Потерянные и забытые воспоминания

— Да-да, кажется, я помню… Правда путаю их между собой. Они очень уж сильно похожи.

— Они — родные братья. С разницей в два года. Терренс, который повыше, старший, а Эдвард, который пониже, — младший.

— Надо же… — Даниэль снова окидывает взглядом всю гостиную и указывает пальцем на какие-то вещи, лежащие где-то в углу. — О, а что там лежит?

— Это оборудование для записи песен, — задумчиво отвечает Питер, почесав затылок. — Ну там… Э-э-э… Микрофоны, поп-фильтры, гитара, кахон, еще кое-что…

— И зачем тебе это?

— Хочу оборудовать у себя дома студию. Правда пока что оборудование лежит без дела, хотя у меня на компьютере есть все нужные программы. У меня есть опыт в работе над музыкой благодаря работе в студии и шансу поэкспериментировать с настройками.

— Здорово! А что мешает тебе сделать это?

— Соседки, конечно же! — Питер тихонько усмехается. — Они и так до смерти ненавидят меня, а если я начну громко петь и играть на инструментах, то эти люди точно подожгут мою квартиру вместе со мной. Марта уж точно устроит против меня всемирный заговор и пойдет на мою квартиру с горящим факелом в руке.

— Ты думаешь, она сможет? — тихо хихикает Даниэль.

— Поверь мне, Перкинс, я знаю эту женщину много лет и всегда был уверен, что у нее не все дома. Может, были бы у нее муж и хотя бы один ребенок, то все было бы иначе. Но увы, она — одинокая старушка, скрашивающая одиночество кошками.

— Ну по крайней мере, та женщина, с которой ты говорил, относится к тебе нормально.

— Это так. Кларисса — единственная из соседей, с кем у меня нормальные отношения. Я всегда могу прийти к ней и что-то попросить. Эта женщина тоже живет одна, но правда муж очень давно бросил ее, а дети уже выросли и живут своей жизнью.

— Понятно…

В воздухе воцаряется пауза, которая нарушается лишь негромким лаем Сэмми, что бегает вокруг Питера, не скрывающий своей тихой ухмылки.

— Эй, в чем дело, пушистик? — спрашивает Питер, с легкой улыбкой почесывая Сэмми за ухом. — Чего ты такой веселый? А, приятель?

А пока Сэмми наслаждается этим почесыванием, энергично виляя хвостом, Даниэль недолго о чем-то думает, еще раз окинув взглядом всю комнату.

— Слушай… — задумчиво говорит Даниэль. — о… Опять забыл, как тебя… П… П… Педро…

— Питер, — с легкой улыбкой поправляет Питер.

— Да, Питер… Прости…

— Ничего, все нормально.

— Слушай, Питер, а если мы все-таки знакомы, то ты не мог бы рассказать что-нибудь о себе? Или остальных?

— А что конкретно ты хочешь услышать?

— О, честно говоря, я даже не знаю, с чего начать… — неуверенно отвечает Даниэль, осматриваясь по сторонам и почесывая затылок. — Ну… Для начала расскажи, как я познакомился с тобой и остальными парнями и девушками.

— Ну лично я познакомился с тобой, когда мы оба проходили прослушивание в группу, в которую в итоге были приняты.

— Мы играли в группе?

— Да, но совершенно другой. Не той, в которой играем сейчас. С нами тогда пела одна противная девчонка по имени Марти Пэтч. Она была жуткой задирой и самой настоящей эгоистичной стервой, которая считала, что ей все должны. Вела себя ужасно практически со всеми.

— С нами тоже?

— О, нас она на дух не переносила. Кстати, именно из-за нее мы покинули ту группу после нескольких лет работы. Марти тогда еще заставила нас заплатить деньги за пару уничтоженных вещей. Мы заплатили и навсегда попрощались с ней.

— Ясно… А как мы попали в другую группу?

— На самом деле это была твоя идея. Ты предложил нам обоим попробовать создать группу. Ради развлечения.

— Значит, в группе было лишь два человека?

— Сначала только мы вдвоем. Но спустя время к нам присоединился Терренс… А через несколько месяцев Эдвард тоже стал участником группы и, так сказать, разбудил трех сонных мух и дал им то, в чем они нуждались.

— А как мы познакомились с этим двумя?

— Сначала мы познакомились с Терренсом. Он тоже был принят в группу, в которой была Марти. Точнее, его привела Рэйчел, дочка человека, который работал с нашей группой. Правда Терренс продержался в группе лишь пару недель, а потом его выгнали. Всплыли кое-какие неприятные факты, с которыми Альберт, тот самый мужчина, не готов был мириться. Ну а чуть позже мы предложили этому парню присоединиться к нам, а потом он познакомил нас с Эдвардом.

— Вот как! А что насчет девушек?

— Про Ракель мы оба много знали, ведь она — известная модель, хотя и не знали ее лично. Но однажды мы собрались вместе и познакомились с Ракель и Наталией.

— Наталия — это которая длинноволосая блондинка?

— Да, она. А Ракель — брюнетка. С каштановыми волосами.

— А другая девушка?

— Хелен? А она стала частью нашей компании чуть позже.

— Вот как… — Даниэль слегка улыбается. — Кстати, должен признаться, что они все красивые девушки.

— Здесь трудно поспорить.

— А с кем каждая из них встречается? Ну… Кроме Хелен… Которая, как ты сказал, — твоя девушка…

— Ракель собирается выйти замуж за Терренса, а Наталия скоро станет женой Эдварда.

— Здорово, — с легкой улыбкой говорит Даниэль.

— Я очень рад за них. Они все здорово смотрятся вместе.

Сэмми в этот момент уверенно подает голос.

— Даже Сэмми согласен, — с легкой улыбкой добавляет Питер, потрепав Сэмми за уши.

— Слушай, он такой забавный, — отмечает Даниэль и гладит Сэмми по голове, когда тот подставляет ему свою морду. — Мне нравится этот пес. Правда.

— Кстати, а ты помнишь, как впервые его увидел?

— О… А разве я уже знал его?

— Конечно. За день до случая с тобой мы с Хелен привели Сэмми, чтобы вы все познакомились с ним.

— Надо же… Я совсем этого не помню…

Сэмми тихо поскуливает, с грустью во взгляде смотря на Даниэля.

— Не переживай, Сэмми, память рано или поздно вернется к Даниэлю, и он вспомнит тебя и всех нас, — уверенно говорит Питер. — Надо лишь немного подождать.

— Однако даже если я не помню тебя, ты все равно мне очень нравишься, — скромно улыбается Даниэль. — Ты — очень хороший песик.

Сэмми снова подает голос, дружелюбно виляя хвостом.

— Ну все, пушистый, хватит уже напрашиваться на ласку, — скромно хихикает Питер. — Тебя и так сегодня целый день наглаживают.

— Да ладно, я с радостью повожусь с этим песиком, — отвечает Даниэль, потрепав Сэмми за уши. — Такому хорошенькому созданию стоит дать много любви.

— Смотри, приятель, а то Сэмми запросто сядет тебе на шею и будет легко клянчить у тебя то, что не даем ему мы с Хелен. Сэмми у нас тот еще обжора. Поесть он просто обожает. А за вкусняшку готов хоть станцевать на задних лапах.

Даниэль скромно хихикает и уделяет еще немного внимания Сэмми до того, как решает подойти к окну. Однако мужчина не следит за тем, куда идет, и в итоге натыкается на угол письменного стола, на краю которого стоит чашка кофе, которую Питер некоторое время назад поставил на него. Перкинс спотыкается об угол столика, который слегка пошатывается. Этого оказывается достаточно, чтобы чашка перевернулась, упала на пол и разбилась. Часть кофе проливается на пол, а часть — на край футболки Даниэля. Он подскакивает как ошпаренный из-за кофе, которое оказывается еще горячим и обжигает низ живота. Сэмми также отпрыгивает назад с негромким поскуливанием, чудом избежав попадания горячего напитка на его шерстку.

— Черт! — сильно морщится Даниэль.

— Эй-эй, смотри, куда идешь! — восклицает Питер, подходя к столику и разбитой чашке. — Задумался что ли?

— Прости, я случайно… — виновато извиняется Даниэль, резко трясся край футболки, залитой горячим кофе. — У меня все еще плохо с координацией… Да и руки не всегда слушаются…

— Вот поэтому и надо сидеть дома!

— Ага, только там я тоже постоянно обо что-то спотыкаюсь и что-то роняю. — Даниэль бросает короткий взгляд на разбитую чашку, испачканный коврик и столик, на которое пролилось немного кофе. — Уже второй раз за день спотыкаюсь об эти углы! А утром чуть чашку не разбил, ибо она выскользнула из рук.

— Ох, ладно, проехали! — Питер рассматривает Даниэля с головы до ног и видит большое кофейное пятно на его футболке. — Только вот придется замачивать и стирать твою футболку. Слишком большое пятно…

— Да ничего страшного, я просто застегну пуговицы на рубашке, — посмотрев на свою рубашку, надетую поверх футболки, отвечает Даниэль. — Она вроде бы чистая…

— Слушай, давай я одолжу тебе что-нибудь из своей одежды, чтобы ты смог доехать до дома. И либо я постираю твою футболку, либо ты заберешь ее домой. К тому же, ее надо протереть содой или замочить в воде и укусе…

— Нет, спасибо, не надо одалживать ничего.

— Но, Даниэль…

— Не беспокойся, Педро. — Даниэль слегка улыбается. — я сейчас просто помою футболку водой и прикрою ее рубашкой.

— Что ж, как хочешь, — пожимает плечами Питер. — Хотя сразу скажу, что водой ты ничего не смоешь.

— Я хотя бы попробую.

— Ладно, иди в ванную, а я пока соберу осколки и попробую убрать пятно на ковре.

— Может, тебе помочь? Все-таки это я виноват…

— Все в порядке, это мне не нужно было ставить чашку на край. Я поставил ее туда и совсем забыл… — Питер на пару секунд вцепляется руками в волос и резко выдыхает. — Совсем замотался с домашними делами…

— Окей…

— Если не знаешь, где ванна, то иди прямо по коридору и налево. Закрытая дверь, что чуть ближе, чем кухня.

— Понял. Спасибо.

Даниэль уходит в ванную, по пути трясся край свой футболки. А Питеру же ничего не остается, кроме как начать собирать целую кучу острых осколков с помощью совка и метелки, которые он быстро находит на кухне, пока Сэмми буквально кружит вокруг него и негромко лает.

А пока Питер собирает осколки чашки и пытается избавиться от пятна кофе на ковре, Даниэль медленно подходит к ванной комнате и бросает взгляд на закрытую дверь, что вызывает у него какие-то странные чувства. Но он быстро приходит в себя, открывает ее и заходит в небольшую ванну. Увидев кран, мужчина подходит к нему, включает воду и начинает пытаться избавиться от большого пятна на футболке, все еще чувствуя, как кожа на животе слегка горит после вылитого на нее горячего кофе. Однако ему не удается ничего сделать, как бы усердно он не пытался оттереть пятно руками, и на его светлой футболке по-прежнему остается огромное желтое пятно.

В какой-то момент Даниэль оставляет попытки убрать пятно, невольно переводит взгляд на свое отражение в зеркале и пару секунд смотрит на себя, внимательно всматриваясь в свое лицо, что в последние дни выглядит слегка бледным и абсолютно пустые карие глаза. Но чуть позже мужчина начинает сквозь зеркало окидывать взглядом всю ванную комнату, с каждой секундой все больше понимая, как сильно начинает нарастать чувство тревоги и страха. Что-то начинает подсказывать, что это место очень даже ему знакомо. Даже слишком. А еще ему настолько некомфортно находиться здесь, что он нервно сглатывает и чувствует легкий холодок, проходящий по коже и заставляющий вздрогнуть.

Какое-то время из крана продолжает течь вода, но затем мужчина выключает ее и еще больше сосредотачивается на том, что чувствует. Даниэль медленно разворачивается и встает спиной к зеркалу, снова и снова окидывая всю ванную комнату широко распахнутыми глазами. Находиться здесь становится еще более некомфортно. Это странное чувство заставляет его начать дышать все тяжелее, буквально задыхаться и понимать, как что-то давит у него в груди. Все тело сковывает сильный мороз, а страх буквально парализует и лишает возможности двигаться. Из-за чего он чувствует себя еще более жутко.