Старшая сестра его величества. Власть

Глава 33

Ночью разыгралась непогода. Небо заволокло чернильно-черными тучами, из-за которых ночь стала казаться еще темнее. Сильный ветер яростно хлопал ставнями, выл в трубе и даже сорвал дранку с крыши конюшни, вызвав переполох в постоялом дворе. Пожилой, но еще крепкий хозяин постоялого двора, крепко матерясь и ругаясь на чем свет стоит, поставил вместо себя за стойкой сына-подростка, а сам выскочил на улицу. Лошадей надо было перевести из конюшни в пустой амбар до того, как хлынет ливень. Иначе кони полягут, а он разориться, выплачивая виру за каждую погибшую в дырявой конюшне лошадь.

Купцы и их работники тоже не отсиживались за столами. Они суетились во дворе, проверяя тугие веревочные крепления на тюках и накрывая возки просмоленными пологами, подготовленными как раз на такой случай. Пологи на ветру вздувались парусами, вырывались из рук и оглушительно хлопали свободными концами в воздухе. Купцы громко орали, стараясь перекричать шум. Каждый из них знал, убытки от безжалостной стихии им придется покрывать не один год. А кто-то и вовсе не сможет, лишившись всего нажитого.

Первые крупные капли дождя упали на пыльную землю. Трактирщик, на мгновение замерев посреди суеты, поднял взгляд на небо и нахмурился. Сезон осенних штормов как всегда пришел слишком невовремя.

Я же сидела за столом прямо напротив довольно развалившегося на скамье Адрея и кусала губы, чтобы не высказать ему все, что думаю. Мы торчали в этом проклятом трактире под стенами Беломорья уже третий день. Третий день, вместо того, чтобы выбирать в порту корабль, я вынуждена была находиться рядом с садистом-мужем и терпеть его мерзкие прикосновения. Даже сейчас его рука по хозяйски тискала мою коленку. И мне хотелось надеть ему на голову кувшин из-под вина, стоявший на нашем столе в компании двух точно таких же.

— Эй, любезный, — муженек махнул рукой призывая к себе мальчишку-тратирщика, — подай еще вина! И вели стелить постели. Нам с женой пора отдохнуть, — он противно осклабился и изо всех сил, до боли сжал мою коленку. Мне пришлось прикусить язык, чтобы не вскрикнуть.

— Простите, господин, — отозвался мальчишка, — ключи от винного погреба с благородным вином у отца. Но если вы подождете немного, то мы подадим вам вино прямо в номер. — Он тяжело вздохнул и добавил, — давно такой бури не было. А вы, господин, коли в порт хотели, могли бы и у нас еще пару дней обождать. Корабли-то в шторм в открытое море уходят, чтоб об берега их не побило... Раньше, чем через день-два в порт не вернуться.

— Отличные новости, да, дорогая? — оскалился Адрей, кивком отпуская мальчишку, и повернулся ко мне. — Значит мы едем в город завтра с утра. Сразу в порт, чтобы купить тебе корабль, который тебе обещал мой отец. Если они, конечно, будут. Если же нет, — гоготнул он, — значит придется тебе забыть о маленьких женских капризах. А я отправлюсь по поручению его величество на первом же вернувшемся в порт корабле... Дело-то срочное. Ждать никак нельзя, — усмехнулся он, словно прочитав на моем лице все, что я чувствовала.

— Мерзавец, — не сдержалась я, только теперь догадавшись, что он все сделал нарочно.

Он нарочно тянул время в дороге. Если бы мы не тащились с черепашьей скоростью, то приехали бы к морю в сухой сезон. А сейчас, ближе к концу лета начиналось время штормов. Большая часть кораблей так и не вернется в Беломорье после окончания бури. Они уйдут в Аддию. В период осенних бурь единственное безопасное место на северном побережье было там, в Глубокой бухте, доходившей почти до середины материка. Иногда ее даже называли Аддийским морем...

Адрей переиграл меня. Зря я решила, что он глуп и не опасен.

— Шмара подзаборная, — в тон мне отозвался Адрей и так жестко сжал мое колено, что я не выдержала и вскрикнула, — ты же не думала, дрянь, что сможешь крутить мной, как тебе вздумается? — Он тихо рассмеялся. — Я же говорил, я не Гирем. И не буду потакать какой-то девке, которая только и умеет, что раздвигать ноги перед каждым встречным.

Он встал и резко дернул меня, заставляя встать на ноги, и с силой прижал к себе. И зашептал так, чтобы его слышала только я:

— Я обещал тебе, нищебродка, что устрою ад на земле? И я это сделал. Думаешь, я не знаю, что ты каждую остановку бегала к Южину? И про его славу целителя я тоже знаю. — Адрей насмешливо фыркнул мне прямо в ухо, — мне даже понравилось каждый раз получать тебя целенькой...

— Мерзавец, — простонала я снова, коря себя за беспечность. Как я могла поверить, что Адрей на самом деле глупец! Надо было всего лишь вспомнить, кто его отец.

— Но это еще не все, — Адрей торжествовал, — я сделал так, чтобы у твоего любовничка не осталось ничего. Пожар отличный способ избавить человека от имущества. — Он довольно засмеялся, — а еще в Нижнем городе теперь заправляют мои люди. Гирем лишился обеих титулов, потерял все свои богатства и сбежал из города, спасаясь от правосудия. Если его поймают, повесят...

— Мерзавец, — в третий раз прошептала я, спазмы сжали горло сильнее хватки Адрея. Отчаяние было таким глубоким, что я прикусила губу до крови, чтобы не закричать и не разрыдаться. Только не при нем. Это негодяй никогда не увидит моих слез.

— Но и это еще не все, — Адрей стиснул пальцы еще сильнее, заставляя меня вскрикнуть. — Я приготовил сюрприз и для тебя, дорогая жена. Нашу прощальную ночь ты не забудешь никогда. Она станет твоим вечным кошмаром. Худшим, что было во всей твоей жизни. А Южин, — он усмехнулся, — не сможет тебе помочь. Мои ребята прямо сейчас уговаривают его полежать в постели несколько дней...

— Нет! — воскликнула я, — не тронь его. Он ничего тебе не сделал!

— Переживаешь? — глаза Адрея вспыхнули радостью, — это прекрасно! Я рад доставить тебе еще несколько «приятных» минут. А теперь идем! — он резко развернулся и грубо, словно я была не человеком, а мешком с песком, потащил меня за собой.

Ему было плевать, что из-за его неудобной хватки мне приходилось бежать за ним практически спиной вперед. Его совершенно не заботило, что я спотыкаюсь на каждом шагу и с трудом остаюсь на ногах. Пожалуй, был бы только рад, если бы я упала. Это не помешало бы ему продолжать волочь меня, пересчитывая ступени моими ребрами.

Утром, заплаканная Тайка с темно-синими кругами под глазами, даже не заметила, что каждое движение причиняет мне сильнейшую боль. Я успела одеться раньше, чем она вошла в нашу комнату. Незачем ей было знать, что под платьем все мое тело в багровых синяках и кровоподтеках. Адрей был прав. Эту ночь я не забуду никогда.

Этот негодяй продумал все очень хорошо. Несмотря ни на что, мне просто нечего было предъявить ему... Ну, немного не рассчитал силу любви и страсти, ведь ссадины были от укусов, а синяки от поцелуев. Это даже в Грилории вызовет понимание у судей. И уж точно не будет рассматриваться как преступление в Абрегорианской империи.

— Ваша светлость, ваш супруг приказал отправляться прямо сейчас, — Тайка всхлипнула снова и разрыдалась, — Южина вчера так сильно избили. Он не может встать. Ему придется остаться здесь, в трактире.

— Хорошо, — ответила я, стараясь не не шевелиться, — пусть остается. И ты тоже останься с ним. Присмотри...

— А как же вы?! Кто поможет вам? — в моей горничной боролись два чувства: ответственность и любовь. И сейчас я не хотела мешать тому, что было для нее гораздо важнее всего остального.

— А я справлюсь, — улыбнулась я, — со мной все будет хорошо... Тем более сегодня-завтра Адрей, наконец-то, оставит меня.

— Спасибо, ваша светлость, — счастливая Тайка тут же умчалась прочь.

Я встала. Перед глазами замелькали мушки, к горлу подступила тошнота, но я, упрямо сжав зубы, сделала первый шаг. Захотелось закричать и заплакать, выплескивая боль и обиду, но я пока не могла позволить себе быть слабой. Я должна была идти вперед.

Адрей был прав, эту ночь я не забуду никогда. Но она не свяжет меня путами страха, как он надеялся, напротив, она будет питать мою решимость двигаться вперед. К мести. Я снова закрыла глаза и представила сцену в тронном зале... Я увидела, как изменилось лицо моего мужа, когда он узнал кто я на самом деле и услышал приговор из моих уст... Это было так прекрасно, что я невольно улыбнулась.

В порту на самом деле было пусто... ни одного корабля. Только рыбацкие лодки-плоскодонки, которые на время шторма вытаскивают на берег, болтали на причале.

— Ну, что, женушка, — радостно осклабился Адрей и взмахнул рукой, очерчивая пустоту неспокойного моря, — выбирай себе корабль. Любой, какой хочешь. Я обещал выполнить твой маленький женский каприз, и держу слово...

— Этот, — я без раздумий ткнула пальцем в маленький кораблик на дальней верфи... его довольно сильно потрепало еще до вчерашней бури. Паруса повисли грязными тряпками, одна из мачт была сломана прямо посредине, и даже издалека на крашенном светлой краской борту были видны огромные черные дыры. Вокруг суетились рабочие, заделывая пробоины.

Если бы мы приехали чуть раньше, когда все корабли еще стояли в Беломорье, эта верфь оказалась бы спрятана за их парусами. И этот кораблик. И я ни за что не нашла бы то, за чем приехала в Беловодье — корабль с красными парусами.

Я рассмеялась. Даже боль, терзающая тело перестала быть такой сильной. Потому что сами паруса были простые, белые, но название, написанное крупными буквами вдоль всего борта гласило «Красные паруса».

Покупка не заняла много времени. Нам даже не пришлось искать и уговаривать владельца судна, потому что он как раз выставил «Красные паруса» на продажу. И сколько бы Адрей не бесился, он вынужден был заплатить за мой маленький женский каприз... Я все таки добилась того, чего хотела.