ее дискотекам, а то девчонка и вправду дома засиделась. Мало ли прохиндеев вокруг, а на тебя я хоть положиться могу. Я тебе на это время свою «тойоту» отдам — доверенность вон на столе лежит. Поезди, пофорси перед девчонками. Может, и себе какую кралю приглядишь.

И началось! Ванечка, привези, Ванечка, отвези. Днем жену дядьки Елизавету Павловну по городу туда-сюда — магазины, салоны, клубы, вечером — Надежду. Правда, при сестрице он не просто в роли шофера выступал. Тут Надя не скупилась на краски, описывала подругам будущего офицера-десантника крутым парнем, который далеко пойдет. У Ивана проблем с девушками не было. Надо честно признаться, сам бы он такого успеха не достиг, потому что в то время еще не очень-то умел с женским полом обращаться…

Он и прежде мало пил спиртного, занятия спортом тому способствовали, а тут и вовсе перестал — все время за рулем. Но Иван не печалился: Покорно ходил за двоюродной сестрой в ее компании, но в отличие от других молодых людей всегда оставался трезвым, а потому мог оценивать обстановку, в которой они с Надеждой оказывались.

Однажды он утащил сестру из квартиры, в которой молодежь собралась «на пробу» ширнуться наркотиком. В другой раз предотвратил нешуточную драку, отвесив обоим зачинщикам по хорошей затрещине. А в третий раз…

В третий раз он познакомился с Машей Левицкой, подругой Нади, которая накануне вернулась из Лондона.

— Машка у нас — дочь адмирала, — весело сказала Надежда.

Иван думал, что она пошутила. Оказалось, правда. Но он все еще не верил и, смеясь, спросил у Маши:

— Чего это подруга тебя так величает?

— Потому что я и есть дочь адмирала, — безмятежно улыбнулась Маша.

Она была красавицей. На его взгляд, просто потрясающей. Никого не могли оставить равнодушным огромные черные глаза и роскошная грива густых вьющихся волос, высокая грудь, тонкая талия — словом, все, что положено иметь классической красавице, отец которой был русским с примесью польской крови, а мать — ассирийка. Несколько представителей этой южной нации каким-то причудливым путем добрались на берег Невы и поселились в Северной Пальмире, постепенно привыкнув к ее сырому, промозглому климату.

То, что отец Марии был адмиралом, не произвело должного впечатления на Ивана. Ну адмирал, ну и что? Он собирался делать военную карьеру, опираясь исключительно на свои силы. Пусть бы отец Маши был конюхом, в его глазах она не стала бы выглядеть хуже.

Хотя позднее товарищи его просветили: так думают далеко не все молодые люди, которые избрали для себя карьеру военного. Иметь такого тестя — мечта молодого офицера! Чтобы ее исполнить, женились на откровенных дурнушках, а тут красавица, да еще и к тебе неравнодушна!

— Везунчик ты, Иван! — говорили ему приятели Надежды, усилия которых «приручить» Машку успехов не имели.

Некоторые даже посмеивались:

— А что, Ломоносов вон пешком из Архангельска пришел, а стал великим ученым. Почему бы зятю Левицкого из Рязани не приехать?

Когда Иван понял и поверил в то, что его любит не просто удивительная девушка, а дочь адмирала, он был ошеломлен настолько, что даже не знал, как себя вести. Так и уехал домой, в Рязань, не посмев признаться Маше в любви. Ему казалось, что он ее не заслуживает. Из какой семьи Маша — и из какой семьи Иван. Небо и земля!

Не то чтобы он стеснялся родителей. Но отец со своим средне-техническим образованием, всю жизнь проработавший мастером в инструментальном цехе, и мать — учительница географии — были обычной, тогда еще советской семьей. Небогатой. Средней. Ни генералы, ни адмиралы в их роду не водились. Иван собирался стать первым офицером Нестеренко.

Он — единственный сын у отца с матерью, и в средней школе, и в военном учился на «четыре» и «пять», активно занимался спортом. Имел значок «Мастер спорта» и по самбо, и по вольной борьбе. В школе хулиганил, но бандитом не стал. Словом, он тоже считал себя человеком средним, обычным, и можно было предположить, что при некотором везении он дослужится в конце концов до полковника…

А дочери адмиралов… Пусть ими интересуются сынки других адмиралов, генералов и прочих представителей верхнего командного состава.

В общем, он уехал в родной город, вернулся после каникул в училище и постарался забыть о Марии, вспоминая ее, как несбыточный сон. Он сумел обуздать свою страсть и убедить себя, что ничего хорошего из его любви к дочери адмирала не выйдет. Слишком велика разница.

Оказалось, он ошибся. Мария Левицкая не признавала слова «нет» в ответ на свое «хочу». Тот, кого она намечала себе в возлюбленные или, как с Иваном, в мужья, должен был принадлежать ей!

Для начала отцу-адмиралу была устроена такая истерика, что он даже растерялся.

— Я же ничего не знал! Я и не видел-то твоего Ивана. Кто он, откуда? Будущий десантник, говоришь? Жутко талантливый? Ты откуда знаешь? Хорошо, хорошо, молчу! Ну и где он? В Рязани. Что я могу сделать, сейчас у курсантов, если ты помнишь, учебный год.

Каково же было изумление Елены и Витольда Нестеренко, когда в один прекрасный вечер в дверь их квартиры постучала юная красавица в норковой шубке, которая заявила, что она невеста их сына. Иван, щадя чувства своих родителей, ничего им об отношениях с дочерью адмирала не сказал.

Его родители до последнего часа так и не знали, кто такая его невеста. Но в отличие от сына ничего особенного в возможности породниться с семьей адмирала, не видели. Елена Нестеренко была выходцем из семьи русских интеллигентов. Их среда дала миру многих знаменитых людей. Ну и что же, что провинциалы? А Витольд, потомственный мастеровой, тоже гордился своими корнями. Так что выбор сына Нестеренко одобрили, но со сватами общались без особого подобострастия, за что, надо сказать, адмирал их всегда уважал.

У адмирала Левицкого было две дочери, а он всю жизнь тайно мечтал о сыне. Теперь — хотя бы о внуке. Старшая дочь — переводчица, окончившая Институт иностранных языков, вышла замуж за англичанина, жила теперь в Лондоне. Изредка ее навещала младшая сестра. Сама Инна в Россию не приезжала.

Должно быть, «бабье царство», как он называл обычно свою семью, адмиралу надоело или в Иване он увидел своего нерожденного сына, но он привязался к зятю со всем пылом нерастраченной отцовской любви.

Хотел этого Иван или не хотел, Левицкого не волновало, но он стал делать то, что делали до него большинство адмиралов, стал двигать своего зятя по служебной лестнице так, как другие родных сыновей не двигали.

Правда, они вроде и в разных родах войск служили, но у десантных генералов были дети — морские офицеры, потому найти нужные ходы-выходы для предприимчивого адмирала не составило труда.

Надо сказать, и сам Иван, когда почувствовал крепкую руку тестя, стал трудиться так, как прежде не учился и не работал. Как говорится, с полной отдачей сил. Он должен был соответствовать. Чтобы никто не мог сказать, будто внеочередные звания и награды Нестеренко получает незаслуженно.

Все равно за спиной шептались. Но в основном с завистью. Повезло парню, ничего не скажешь.

Никто не знал, что сказка об Иванушке-дурачке и прекрасной принцессе развивалась вовсе не по законам сказочного жанра. Маша своего мужа разлюбила. Точнее сказать, страсть ее угасла, а любить она и не умела. Едва стихли последние аккорды марша Мендельсона, как она стала оглядываться вокруг в поисках нового объекта для страсти. Семейная жизнь ее ничуть не привлекала. Ей было откровенно скучно.

Да и молодой муж, по ее мнению, оказался обычным солдафоном. Торчал целыми днями на работе, пропадал в учебных лагерях.

За него не надо было бороться, ездить за ним, как когда-то, в Рязань. Руку протяни, и вот он, рядом, всегда одинаково любящий, преданный. Она втайне мечтала, чтобы он хотя бы изменил ей, что ли. Тогда можно было бы разбираться с соперницей, воевать за него… Словом, Мария Нестеренко смертельно заскучала.

Работать она не хотела, сидеть целыми днями дома было скучно, а она еще была так молода…

Молодой муж долго ничего не замечал. А когда прозрел, понял, какую роковую ошибку совершил. Ему бы сразу уйти, как только он столкнулся нос к носу с очередным офицером, выходящим из их квартиры, подаренной тестем, но он продолжал еще на что-то надеяться. Иван не верил, что пылкая страсть может исчезать вмиг и бесследно.

— Как надену портупею, так тупею и тупею! — зло смеялась она, особенно когда уставший Иван засыпал над очередной модной книгой, — Маша всегда старалась быть в курсе литературных новинок.

А он уставал, что поделаешь. Главное, тесть был доволен: зять служил не за страх, а за совесть. Он гордился Иваном.

Шутка — Иван да Марья — была теперь у него дежурной. Он знал о художествах своей младшенькой, но отчего-то думал, будто она сможет перемениться к лучшему. Из любви к своему мужу. Несомненно, талантливому военному…

Внимательно слушавшей Марине стало зябко. Иван рассказывал историю своей жизни скучным, монотонным голосом, а перед ее глазами все вставало так живо. И так страшно…

Женщина, не умеющая любить. Адмирал, который при двух дочерях рисковал никогда не дождаться внуков, потому что старшая, англичанка, о детях слышать не хотела. А младшая — тем более. Молодой офицер, у которого так удачно складывалась карьера. И какую высокую цену ему приходилось за это платить!

— Но как водится, в чужих руках всегда что-то больше… — продолжал рассказывать Иван. — Мужчины мне завидовали. Такая женщина! Темпераментная, яркая. Она выгодно отличалась от большинства офицерских жен и потому казалась друзьям-офицерам женщиной необычайных дарований. Тот же, кто пережил с ней минуты страсти, преувеличивал впечатление от них. Так возник миф о том, что жена Нестеренко в постели не иначе нимфа. В просторечье — нимфоманка. Но зато какая! Новая Клеопатра, за ночь с которой не жалко заплатить хотя бы и очередной звездочкой на погонах. Тесть-адмирал пытался своими средствами сохранить семью. Но уходил один, появлялся другой. На всех не хватало ни времени, ни сил…