Я не прощу

Глава 21

Меня трясло. Почему-то мне очень хотелось снова прижаться к нему. Я ощущала тепло его сильных рук, и от этого замирало сердце. Чувствовала – пока он здесь, со мной все будет в порядке. Эти мгновения я бы не променяла ни на одно мгновение рядом с Андреем.

Одно я знала наверняка: после того, как подняли руку на моего отца, я ни за что не вернусь к Андрею Соколовскому.

– Мне очень жаль, что все так случилось… – уже на ступенях сбивчиво заговорила я. – Не знаю, как это прекратить…

Притормозив, Олег пронзил меня острым взглядом.

– Оль, ты к нему вернуться хочешь? Только честно?

Я обхватила плечи руками. Подняла на него взгляд. В сердце кольнуло: не просто так он у меня об этом спрашивает. И почему-то сейчас Олег Макаров, которого я почти не знала, внезапно стал мне намного ближе, чем Андрей Соколовский, с которым я три года делила супружеское ложе.

– Нет, – покачала головой. – Это исключено. После того, что они сделали с моим папой, я к нему не вернусь. Только как оградить себя от его посягательств, я не знаю…

Мне показалось, что на мужественном лице Макарова промелькнуло облегчение. Напряжение куда-то исчезло.

– Не переживай. Скоро ему будет не до тебя, – пообещал он, осторожно коснулся шероховатыми пальцами моей щеки и вытер с нее слезы. Его четко очерченные губы тронула едва заметная улыбка, и в уголках серых глаз вспыхнуло тепло.

А я… я тонула в его глазах. Он был так близко и в то же время таким неуловимым, что я ощущала отчаяние. «Только не уезжай!» – мысленно умоляла я его, желая, чтобы эти мгновения тепла не заканчивались.

Будто услышав мою мольбу, он коснулся моей руки.

– Пойдем. Надо выяснить, что там с твоим папой. Ему надо будет написать заявление. Если остались побои, будет необходимо их снять. Жаль, в подъезде нет видеонаблюдения.

Когда мы вошли в прихожую, Витя и Маргарита хлопотали вокруг папы.

– Знаешь, Ритуль, я всегда жениться боялся, потому что думал, что наши с тобой высокие отношения, которые мы пронесли сквозь годы, померкнут в быту и однообразии, – открывая зеленку, философствовал Прохоров. – Так вот, торжественно заявляю: я ошибался! Скучно нам точно не будет!

– Да уж! – фыркнул наш папа.

Я бросилась на кухню.

– Ты как, пап?!

Отец внимательно посмотрел на меня.

– Нормально, жить буду. Ты как, Оля?

– Я в порядке. Прости меня, папа… Это… это я во всем виновата! – Я пыталась сдерживаться всхлипы, но они снова рвались из груди.

– Оль, успокаивайся. – За моей спиной возник Макаров. Его теплые ладони легли на мои дрожащие плечи, согревая и одновременно требуя закончить истерику.

– Оля, виновата не ты! – Морщась от жгучей перекиси водорода, отец угрюмо взглянул на меня. – Во всем виноват твой Андрей. Он должен был жениться на тебе, а не держать при себе, как игрушку. Вскрылись его косяки, запахло жареным, и он готов на все, лишь бы вернуть тебя обратно в свой дом. Да только поздно встрепенулся!

– Я никогда к нему не вернусь! После того, что он устроил здесь, это исключено.

Прохоров скользнул острым взглядом по мне, по Макарову и повеселел.

– Так, народ, заканчиваем истерику! Пока все здесь, официально прошу тебя, Олег, быть свидетелем на нашей с Маргаритой свадьбе в субботу. И попробуй только сейчас отказаться!

– Витя, не надо! – сощурился Макаров и взглянул на Прохорова, как побитая собака.

Маргарита перехватила его взгляд, и вдруг рассмеялась – сначала тихонько, а потом в полную силу.

– А что смешного, Рита?! – убрав от меня руки, вспыхнул Макаров.

– Это тебе за моих стриптизеров! – хохотала она.

Мы с папой непонимающе переглянулись.

– А кто будет свидетелем со стороны Маргариты?

Маргарита указала на меня.

– Олю возьмем, пап, – смахивая выступившие от смеха слезы, выдохнула она. – Оле как раз развеяться, встряхнуться надо.

– Маргарита, я ж в долгу не останусь. – Макаров многообещающе ухмыльнулся, а потом взглянул на меня и улыбнулся. – Ну что, Оль, встряхнем свадьбу твоей сестры?

Наши глаза встретились, и я почему-то смутилась.

– Встряхнем, – пообещала ему.

– Мама, мама! Мама, мы тлактол купили! – раздался в коридоре звонкий голосок Артемки, и спустя мгновение малыш вбежал в тесную кухню. В его маленьких ручках едва умещалась коробка с большим красным трактором.

У меня отлегло от сердца. Я подхватила Артемку на руки и крепко прижала к себе.

– Как же я по тебе соскучилась, сынок! – выдохнула, осыпая поцелуями его щечки.

– Тлактол большой-большой! Бабушка сказала, будет землю пахать!

– О, все в сборе! И Олег приехал! – обрадовалась наша мама и похлопала Макарова по мощному плечу. – Олежек, ты когда приезжаешь в гости, у меня на душе праздник!

– Ну, засмущали… – смешливо фыркнул Макаров.

– Ничего не засмущали! Немедленно за стол! Маргарита, давай в гостиной большой стол раскладывать.

– Не-не, Людмила Васильевна, нам ехать надо, – запротестовал Прохоров. – Скажи, Олег? Мне папу еще на освидетельствование везти! Ему заявление на Соколовского писать.

– Я тебе дам «ехать»! Для кого я суп с утра сварила?! – сурово взглянула на будущего зятя без пяти минут теща. – А ну, живо руки моем – и за стол! Олег, тебя это, между прочим, тоже касается! Я вас без обеда не выпущу!

Переглянувшись, Прохоров и Макаров только пожали крепкими плечами.

Витя сдался. Перехватил у меня ребенка и хитро улыбнулся.

– Так, мужики идут руки мыть! Ты мужик?

– Музик… – испуганно икнул малыш.

– Значит, идешь с дядей Витей и дядей Олегом руки мыть! – строго сообщил ему Витя и понес его в ванную комнату. Макаров ухмыльнулся и пошел за ними следом.

Мама и Рита уже хлопотали в гостиной. Звенела новая посуда, которую еще не успели толком распаковать, летела на стол свежая скатерть.

– Оля, суп включи, подогреть надо! – отдавала распоряжения из гостиной мама.

– Хлеб в хлебнице, Оля! – летело от Маргариты.

Я метнулась к плите, включила ее на полную мощность. Достала из хлебницы хлеб, ловко нарезала его на кусочки и уложила в плетеную корзиночку.

Папа встал из-за стола, подошел ко мне сзади, положил руки на плечи, как совсем недавно Макаров.

– Хорошо, что ты вернулась к нам, дочка, – тихо проговорил он.

Грудь обожгло, и я в ответ сжала его сухие пальцы.

– И мне хорошо, пап. Прости меня, пожалуйста, что столько неприятностей вам доставила.

– Тебе не за что прощения просить. А вот Андрей пусть раскаивается. Я сейчас с Витей поеду, заявление напишу в отделении. Конечно, твоему Соколовскому ничего не будет, но нервы мы ему потреплем. Он у тебя, вроде, публичных скандалов не любит, да?

– Не любит.

Папа решительно сжал кулаки.

– Вот и посмотрим, кто кого.

Из ванной комнаты выбежал малыш.

– Мама, я музик? Я луки мыл!

– А то! – Следом за ним в дверях возник Макаров.

Я улыбнулась и погладила сына по взъерошенным волосикам.

– Беги в гостиную, сейчас будем суп есть.

– А Ласка будет суп?

– У Ласки свой корм.

– Ладна, – возбужденно кивнул Артемка, взял деда за руку и уверенно потянул его в сторону гостиной. Он начинал осваиваться в новых условиях.

Я украдкой взглянула на Олега. Он стоял в дверях кухни, скрестив руки на груди, и следил за тем, как я складываю хлеб в плетеную корзину.

– Тебе помочь, Оль? Давай, отнесу хлеб?

– Ты же гость? Гостям не положено помогать. – Мои губы дрогнули в улыбке.

– Ну какой я гость? Скажешь еще! – хмыкнул он и ловко отнял у меня корзину с хлебом.

Пальцы наших рук на миг соприкоснулись, и по телу прокатился электрический разряд. Взгляды встретились, и я испуганно отдернула руку.

Он ушел в гостиную, а я все стояла у стола. В голове все смешалось.

Я поняла, почему Макаров мне ближе. Потому что он такой же, как папа. «Как хорошо, что он согласился остаться на обед!» – мелькнула мысль.

– Оля, как там суп? – Возвращая меня в реальность, мама заглянула на кухню со стопкой тарелок для первого.

– Закипел как раз, – Напряженно сглотнув, я выхватила из верхнего ящика половник и принялась за работу.

Обед прошел оживленно, будто и не было этой бури полчаса назад. Витя что-то рассказывал, Макаров больше молчал. Чувствуя себя неловко от того, что произошло, я старалась не поднимать лишний раз глаза. Сосредоточилась на сыне, помогала ему есть суп.

После обеда Макаров откланялся первым: он торопился. Остальные решили разделиться: Витя повез папу на освидетельствование, чтобы иметь на руках доказательства, если и дальше не удастся разойтись с Андреем мирно, а мама с Маргаритой собирались за тортом. Утвердить заказ через интернет они не решились, хотели обсудить детали с поваром лично.

Захлопнулась за всеми дверь, и я снова осталась наедине со своими кошмарами.

Начала собирать со стола тарелки.

– Мам, а папа, когда придет? – раздалось совсем рядом за спиной.

Я вздрогнула. Взглянула на сына, и в горле встал колючий ком. Надо же, утонула в своих переживаниях, даже не заметила, как он подошел ко мне сзади!

– Я не знаю, сынок, – ответила честно, вытерла руки о кухонное полотенце и подхватила его на руки.

Он коснулся ладошками моих щек, посмотрел на меня с печалью.

– Папа не придет, да? – спросил серьезно.

У меня сжалось сердце.

– Может, позже, придет. А пока нам надо научиться жить самим.

Артем поник, обхватил меня за шею и крепко прижался ко мне.

Он не плакал, только тихо сопел мне в шею и молчал. Он все понимал. Понимал…

Пытаясь сдержать слезы, я носила его по кухне и осторожно гладила по спинке. Я чувствовала себя чудовищем, которое отнимает у ребенка отца. Но как объяснить сыну, что его отец зашел слишком далеко?

Так и носила его по кухне, пока он не заснул.

Я уложила его на диван в гостиной, а сама сидела рядом. Закрыв лицо руками, я горько плакала. Наш с Андреем союз разбился вдребезги. Его уже было не склеить.