В тени отца

Глава 12

Мы с Санни непохожи внешне, по-разному воспитывались, но ощущается, что родственники – ходим по одним граблям. Этот княженыш (знаю, что князь, но пока не воспринимаю этот его высокий титул), как и я, восемь лет назад умудрился поклясться, что отомстит за отца. Вроде бы не слово произнес, а какой-то более слабый вариант зарока, оказывается, их есть много разновидностей, но невыполнение все равно давит, чем дальше, тем сильнее. Разве что ему легче: и формулировка мягче – «я этого так не оставлю!», плюс он знает кого надо кошмарить, хотя имя так и не назвал, а свои догадки я придержал при себе.

– С отцом и его людьми не связывайся! – предупредил наемник, немного просветив насчет своих обстоятельств.

– Погоди, ты же сам хотел меня у него оставить?

– Оставить – это одно, а влезать в их дела себе дороже. Ты ведь прав на самом деле – вляпался! По самый… – речь Санни в империи изменилась, матюки он себе теперь не позволял, заменяя рвущиеся на язык слова многозначительными паузами, – …кадык! Цель у меня довольно сложная, самому не подобраться.

«Да, ну?!» – пулей мелькнула мысль.

Видимо, что-то на лице отразилось, потому что Василий пояснил:

– В восемнадцать попер бы, наплевав на все, слава богу, что не знал как. Но семь лет войны мозги прочищает: теперь ни лишних жертв не хочется, ни самому умирать, ни в бега подаваться. Везде можно устроиться, но прятаться потом всю жизнь? И я же не один, не достанут меня – отыграются на семье. В идеале – подобрался поближе, тихо сделал дело, и так же тихо ушел. А для этого, сам понимаешь, за помощью кроме как к их компании обратиться было не к кому.

– Твоя цель тоже маг? – Санни кивнул, – И тоже венценосец? – Санни снова подтвердил, – Предположу, что и охраняется хорошо. Что? – ответил на подозрительный взгляд брата, – К сильной магии обычно высокий титул прилагается. Это ты у нас не показатель, по привычке один везде ходишь без свиты и охраны, а остальные венценосцы, надо полагать, себя берегут!

Маг, обдумав мои слова, опять кивнул.

– Тогда, по мне, не самый худший вариант. Или?..

– Именно, что или! – он скорчил недовольную рожу, забавно смотрящуюся на его подвижном лице, – У меня был план. И помощи всего ничего требовалось, лишь немного информации. Мы ведь с тобой на два дня, получается, разминулись, – довольно резко сменил он тему, заставив меня потерять нить, но следующие слова все разъяснили – тема осталась прежней, – Добавь еще неделю, что я тебя искал, потом самолетами до юга и Москвы, полдня досюда, это еще двое суток, и пусть будет полмесяца на адаптацию и акклиматизацию. Итого конец августа – сентябрь я уже был готов действовать. Сейчас уже декабрь пошел, а я, как видишь, на том же самом месте. Сначала им удалось меня убедить, что цель немного не та. Ладно! Не та, так не та! Все они там одним миром мазаны, я не в обиде. Потом началось планирование – уже нельзя просто так е…нуть по нужному человеку, надо дождаться подходящего момента! Политически выверенного!

Выдержка Санни трещала по швам, раз он опять прекратил следить за речью. Крепко же его стариканы-разведчики достали! А ему еще и выговориться, похоже, некому. Вряд ли в компании его отца, мистера Деда и им подобных кто-то подходил на роль жилетки для поплакаться.

– Допустим, и с этим я согласен, но ты заметил, что уже не я решаю что-то? И сдать назад уже не получится, слишком многое завязано и затронуто. По дурости еще и тебя засветил, думал, ты меня искать начнешь, волну поднимешь. А, выходит, сглупил.

Понимал ли я, что мы с ним сидим и обсуждаем хладнокровное убийство одного из политической верхушки империи? Понимал. Хуже того, я еще и представлял, кого именно Санни собирается прикончить. Выбор на самом деле был невелик, а намеков я уже услышал предостаточно. Другое дело, что ночью в пустом буфете на вокзале богом забытой станции, где даже не все проходящие поезда останавливались, все это воспринималось не слишком реальным.

Зато я прекрасно осознавал, что слово не даст магу спуску, как не давало мое, заставив сжиться с мыслью, что другого пути нет. Страшная вещь на самом деле это слово.

Лично моё то ли слетело, то ли уснуло до нового кандидата на месть, и многое теперь виделось в другом свете. Идею воздать по делам родственничку я не оставил, но класть на это действие жизнь больше не собирался. А нынешние мои мысли были гораздо эгоистичнее: свершив свой акт расплаты, Санни никогда не станет прежним. Уж точно не после того, как к его действиям подключилась компашка старичья из департамента внешней разведки. Каковы бы ни были их мотивы, с их участием справедливое возмездие превращалось в заказное убийство. И они никогда не дадут молодому князю забыть об этом.

– Санни… – робко заикнулся, но так и не успел продолжить.

– Не утешай! – брат не дал мне договорить, – Ты просто не понимаешь, под что я тебя подставил. Приходится уповать, что сейчас уже все на финишную прямую вышло, недолго осталось. Но у меня уже фобия – отец свои «друзьям», – кавычки к «друзьям» слышались отчетливо, – очень верит. Даже слишком очень, я бы сказал. Где они были, эти его друзья, когда мать последние сережки закладывала?! – почти прошипел брат, – Из них всех только Алексей Иванович помог, и то под слово! Знаешь, иногда слушаю их, и зло разбирает! Мама недавно призналась, что если бы ни тетя Надя с Петром Исаевичем… Твоя мама два года моей деньги отсылала, пока сама не погибла, но там уже и я что-то стал зарабатывать.

Мой ум вдруг посетила дама Логика, которая доселе нечасто радовала своими визитами. Не та подделка, которую я принимал за настоящую, а истинная, принесшая холодное озарение.

– Должен тебе признаться, что собирал информацию о твоей семье, – на немое удивление Санни поспешил пояснить, – Как ты знаешь, я круглый сирота, вот и искал родственников, о том, что отец был еще раз женат, я ни сном, ни духом! Мне нарыли, что твоего отца убрали свои же. Твой враг, как ты говоришь, влиятельная персона, маг и венценосец…

– Молчи! – прервал он меня.

– Имен называть я не собираюсь, – не дал себя сбить, – Я о другом: мне еще тогда было неясно, отчего Георгия Михайловича не убрали окончательно? Согласись, нетрудно было в его беспомощном состоянии сделать лишний укол и что-то дать под видом лекарства, да просто подушкой додушить, никто бы не удивился его смерти! Я бы на месте вашего врага и детей бы в живых не оставил, раз он сам маг, то возможности себе подобных представлять должен в полной мере.

– В то время считалось, что вся мой магия только для долгой жизни годится, с песками в стране напряженно, – внес он свою лепту в разговор, – Пока Алексей Иванович не придумал, как эту склонность к делу приспособить, я ничему толком не учился. Сестры с матерью вообще ничего не умеют, их как женщин ничему не учили.

– Санни, вот ты умный-умный, а потом дурак! Ладно, кто бы говорил… Песок – это вопрос склонности и практики. Я ни огневик, ни песчаник, ни к одной стихии расположения нет, а как ты знаешь, наворотить такого способен! И песка, кстати, в империи немало, ты не в тех местах искал. Так что элементарно: заманить своего врага на любой песчаный пляж и там прикончить ты уже тогда мог.

На лицо крутого мага было приятно посмотреть, настолько простую идею он даже не рассматривал. Судя по хищно сощуренным глазам, в его мозгах сейчас бешено вращались шестеренки, прокручивавшие новые планы.

– Значит, опасаться тебя он должен был изначально. К тому же ты зря считаешь, что никто не свяжет Ужаса Пустыни и князя Солнцева. Вспомни: ты границу пересекал, в посольстве документы восстанавливал!

– Я там под фамилией матери был, но ты прав, сложить два и два почти любой сможет. Поэтому я и хочу, чтобы ты мне другой путь подсказал, чтобы не свои способности светить!

– Подскажу, куда денусь, но дослушай! Итак, твоего отца не добили, но я так понимаю, в его состоянии он ничего сделать не мог, так что можно еще списать на акцию устрашения и урок всем недовольным: дескать смотрите, что может случиться! Еще и великодушие проявили, не тронув семью, тем более что ты быстро смылся за границу, да не в какой-нибудь сытенький Амстердам, а в полыхающую гражданской войной Аравию, где тебя без чужого участия сто раз прикончить могли. Улавливаешь?

Санни медленно склонил голову, не отрывая от меня глаз.

– Но теперь все изменилось: ты вернулся, отточив навыки убийцы, а твой отец встал на ноги. В силе он, вероятно, просел, с тобой ни в какое сравнение не идет, венец едва заметен, но добреньким и всепрощающим его никак не назвать. На месте твоего врага ты бы выпустил вас из поля зрения?

И так белокожий Санни заметно побледнел.

– Знаешь, будь моя воля, я бы слово законодательно запретил, и плевать, что на нем присяга держится! Посмотри, как оно критическое мышление отбивает! Что ты, что я на баранов стали похожи: уперлись в одну идею и долбимся, долбимся, вместо того, чтобы подумать! Но ведь тот, кто с генералом так обошелся, прекрасно это понимает, не может не понимать! Это я могу что-то про венценосцев не знать, а ему сам бог велел! А раз никаких действий по отношению к вам не предпринимается, то просится вывод: на тебя сейчас, как на живца, ловят недовольных. А когда посчитают, что всех собрали, накроют вас разом. Или могу предложить версию похуже: дождутся, когда вы завершите все приготовления, а потом провернут что-то свое, свалив все шишки на вас, как с Незабудкой когда-то!

– Историю Незабудки я не слышал, мы же с тех пор урывками виделись, и все время ты в постели валялся… – сдавленно произнес брат, – но мысль я понял…

– Выходи из игры, Санни! Слово словом, а инстинкт самосохранения никто не отменял!

– Поздно. Если ты прав, то уже поздно.

Пристукнутый моими догадками Санни некоторое время сидел, осмысливая сказанное. Как я его понимаю!

– Тебя в столице что-то держит? – отмер он, наконец.

– Информаторов надо навестить, да с друзьями хотел встретиться, а что?

– Что за информаторов?

– Да та же дурь, что у тебя! Санни, моего отца убили! На моих глазах!

– К черту информаторов! Сам признаешь, что дурь, вот и не майся ею, дождись вступления в наследство и отправь по следам команду сыщиков! – отрезал брат, отметая возражения, – У наемников не появляйся! У друзей тоже пока не светись! До столицы я тебя довезу, самому придется туда – надо хотя бы мать и сестер постараться спасти. Но оттуда чтобы сразу – на любой поезд и в глушь! Забиться мышью под веник и не отсвечивать всю зиму! Ясно?

– А-а?..

– Сам потом поймешь, когда можно станет из тени выйти!

Возражать и сопротивляться его напору было бесполезно. Мы настолько быстро сорвались с места, что я только на пути в Петербург успел сообразить, что Георгий Михайлович мог бы просветить меня о прошлом отца – наверняка он немало информации о нем собрал! Санни же кроме факта первого брака почти ничего не знал. К лучшему! Пока слово молчало, а узнай я что-то о прошлой семье отца, мог бы снова попасть в ловушку принуждения. А про месть не зря говорят, что она подается в холодном виде.

Но все равно, выйдя у вокзала, к кассам я отправился не сразу: Циркуль – коллега-соперник Умника – уже должен был собрать заказанную информацию. А в свете того, что моя уверенность в гибели побратима оказалась беспочвенной, второй человек, в чьей смерти я был уверен, тоже мог остаться живым.