Потерянные и забытые воспоминания

— Ты права, люди такими не рождаются, — уверенно говорит Питер. — Когда ребенок смотрит в зеркало, то он видит в нем отражение своих родителей. Отражение результата их воспитания и всего, что ему дали какие-то другие люди.

— Все проблемы и правда идут из детства, — добавляет Эдвард. — Либо его сильно обидела какая-то девчонка, и он возненавидел всех женщин, либо перед его глазами был пример нездоровых отношений.

— Но если предположить, что Анна связалась с ним с того момента, как Даниэль оказался в больнице, то тот тип уже здорово извел ее, — задумчиво говорит Питер. — Она выглядела просто ужасно и слишком уж несчастной. Ее глаза были сильно опухшими, красными и мокрыми, как будто она плачет все время.

— А ты не заметил, были ли на ней синяки до того, как тот тип побил ее? — интересуется Терренс.

— Если и были, я бы не разглядел. Она была одета в одежду, которая закрывает все ее тело.

— А на лице?

— Вроде бы нет. Хотя кто знает… Может, она хорошо скрыла какие-то раны и синяки косметикой…

— Я более, чем уверена, что тот тип делает это с ней не в первый раз, — уверенно отвечает Хелен. — Возможно, она и правда находится в его власти с тех пор как покинула дом Перкинса.

— И все это объясняет то, почему она неожиданно оборвала с нами все связи, — заключает Ракель, приложив палец к губе.

— Кстати, должна признаться, я удивлена, что Анна вообще заговорила с Питером, если она знала, что для нее это плохо закончится, — отмечает Наталия, расставив руки в бока. — Она вполне могла придумать какую-то отговорку, чтобы уйти, но нет…

— Ну может, она просто скучает по нам и забыла обо всем, когда увидела Питера? — пожимает плечами Терренс. — Что если ей просто захотелось поговорить? Хотя бы чуть-чуть!

— Возможно, так, — задумчиво отвечает Питер. — Хотя было видно, что она страшно боялась гнева того типа. Постоянно осматривалась по сторонам, как будто пытаясь узнать, нет ли его поблизости.

— Только какой смысл, раз ты говоришь, что тот тип бил ее практически за все? — разводит руками Ракель.

— Поверь мне, даже если этот тип исчезнет из ее жизни, Анна еще долго будет шарахаться и бояться, что он появится и изобьет до смерти, — уверенно отвечает Хелен.

— Тем не менее, я не думаю, что Анна ушла из дома Даниэля из-за того типа, — предполагает Эдвард, скрестив руки на груди. — Он вряд ли знал, где она жила, и что произошло с Даниэлем. Что-то подтолкнуло Анну сделать это.

— Значит, одно мы можем сказать точно: проблемы Анны вряд ли связаны с проблемами Даниэля, — уверенно говорит Терренс. — Я имею в виду, она не страдала из-за каких-то его делишек.

— Нет-нет, их проблемы никак не связаны, — качает головой Наталия.

— Тогда остается только версия, что у них был скандал перед тем, как Даниэль потерял память, — заключает Хелен. — И скандал должен был быть очень серьезный. Не исключаю, что они даже могли быть близки к расставанию.

— Но ведь при нас они вели себя так, словно ничего не было, — разводит руками Эдвард.

— Они могли скрывать это. Лично я не очень верю, что у них все было так идеально, как рассказывали Сеймур и Перкинс. Так не бывает. Конфликты и недопонимания всегда случаются.

— Хорошо. Даже если у них и был какой-то скандал до амнезии, то это точно произошло на следующий день после того, как мы собрались все вместе. Либо же вечером того дня, когда мы отправились домой.

— Но из-за чего эти двое могли разругаться, что Анна так легко бросила Даниэля и сбежала, когда с ним случилась беда? — недоумевает Питер.

— Кто знает, — пожимает плечами Ракель. — В любом случае дело очень серьезное.

— Окей, все вроде бы понятно, — спокойно говорит Терренс. — Вы мне лучше скажите, куда смотрит ее отец? А мать? Какого черта они не принимают никакие меры?

— А я уверен, что Анна говорила про того типа хотя бы своему отцу, — уверенно добавляет Эдвард.

— Значит, он и правда не верит ей? Неужели ничего не изменилось? Неужели ее родители по-прежнему хотят выдать ее замуж за того, кого они хотят? И не слышат ее, когда она говорит, что он бьет, оскорбляет и унижает ее?

— Даже если она просила его о помощи, это вряд ли могло ей помочь, — задумчиво говорит Хелен. — Анна могла попросить его что-то сделать, не спорю. Но возможны два варианта: либо этот тип говорит, что она наговаривает на него, либо ее отец не верит ей и продолжает считать ее насильника ангелом. Либо же сразу оба варианта.

— Значит, родители Анны по-прежнему хотят выдать свою дочь замуж за того, кто даст им выгоду? — неуверенно спрашивает Наталия. — А как же слова ее отца о том, что он одобряет ее отношения с Даниэлем? Этот человек сам же дал добро на это и поклялся, что не будет вмешиваться!

— Может, он и ее мать надеялись, что однажды Анна все-таки передумает? — предполагает Эдвард. — Э-э-э… Мол, пусть сама поживет и столкнется с какими-то ошибками… Мол, она поймет, что ей было лучше оставаться с ними и слушать их. Возможно, они надеялись, что вскоре она захочет бросить Даниэля и все-таки признать, что ее родители были правы.

— В любом случае мы должны донести до Сеймуров, что они ошибаются и рассказать о том, что этот козел делает с их дочерью, — уверенно говорит Терренс. — Заставить их открыть глаза и прислушаться к своей дочери, которая просит их о помощи, но которую они не слышат.

— Да, а как ты собираешься искать их? — разводит руками Питер. — У нет ведь никаких контактов с ними!

— Вот именно! — восклицает Наталия, скрестив руки на груди. — Знаем лишь то, что она может скрываться либо у отца, либо у матери.

— Почему-то я больше склоняюсь к тому, что она живет у отца, — предполагает Хелен. — Потому что с матерью Анна не очень ладит.

— Слушайте, ребята, а вы знайте, что мы — идиоты? — слегка приоткрывает рот Эдвард. — Какого черта мы гадали, куда именно она пошла, если это было так легко? Почему мы сразу не догадались?

— Точно! — щелкает пальцами руки Наталия. — Если бы она пошла к кому-то из нас, мы бы не стали скрывать это. А у нее нет денег на то, чтобы снимать квартиру и жить самостоятельно. Может, у нее остались какие-то сбережения со съемок клипа, но они рано или поздно они закончатся. Смогла бы прожить сама пару-тройку месяцев, а потом пришлось бы искать работу.

— Да нам многие говорили об этом, а мы не прислушивались, — уверенно говорит Хелен.

Сидящий рядом с Питером и слушающий разговор друзей Сэмми в знак согласия подает голос.

— Только какой нам от этого прок? — разводит руками Питер. — Мы ведь не знаем, где живут родители Анны! Даниэль — единственный, кому известен хоть чей-то адрес. Но пытаться спрашивать его не имеет смысла.

— Но что нам тогда делать? — взволнованно спрашивает Ракель. — Нельзя пускать это дело на самотек и позволять Анне погубить себя! Если мы не примем меры, то можем потерять нашу подругу!

— Может, поговорить с мистером Джонсоном? — предлагает Терренс.

— А что он может предложить? — удивляется Эдвард. — Ему будут нужны доказательства, а на словах мы вряд ли докажем ему и полиции причастность того типа к издевательству над Анной.

— К тому же, мы не знаем, как зовут того типа, кто он такой и где работает, — добавляет Наталия.

— Я вроде бы слышал, как Анна называла его имя, — задумчиво признается Питер, настолько разволновавшись из-за того, что произошло с Анной, что напрочь забывает о том видео, которое он снял. — Кажется… Джулиан… Точно! Его зовут Джулиан…

— Очень ценная информация! — бубнит себе под нос Хелен. — В Америке живут миллионы Джулианов, а каждого проверить невозможно.

— Однако правда… — резко выдыхает Ракель.

— Мы в тупике, ребята! — разводит руками Наталия. — Анна в опасности, мы не знаем адреса и телефоны ее родителей, никто из нас не знает их лично, у Даниэля амнезия, и он не может сказать хотя бы чей-то адрес… И вещественных доказательств вины того типа у нас нет…

— Да, ситуация не из легких… — потирает лоб рукой Терренс.

— Тем не менее, надо найти способ донести до родителей Анны то, что они губят свою дочь, — уверенно говорит Ракель. — Погубят окончательно и обрекут ее на несчастье, если согласятся выдать Анну замуж за того типа.

— Сейчас все зависит от Даниэля, — задумчиво говорит Питер. — От того, когда он все вспомнит. Без его помощи мы ничего не сможем сделать.

— Так мы можем прождать черт знает сколько! — восклицает Эдвард. — А если Перкинс реально поверит, что мы якобы лжем ему, и пошлет нас к черту, то надежда на спасение практически пропадет. Останется лишь ждать, когда к нему вернется память, а его мозги встанут на место.

— Господи, я не понимаю… — качает головой Ракель. — Не понимаю, как можно не видеть, что с твоим ребенком что-то не в порядке? Почему Сеймуры этого не видят? Почему они так легко готовы отдать Анну на растерзание тому подонку? Который быстро так изведет ее, что она и жить не захочет.

— Возможно, отец Анны утешает себя тем, что его дочка просто очень переживает из-за расставания с Даниэлем, — предполагает Питер. — Хотя я и сам не понимаю, как этот человек может быть настолько слеп и не замечать, что Анна очень плоха.

— Может, он и замечает, но наверняка винит во всем Даниэля, — предполагает Хелен.

— Кстати, Хелен, ты говоришь обо всем этом так, будто знаешь о насилии все, — задумчиво отмечает Терренс.

— Знаю кое-что. Имела дело с одной жертвой насилия. Работала с ней пару лет. Ее насильник тоже зверски избивал, оскорблял и унижал ее… Устраивал тотальный контроль, заставлял ее молчать обо всех его делишках и притворялся идеальным мужчиной в глазах других. Из-за него та девушка даже уволилась с работы и перестала общаться с друзьями и близкими, говоря, что ее мужчина очень ревнивый. Она вообще всячески оправдывала его и обеляла. Хотя только слепой мог не увидеть, что эта девушка врет.

— Значит, Анна тоже может оправдывать того типа, выдумывать причины, чтобы не встречаться с друзьями, как угодно скрывать свои побои и врать, что она сама виновата? — спрашивает Эдвард.

— Так оно и будет, Эдвард, я уверена в этом. Кроме того, мы еще не все знаем. А ситуация в этом случае может быть куда сложнее и опаснее.

— Прости за любопытство, Хелен, а как ты вообще узнала о той девушке и ее насильнике? — слегка хмурится Наталия. — Раз ты говоришь, что она всем лгала и ушла с работы…

— Я встретила ее где-то недели три назад. Мы посидели в кафе, выпили кофе и немного поговорили. Вот она и рассказала мне всю правду о том, что с ней произошло, и почему ей пришлось уволиться.

— Неужели ей удалось сбежать от насильника? — интересуется Ракель.

— Да. В какой-то момент ей все-таки удалось сбежать от него и начать новую жизнь. Помогли близкие люди и несколько сеансов у психолога. Конечно, иногда она вспоминает то ужасное время, но винит уже не себя, а его самого. Что она просто связалась с больным человеком с кучей психологических проблем, которые он пытается компенсировать агрессией в сторону слабых и невинных.

— Значит, и Анна будет винить себя в том, что тот тип дубасил и унижал ее? — округляет глаза Наталия.