Курсант: Назад в СССР 12

Глава 2

Саня, ловя затылком наши с Погодиным взгляды, зашел в подъезд. Солнце скрылось за его спиной, придавленное мрачной дверью на ржавой пружине, и он очутился один на один с коммуналкой.

На площадке первого этажа Саша уперся во вторую дверь, не такую массивную и основательную, но заросшую сбоку застарелыми «бородавками» дверных звонков.

Возле каждой кнопки значились обычные советские фамилии: Гейнц, Исмаиловы, Пельш, Мехельсоны, а под всеми под ними красовался простой и понятный «Ковригин».

Саня сглотнул, вытер рукавом лоб и решительно надавил на нижнюю кнопку. Палец врезался в слой слипшейся пыли, уже почти что грязи. Эту кнопку явно давно не трогали, и звука, что логично, тоже не последовало. Водитель нажал снова, но ответом был лишь глухой звон посуды за дверью, чьи-то рутинные маты и мяуканье кота между делом. За филенкой двери явно кипела жизнь…

Саня потоптался, повздыхал и решился на некоторое преступление — нажал на другую кнопку, повыше. Через некоторое время дверь распахнулась, а на пороге появилась бабуля в косынке цвета горелого сахара и с ведром в морщинистой, но крепкой, как советская швабра, руке. Косынка чуть сбилась, напоминая фарцовую бандану, один глаз пенсионерки был сильно прищурен, отчего она походила на пиратку, не хватало только попугая на плече и трубки в зубах.

— Здравствуйте, — лишь успел произнести водитель, как бабка, не дав ему договорить и изложить цель визита, обернулась вглубь завешенного бельем, как фрегат парусами, коридора и прокричала:

— Люськ! А Люськ! К тебе хахаль припёрс-си!

— Извините, — возразил было Саня, — но я к товарищу…

— Вынеси воду, раз пришел, — снова оборвала его «пиратка» и мигом всучила ведро. — Под куст вылей, Исмаиловы опять уборную заняли, не дождёс-си…

Саша не стал отнекиваться и исполнил просьбу, сбегал и выплеснул сомнительную жижу (внутрь ведра заглядывать он побоялся) под многострадальный куст сирени. Судя по повислым ветвям, под него частенько что-то выливали, и точно не удобрения.

Когда вернулся, на пороге его уже встречала Люська. Деваха видная, в прямом смысле слова, на полголовы выше водилы, молодая, но с мужицким лицом и фигурой шпалоукладчицы.

— Ты кто? — недоуменно уставилась она на него.

Сашок опять раскрыл было рот, но, пока он робел и собирал слова, намереваясь пояснить, что он начинающий писатель, за спиной Люськи вырос мужичок в потрепанных трениках, тельняшке и с гнутой беломориной в желтых зубах.

— Я не вкурил, Люся, кто это? — мужичок выпустил клубы дыма, как волк из «Ну погоди», и с претензией уставился на деваху. — Ты что, это самое? Опять за свое?

Ростом он был не велик, но в плечах оказался пошире своей дамы, и голос у него грозный и недовольный, а рука в синюшных наколках по-хозяйски обнимала необъятный складчатый стан Люськи.

— Я к товарищу Ковригину! — выпалил наконец Саша, намереваясь решительно протиснуться в квартиру.

Ему это даже удалось. Граница щербатого порога была пересечена.

— Да не знаю я его! — пятилась Люська. — Марфа все выдумала! Не мой он хахаль!

— Ага! Как же! Заливай больше! — надувался ревностным гневом мужичок. — Только-только Петьку отвадил! А теперь еще и этот! — рыкнул «морячок», плюнув папиросой в визитера.

— Это недоразумение, товарищи, — пробормотал Саша, увернувшись от летящего бычка и натягивая глупую улыбку. — Я писатель, я…

Хрясь! «Морячок» с ходу зарядил ему в глаз. Сане показалось, что на миг стало светлее от посыпавшихся искр, он даже разглядел в глубине темного коридора велосипед и висящие на стене тазики.

Парень отшатнулся, выбираясь за фронт порога в парадную.

— А с тобой я позже разберусь, курва! — мужичок дернул Люську за руку, втаскивая ее в глубь квартиры, и захлопнул перед носом ошарашенного водителя дверь.

Сашок какое-то время так и стоял, схватившись за глаз, отчаянно хлопая вторым, как одноглазая сова на суку, и слушая приглушенные звуки ругани за дверью.

Но больше не пытался проникнуть в человейник.

— Черт знает что! — с досадой прошипел он и ретировался.

Вернулся дёрганым шагом к машине, где спешно юркнул на водительское место.