Что скрывают мутные воды

Глава 66

Проснувшись на следующее утро, я не сразу понимаю, где нахожусь. У меня странное чувство, будто что-то не так, и тут я вспоминаю, что именно, и жалею, что проснулся вообще.

В дверь стучат. Эмили заглядывает ко мне и спрашивает, можно ли войти. У нее в руках кружка с какао. Она улыбается, узнает, как я себя чувствую, потом ставит кружку на тумбочку возле постели и садится рядом со мной. Это то же какао, что вчера вечером, поэтому пить его я не могу.

Мы завтракаем, снова рассевшись вокруг стола на кухне. Но на этот раз в полном молчании. Отец в плохом настроении, и хотя у меня куча вопросов, я не решаюсь их задать. Потом отец велит мне идти обратно в комнату. Говорит, что я не должен сидеть в гостиной — меня могут заметить с улицы, а если оставить занавески задернутыми на весь день, это будет подозрительно. Думаю, он просто не хочет, чтобы я смотрел телевизор. Я видел, как он включал новости, но, стоило мне появиться, сразу выключил. Так что я сижу в своей спальне. Вот только она не моя, а покойной бабушки Эмили. В углу лежит стопка старых выпусков «Нэшнл джиографик» в желтых обложках. Они, правда, древние — некоторые аж 2005 года! Поскольку больше заниматься все равно нечем, начинаю их листать.

Раскладываю журналы на три стопки. В первой — те, которые я уже просмотрел, во второй — те, где мне попались интересные статьи, которые стоит прочесть. В третьей — те, где все интересные статьи я уже прочел. Там была пара очень хороших, что-то про лобстеров, которые уходят на глубину, когда приближается шторм. Они строятся небольшими колоннами и двигаются друг за другом, нащупывая хвост впереди идущего клешнями. Интересно, как первый лобстер понимает, куда ему идти?

Тем не менее день тянется бесконечно. Пару раз я выхожу из спальни, но отец тут же велит мне возвращаться. Он очень обеспокоен тем, что меня могут заметить с улицы. Они с Эмили сидят на кухне и разговаривают, иногда очень громко, но слов разобрать все равно не получается. К вечеру мы заказываем доставку еды. Ужинаю у себя.

Следующий день проходит в основном так же, разве что отец куда-то уезжает. Я не знаю, куда именно. Он берет у Эмили солнечные очки и бейсболку и едет на ее машине. Эмили велит ему быть осторожным, и он многозначительно смотрит на нее в ответ. Хотя точно сказать нельзя — на нем же солнечные очки. Уезжая, он запирает дверь снаружи. Я спрашиваю Эмили, можно ли посмотреть телевизор. Сначала она говорит нет, но потом все-таки позволяет. Мы смотрим совсем недолго, пока не начинаются новости. Первый же репортаж — про отца. В новостях показывают наш пикап: большой эвакуатор завозит его на паром. Пикап виден не очень хорошо, потому что накрыт тентом; диктор говорит, что его отправляют на континент, в лабораторию, и что в багажнике нашли ДНК Оливии Каррен. Я хочу посмотреть еще, но Эмили переключает канал. Потом идет со мной в мою комнату читать «Нэшнл джиографик». Я пробую спрашивать ее, что происходит и куда уехал отец, но она не говорит. Вместо этого рассказывает, как в детстве приезжала к бабушке погостить и первым делом смотрела свежие номера «Нэшнл джиографик». Тогда-то она и увлеклась морской биологией. Раньше я непременно заинтересовался бы ее рассказами, но сейчас они мне безразличны.

Отец возвращается около четырех. Они с Эмили садятся на кухне, чтобы я не слышал, и дотемна совещаются о чем-то. Потом выходят, и Эмили задергивает в гостиной шторы. Мы ужинаем перед телевизором, но смотреть новости отец не разрешает. Телевизор включен на какой-то ситком.

Мы едим под звуки искусственного смеха и постукивание вилок; потом отец внезапно начинает говорить. Он так долго не разговаривал со мной, что я едва не подскакиваю на месте.

— Мы не можем здесь оставаться. Ты ведь понимаешь это, Билли?

Я вздергиваю подбородок, потом снова опускаю взгляд в тарелку. Разговаривать я не готов. Поэтому продолжаю есть, как будто не слышал его.

— Я сказал, что мы не можем оставаться здесь, Билли. — Отец берет пульт и приглушает телевизор. Я смотрю на него, он — на меня.

— У Эмили? — спрашиваю я отца.

— Здесь. На Лорни. Нам надо уехать отсюда.

Я и спросил бы почему, но мне совсем не хочется опять во все это погружаться. Не думать — гораздо приятнее. Поэтому я просто киваю.

— Ясно.

— Мы с Эмили придумали план. И ты должен его знать, — произносит отец.

Сердце у меня в груди начинает колотиться. Не хочу ничего знать. Хочу лечь и заснуть.

— Это будет для нас большой переменой. Но мы справимся. План очень хороший.

Ничего не отвечаю. Я бы лучше продолжил смотреть телевизор, но, боюсь, это разозлит отца. Он тем временем продолжает:

— Уверен, ты в курсе, что Эмили на этой неделе уплывает на исследовательском судне. К побережью Центральной Америки. Ты знаешь об этом, Билли?

— Да, — отвечаю я. — Она изучает яд медуз. Почему одни рыбы от него умирают, а другие — нет.

— Да, что-то в этом роде. Билли, как ты смотришь на то, чтобы поплыть с ней?

Не знаю, как это выглядит со стороны, но чувство такое, что у меня отпадает нижняя челюсть.

— Что? — Мысли несутся вскачь. Я поеду как ученый? Как такое возможно? А что с полицией? Что с отцом?

— Судно пристанет к острову ночью в четверг. Эмили считает, что мы легко сможем пробраться на борт. У нее будет отдельная каюта, и мы поселимся там. Но скрытно. Она позаботится, чтобы у нас было достаточно воды и еды. Будет здорово! Как в морском круизе. — На этих словах отец улыбается.

— А что дальше?

Улыбка сползает у него с лица. Он делает глубокий вдох и на несколько секунд задерживает воздух в легких.

— Ну, Эмили считает, что есть множество симпатичных мест, где мы могли бы начать все заново. Может, в Мексике. Или в Венесуэле. Мы потихоньку сойдем с корабля. Найдем жилье, где будем в безопасности. Начнем с чистого листа.

Я моргаю.

— А как же школа?

Он отмахивается:

— Найдем и школу тоже. Устроюсь на работу. Поселимся в уютном доме. — Отец снова улыбается мне. — Билли, у меня есть кое-какой запас. Наличность там, еще кое-что… Я прятал в лесу, а сегодня съездил и выкопал. Заначка на всякий случай. Хватит на несколько месяцев. А тем временем подыщем себе что-нибудь. Место, где можно осесть.

— Но в Венесуэле говорят на испанском! Я не знаю испанский. — Я гляжу на Эмили. — А ты тоже останешься? — спрашиваю ее.

Я немного разозлен. Почему-то мне кажется, это была ее идея. Она отвечает не сразу.

— Вообще, мы думали, что я вернусь и попытаюсь помочь вам здесь. Вы с папой будете в безопасности, и полицейские до вас не доберутся. А я найму адвокатов и заставлю всех признать, что полиция допустила ужасную ошибку.

— И сколько это займет? На сколько мы останемся там? — Я опять разворачиваюсь к отцу.

Тот задумывается на несколько секунд, прежде чем ответить.

— Не навсегда, дружище, — произносит он наконец.