Старшая сестра его величества. Власть

Глава 7

Утро вечера мудренее... Эта поговорка из мира Елены Анатольевны, лучше всего объясняло то, что случилось.

Ошеломленная сказочной ночью с мужем, я так и заснула в его объятиях. Но утром все изменилось. Меня разбудил чувствительный тычок под ребра и яростный рык:

— Что ты здесь делаешь?

Я открыла глаза. Адрей смотрел на меня с привычной злобой ненавистью. Стало ясно, ничего не изменилось, а я не загадочная Исса, с которой мой муж становился другим человеком. Я даже не стала отвечать, просто откатилась подальше, на свою половину кровати и закрыла глаза. Прошло не больше пары часов, как я заснула. И спать мне хотелось гораздо больше, чем устраивать разборки. Но кто бы мне позволил.

— Что разлеглась?! — Адрей шипел, как рассерженный гусь, — вставай! Иди приготовь мне завтрак, жена, — из его уст это прозвучало, как самое страшное ругательство.

Да, вчера я была права, этот негодяй решил, что ему удалось «перевоспитать» меня. И теперь он снова надеется на мою покорность и беспрекословное послушание.

— Отвали, — буркнула я, тем не менее вставая с постели.

Мне надо было срочно выпить противозачаточный отвар. И, вообще, как я могла засомневаться?! Надо было сделать это сразу, а не млеть от ласки, предназначенной совсем для другой женщины. А я, как полная дура, стала думать, что все не так плохо... Я усмехнулась про себя. Неужели я так сильно соскучилась по простой человеческой любви и ласке, что готова была простить Адрея после одной ночи?! Спросила и сама же ответила... Да, именно так и соскучилась... Гирем за все эти годы, так и не появился в Яснограде. А других любовников я не заводила. Это было слишком рискованно. И потом, никто из мужчин не вызывал во мне никаких чувств. А я не баронесса Шерши и не могу спать с мужчиной только потому, что он красивый мужик.

В этом году мне исполнилось тридцать, а у меня ни семьи, ни своих детей... Я вдруг так остро почувствовала свое одиночество... Да, у меня есть Анни и Лушка, и я их очень сильно люблю. Но прямо сейчас мне так отчаянно захотелось простого женского счастья рядом с любимым мужчиной, что на глаза навернулись слезы. Я всхлипнула и прикусила губу.

Все это будет, прошептала про себя, стараясь быть как можно убедительнее. Только чуть позже... Когда мой брат сядет на трон. Убеждала и сама себе не верила... Мне уже тридцать! А сколько будет, когда все закончится?! Сорок?! Пятьдесят?!

Тоска по той жизни, которой у меня никогда не будет, стала невыносимой. Слезы сами хлынули из глаз, пряча весь мир за полупрозрачной пеленой, искажающей все вокруг. Чтобы Адре не увидел и не стал насмехаться над моей слабостью, я схватила подушку и прижала ее к своем лицу. Я пыталась сдержаться но не могла. Рыдания прорывались сами, мои плечи вздрагивали против воли, я кричала в подушку, выплескивая скопившуюся боль...

— Да, ладно, — Адрей нахмурился и отошел от кровати. — Я сам прикажу принести нам завтрак... Тебе как обычно кашу и взвар с булочками?

И я кивнула, не поворачиваясь и не меняя позы. Что угодно, лишь бы он ушел поскорее и оставил меня одну. Я пока не была готова перестать плакать. Хлопнула дверь и я плашмя повалилась на кровать, давая волю слезам.

Из спальни я вышла еще не скоро. Надо было выплакаться, умыться и привести себя в порядок, чтобы не пугать окружающих покрасневшими глазами. Горничная уже принесла мне кипяток, и я проглотила горячий отвар из травки баронессы Шерши и теперь надеялась, что все обойдется.

Адрей ушел, но мой завтрак стоял на столе заботливо накрытый клошем.

Это утро было одним из самых трудных за всю мою жизнь. Не физически, морально. Я жевала булочки, запивая их взваром, и не чувствовала вкуса. Раздрай, творившийся в душе никуда не делся. У меня было столько дел, что сидеть и предаваться праздным размышлениям просто не было времени. Но я никак не могла заставить себя встать и идти работать. Случившееся ночью, что-то изменило во мне. Не впервые я думала о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы не мое истовое желание добиться справедливости и вернуть корону наследнику моего отца... Но сегодня тоска по несбывшемуся накатила, как никогда. И я должна была собрать себя по кусочкам и заставить идти вперед.

Я снова ощущала себя стоявшей в темном провале тайного хода. И никак не могла решиться сделать первый шаг. Тогда, много лет назад, это было проще, я не знала, сколько мне придется преодолеть, чтобы дойти до цели. Но сейчас мне стало страшно, что я потрачу всю свою жизнь на эту дорогу. И никуда не приду.

— Мам? — дверь приоткрылась без стука, и в щели появилась голова Анни, — можно к тебе?

Я кивнула, чувствуя, что если открою рот, то слезы хлынут снова. Она знала, что мне плохо и пришла, чтобы успокоить меня. Глаза защипало... Моя девочка... Моя дочь... Моя Анни...

— Мам, — Анни подошла и с тяжелым вздохом взобралась ко мне на колени. Как раньше. Она очень давно так не делала. Она обняла меня и, прижавшись губами к уху зашептала, — все будет хорошо, мам. Все будет так, как ты мечтаешь. Поверь мне, я знаю. Главное, когда придет время, доверься своему сердцу. Не слушай никого, и свою голову не слушай. И тогда все будет хорошо...

Я кивнула и, обняв дочь, прижала ее к себе... Идти гораздо легче, если ты не одна. И если знаешь, что где-то впереди тебя ждут.

— Ты не одна, мам, — эхом повторила Анни, — у тебя есть я, Лушка и все остальные... У тебя много друзей, которые пойдут за тобой в любое подземелье...

Я снова кивнула... И подумала, что я так мало знаю о способностях своих детей. Ведь они ничего мне не рассказывают, эта тема для них табу. Но неужели Анни читает мысли?

— Помнишь, ты рассказывала, как тебе было страшно, когда вы с Лушкой бежали из дома? И когда нашла меня в подворотне? Но мы уже выросли, и нас не надо нести на закорках. Теперь мы с Лушкой можем помочь тебе.

Я кивнула в третий раз. И улыбнулась Кажется, это просто совпадение...

— Мам, я тебя так люблю, — Анни, увидев мою улыбку, перестала хмуриться, — ты у меня самая красивая, мам...

— Я тоже тебя люблю, — ответила я. Меня отпускало.

Почему я решила, что я одна? Я не одна. У меня есть дети: Анни и Лушка. Да, сын сейчас уедет. Так уж вышло, что повзрослевшие дети покидают родителей. Но дочь пока останется со мной... Она еще ребенок, мой ребенок. Несмотря на всю магию Древних Богов.

— Анни, — я погладила ее по убранным в высокую прическу волосам, поправила выбившуюся прядь, — Лушка сказал, что ты просила отправить с ним Катрилу. — Она кивнула, вопросительно глядя на меня, — ты могла бы подойти с этой просьбой ко мне. Я бы тоже тебе не отказала... Если Катрила на самом деле хочет учиться, то мы должны помочь ей получить образование.

— Да, мам, — Анни улыбнулась. — Я просто не подумала... Просто когда увидела, рядом был Лушка. Вот ему и сказала...

— Что увидела? — не поняла я.

— Ну, что Катрила хочет учиться, — глаза моей дочери сияли самой настоящей искренностью, но я каким-то шестым чувством почуяла что-то не то...

— Как ты могла это увидеть? — нахмурилась я. Беспокойно шевельнулось что-то внутри, предупреждая о неприятностях.

— Ну, я увидела, что будет потом, в будущем, — Анни продолжала смотреть на меня точно так же. Честно и невинно. Я невольно подумала, что слишком накручиваю... — Мам, ты же позволишь Катриле поехать?

— А ты не боишься, что твой брат наделает глупостей в дороге? — ответила я вопросом на вопрос и подмигнула дочери.

— Нет, мам, — рассмеялась она, — не наделает. Я тебе обещаю.

— Хорошо, — кивнула я, — пусть Катрила собирается. Только это надо сделать очень тихо и осторожно, чтобы никто не узнал об отъезде. Ты понимаешь?

— Ага, — легко согласилась Анни. А потом обвила шею руками и зашептала мне на ухо, — мам, я тебя хотела попросить еще кое о чем...

— О чем?

— Я будущая невеста абрегорианского принца и будущая императрица Абрегории. А ты же знаешь, какие у них порядки? Ну, то, что девочки не должны показываться на людях?

— Знаю, — кивнула я, все еще не понимая, куда она клонит.

— Так вот, — Анни вздохнула, — я тут подумала... Надо мне соблюдать их традиции. Ну, чтоб потом никто и никогда не упрекнул меня в том, что я недостойна короны империи. Понимаешь?

— Ты хочешь запереться в своих покоях и никуда не выходить, — рассмеялась я, не поверив в то, что услышала.

— Ага, — совершенно серьезно ответила она. — Понимаешь, так будет правильно. И хорошо для моего будущего...

— Это очень сложно, дочь. Ты не сможешь выходить даже в столовую. И не будет никаких ярмарок, прогулок по городу, представлений... Ничего... Я, конечно, буду навещать тебя каждый день, но в остальном. А еще Катрила уедет. И тебе придется провести много лет в одиночестве. Ты уверена, что хочешь такой жизни?

Анни вздохнула.

— Нет, мам, не хочу. Но так надо...

— Ну, хорошо, — согласилась я в полной уверенности, что решимости моей дочери хватит ненадолго. — Ты можешь жить по традициям Абрегорианской империи. Я поговорю с господином Первым советником, не думаю, что он будет против.

— А он не против, — она снова вздохнула. — Наоборот. Это он и предложил. А я подумала и согласилась.

Что?! Этот мерзавец давит на моего ребенка, заставляя ее делать то, что ей не хочется?! Да кого он из себя возомнил?! Я была возмущена до глубины души.

— Анни, ты можешь отказаться. Никто не посмеет запереть тебя в комнате. Даже он!

— Я знаю, мам, — кивнула Анни. — Но я же говорила, так надо. Так можно?

— Можно, — выдохнула я обреченно. А что я еще могла сделать? Пусть ребенок поиграет в абрегорианскую принцессу и успокоится... Зная, как она непоседлива, я даже не сомневалась, запала хватит на несколько дней. А потом все будет как раньше.

— Спасибо, мам! — радостно завопила дочь и, спрыгнув с моих коленей, помчалась к двери. И уже на ходе развернулась, — мам! Я забыла! Мы с Катрилой хотели пригласить портниху, чтоб она сшила нам одежду, как в республике. Можно же, да?

— Можно, — кивнула я, улыбаясь. Девочки всегда такие девочки...

Анни убежала, оставляя меня одну. Я поднялась. Хандра, напавшая на меня этим утром, исчезла, как ни бывало. Пора было приниматься за работу. Но сначала я должна была поговорить с Третьим советником. С чего это она решил, что может навязывать моему ребенку свое мнение?!