В тени отца

– О! Ничего страшного! – принялся расшаркиваться я, внутренне посмеиваясь над ее манерой речи. «Эскать» даже в нашем безнадежно провинциальном Николаевске уже лет десять как прекратили, но до здешних обитателей новые веяния докатятся хорошо если еще лет через десять, – Их сиятельство такое и не одобрил бы! Чай не кто-нибудь!

– Так надолго к нам?

– Батюшке ее я сейчас телеграфирую, – здесь я почти не соврал, телеграмму придется дать, – Дождусь его посланника, а там видно будет.

– То есть двое-трое суток вам у нас переждать придется, – понятливо кивнула старушка, запуская меня в номер с цветочками на обоях, – Кладите сюда! – она указала на пахнущую лавандой постель, одновременно откидывая на ней одеяло. – Маришка за ней присмотрит! – в номер вплыла девица таких впечатляющих пропорций, при которых меньше всего ассоциировалась с игривым именем Маришка, – А вам, господин хороший, номер на третьем этаже.

– Так-то у нас городок тихий, покойный, – просвещала она, сопровождая, а потом показывая мне комнату, – Мало кто останавливается, разве что начальство с соседней нефтяной базы, у них там совсем условия неподходящие. Но все же, Петр Григорьевич, вечерами будьте осторожны. Недавно, говорят, Солнцевских клевретов у нас видели.

– Пошаливают? – насторожился я, выслушивая «глас народа».

– Да нет. Нет-с, – еще раз угодливо «эскнула» хозяйка, – Может, то и не Солнцевские были, много разной швали на дорогах развелось, прости господи! Тяжелые времена нынче настали. Сам-то князь, говорят, к насилию очень плохо относится, но кто его знает, на кого напороться придется?

– Спасибо за предупреждение, непременно учту! – ответил на ее слова, старательно выпроваживая хозяйку из номера. Только с ее уходом позволил себе расслабиться – игра в дурачка далась нелегко. Да только не приняла бы хозяйка за дворянина паренька с мозолистыми руками и обветренным лицом. Из нас двоих только хрупкая Машка выглядела попавшей в переплет урожденной аристократкой, я же уже давно растерял весь лоск.

Внушительная Маришка взяла на себя все хлопоты по уходу за моей катастрофой, а я два дня неприкаянным призраком слонялся по гостинице, отыгрывая роль взволнованного недотепы. Безделье не задевало – наоборот, время передышки я использовал с пользой, изучая отцовские записи и прокручивая в голове самые разные планы. Вечерами выжимки из надуманного ложились на бумагу и запирались в отцовский ящичек, прихваченный с собой в путешествие. Телеграмма о непредвиденной задержке в нужный адрес ушла, оставалось только ждать ответной реакции.

Да, пришла пора признаться: я отлично научился врать. На вопросы о Санни я одинаково твердил всем, что не имею с ним связи: и Незабудке, и Христ, и даже Машке, которой успел поведать часть своих приключений. Но связь с ним у меня, конечно, была. Осуществлялась она посредством объявлений в газетах из разряда «одинокая дама ищет мужчину для встреч», чем каждый раз приводила меня в неизменно ехидное состояние духа, потому как Санни в роли содержанки… Но на совсем крайний случай имелся адрес для телеграмм. При расставании брат гарантировал, что такое послание найдет его в течение нескольких часов. Мой опус, несмотря на словоблудие и обилие восклицательных знаков – ведь я изображал паническое послание к якобы отцу заболевшей барышни, – информации для настоящего получателя содержал минимум: «Все в порядке, встреча переносится, задерживаюсь по независящим обстоятельствам». В принципе, я ожидал, что Санни кого-нибудь пришлет для контроля, но никак не был готов к тому, что он заявится сам.

– Кто ты, и что с моим братом? – в спину в районе печени неприятно кольнуло острым. Неимоверным образом скосил глаза и увидел жгучего брюнета, отсвечивающего очень знакомым венцом.

– Санни, придурок, не пались! Это я, Кабан! – зашипел на него, – Меня скрывает артефакт!

– Кабан? – растерянно спросил самый разыскиваемый преступник империи, разглядывая мою мало изменившуюся внешность, – А где «мантия»?

– Да сядь ты, епта! Говорю же – артефакт, сейчас и тебе такой отдам!

– Кабан! Твое «епта» не подделать!

Рыжий-не рыжий спрятал нож (зачем он ему, кстати?) и полез обниматься.

– Твою… – еще пуще зашипел я, – Сядь уже! И запомни: по легенде ты посланник отца заболевшей внебрачной дочери графа Италова.

– А это кто? Не припомню такого…

– А его и не существует, я его придумал. Держи, – порывшись по карманам, достал бляшку – сестру моей собственной, – Активируется нажатием на центральный камень, он же накопитель. Долго носить не рекомендуется, не знаю почему.

– Так это не твоя работа?

– Отца.

– Петр Исаевич плохого не делал…

– Вот-вот, не выделывайся, включай! Мне ничего, а хозяйка уже кривится. И понесло же тебя сюда самого!

Впору гордится – самый опасный преступник послушался без пререканий. Бляшка, с виду больше похожая на бесполезный сувенир, не подвела, как языком слизнув его венец, а с ним заодно и давящее на других людей ощущение присутствия рядом сильного мага. Хозяйка, настороженно поглядывавшая на нас раньше, помассировала виски и приблизилась к столику, выделенному мне под рукоделие.

– Петр Григорьевич, это к вам?

– Ко мне, Галина Осиповна, как есть ко мне. Их сиятельство Аркадий Александрович отправил. Не волнуйтесь.

– Хорошо. Вы у нас остановитесь? – обратилась она к моему гостю.

– На одну ночь. Подготовьте номер.

Рыжий или брюнет, маг или не маг, но и без всех атрибутов Санни оставался властным и опасным типом, что моментально дошло до хозяйки, поспешившей ретироваться к себе.

– Санни, какого лешего ты сам сюда ломанулся? Ясно же написал – все нормально. Я максимум – кого-то из твоих посланников ждал, но никак не тебя самого!

– Видел я твое сочинение, но оно меня уже на полпути застало, а мне не слишком легко срываться в неизвестном направлении. К тому же один твой подарочек окупает весь риск. Хорошая штучка! – он одобрительно повертел между пальцев врученную бляшку, – А почему не постоянно носить?

– Понятия не имею, хотя… – потер ноющее место укола на спине, – Она же лихо тянет силу. Возможно, неполезно или что-то в подобном духе. Кстати, надо будет потом зарядку остальных артефактов проверить. Если просела, то есть вариант, что дело в этом.

– Тогда да. Надо еще попробовать потом поиграть с энергиями, возможно техники будут хуже складываться. Но могу сразу сказать, песок я как слышал, так и слышу.

– Твоё сродство с песком вне нормальной логики, но остальные версии стоит проверить.

– А это у тебя что? – спросил он, откидываясь на спинку дивана и кивая на разложенные нитки, – Не замечал за тобой тяги к вязанию…

– Это не вязание как таковое, а макраме. Хотя ты прав, тоже вязание, только без спиц.

– А семь цветов, очевидно?.. – Я никогда не сомневался в уме Санни, но его способности схватывать на лету иногда все же поражался, – Что ж, – продолжил он, – одобряю!

– Вот спасибо! – насмешливо ему поклонился, не вставая с места, – Благодарствую на добром слове и бью челом! Ты там со своим правительством в изгнании совсем от берега оторвался?!

– Я ж по-братски! – смутился наемник.

Нет, теперь уже не наемник, а борцун за справедливость! И знаете что? Наемником он нравился мне больше!

– Прозвучало не по-братски, а по-княжески. Я бы даже сказал – по-великокняжески! Вензеля на трусы уже нашил?

– Хм, – еще больше смутился брат, – Почти.

– Оу? Что-то новенькое. Выкладывай!

Щелчком пальцев Санни подозвал обратно держательницу гостевых апартаментов, сделав заказ:

– Два чая и что-нибудь перекусить!

С долей недоумения наблюдал за небывалым событием: хозяйка, категорически ранее возражавшая против любой еды в общей гостиной, подобострастно прогнулась перед замаскированным князем:

– Сладкого или посущественней-с?

– Бутербродов будет достаточно! – легким движением подбородка брат отпустил женщину, – Что? – вопросительно посмотрел он на мою приподнятую бровь.

– Ничего. Поражаюсь.

– Чему?

– Насколько естественно у тебя получается отдавать распоряжения.

– Ты будешь удивлен, но я вообще-то князь!

– Ты будешь удивлен, но я вообще-то знаю! Представляешь, в школе я был прилежным учеником!

– Точно?

– Ладно, уел, не был. Но с тех пор я исправился. Кстати, цени, в списках отца ты идешь восьмым номером по опасности и шестым снизу среди трех десятков людей, к которым мне ни при каких обстоятельствах не стоит обращаться за помощью!

– Обидно, – Санни замолчал, подпуская к столику хозяйку с внушительным подносом, на котором расположились исходящие паром чашки и наскоро нарезанные закуски. Оперативно бабка сработала, и трех минут не прошло! Вот, что значит, правильный посыл и аристократическое воспитание! – Обидно, но с его точки зрения, наверное, справедливо.

Я аккуратно сложил рукоделие, освобождая место под чаепитие. Времена меняют людей, раньше брат потребовал бы пиво, а то и чего покрепче.

– Я, кстати, теперь знаю, что за родственник у тебя есть.

Закашлялся, не вовремя сделав глоток, но, даже не дождавшись восстановления дыхания, просипел:

– Ради бога, молчи!

– Что? Почему?

– Ты забыл? У меня тоже слово. Назовешь имя, меня потащит на подвиги, а это сейчас совсем не к месту, – хлопок брата по спине прекратил кашель, дав совладать с голосом, – К тому же я почти наверняка знаю, кого ты хочешь назвать, просто не даю себе возможности задуматься!

– Хм… Я-то думал, я тебе приятное сделаю…

– Приятное ты мне сделаешь, если наконец-то прекратишь эту глупую заварушку!

– Да я бы рад! – и начал вываливать на меня сжатый пересказ собственных действий и переживаний. Надо же! Декорации сменились, а нормально поговорить ему все еще не с кем!

Рассказ занял довольно долгое время, даже несмотря на опущенные подробности, все-таки мы не виделись целых полгода, за которые много чего произошло.

– То есть тебя усиленно пихают на передний план? – подвел итог его сомнениям.

– Да, и непонятно почему.

– Как раз почему, я тебе легко объясню: сейчас ты во всей империи единственный, кто может открыто выступить против цесаревича. Вспомни – во сколько у нас венценосцы присягу произносят?

– В двадцать.

– А где ты был в свои двадцать? – уже риторически задал вопрос, потому что до брата начало доходить.

– Что-то ты передергиваешь! – усомнился он спустя несколько минут раздумий, – Убить венценосца трудно, но это не значит, что только я на такое способен.

– Не убить, как раз убить – не проблема. Отравить, взорвать, застрелить – любым немагическим способом можно решить на мах, вспомни век покушений и судьбу отца нынешнего императора. Да, кому я говорю? А вот ты – ты можешь именно выступить открыто, стягивая под свои знамена всех недовольных. Ну, и убить, конечно, тоже.

– То есть ты считаешь, что меня держат эдаким пугалом? А как же быть тогда со словом Андрея Викентьевича?! – нашел новый аргумент в свою пользу Василий, – Он мне клялся без каких-либо условий!

– Ага, совсем без условий! Всего лишь с десяток «если»! Если сможешь победить, если сможешь посадить на трон! Если усядешься туда сам! Ну, епта, совсем же без условий!!! И даже если ты их все выполнишь, чему тут радоваться?! Дедок тебе чуть ли не открытым текстом сказал, что готов править за тебя, а ты уши и развесил!