Потерянные и забытые воспоминания

— Вот поэтому я и не хотела отдавать половину своей жизни тому, кого не смогу полюбить насильно, — уверенно заявляет Анна. — Кого в лучшем случае могла бы лишь уважать.

— Твои желания никогда никого не волновали. Старшие сказали тебе выйти за меня замуж — ты была обязана заткнуться, забыть о своих «не хочу» и стать идеальной женой. Как говорили твои покойные деды и бабки, старшим не перечат, а подчиняются.

— За бабушек и дедушек я не буду говорить. Однако мои желания всегда волновали моих родителей. Они просто не говорили об этом и боялись пойти против старших. Мама не стала бы уговаривать их и твоего отца согласиться на мой брак с Райаном, если бы ей было на меня наплевать.

— Ну да, можно назвать это попыткой немного побунтовать. Вполне удачной, должен признаться. В худшем случае твою мамашу так отхлестали бы, что она заткнулась бы уже навсегда.

— Хуже наказания, чем ты и твой папаша, быть не может, — сухо заявляет Анна. — Поттеры — наше проклятие! Наш тяжелый груз на плечах!

— Мы этого и добивались, — хитро улыбается Джулиан. — Мы с отцом хотели стать вашим ночным кошмаром. От которого вы бы просыпались в холодному поту. После твоего побега с тем жалким голодранцем это желание стало сильнее. И попытки разорить твоих родителей оказалось недостаточно для того, чтобы получить удовлетворение. Мы захотели причинить твоим папаше с мамашей еще более сильную боль и свести их с ума.

— М-м-м, кажется, я начинаю догадываться, как именно…

— Да? А мы это сейчас и проверим! — Джулиан замолкает на пару секунд и бросает короткий взгляд в сторону. — В день нашей с тобой первой за несколько лет встречи я рассказал отцу, что ты объявилась и наладила отношения с папашей. Тогда у него созрел гениальный план мести, который мне сразу же понравился. И, то, что произошло между тобой и тем голодранцем сыграло нам на руку. Мы были уверены, что этот козел не станет вмешиваться в наши дела, потому что он забыл тебя и своих дружков и облизывался с другой бабой. Тогда он перестал быть для нас угрозой.

— Ну и в чем же заключался ваш «гениальный» план? — скрещивает руки на груди Анна.

— А я, пигалица, должен был издеваться над тобой. Издеваться так, чтобы у тебя не было сил сопротивляться. Отец хорошо знает, что ты очень восприимчива к тому, что слышишь. Он был уверен, если всерьез взяться за твое воспитание, то ты сделаешь все, что тебе скажут. И попросил меня заняться тобой и извести настолько сильно, насколько возможно. Ну я с радостью согласился. Мне было в кайф поглумиться над тобой. Я наслаждался тем, как ты тряслась передо мной и казалась абсолютно уязвимой, когда заслуженно получала по роже и орала от того, как тебе пытались ломать кости. А поскольку ты начал жить со своим папашей, то я еще больше обрадовался. Потому что мог приходить к тебе каждый день. Кроме того, твой наивный папаша сам толкал тебя ко мне. Этот дебил думал, что только мне под силу помочь тебе забыть того жалкого нищебродца. Которому было плевать на тебя, ибо ему отсасывала другая баба.

Удивленная услышанным Анна ничего не говорит и без эмоций на лице уставляет взгляд в одной точке, склонив голову и сложив руки перед собой, пока мужчина расхаживает перед ней с надменным видом.

— Ну а выполнить свою задачу я смог буквально за считанные дни. Мне удалось заставить тебя забыть о голодранце. Ты думала лишь о том, как спасти своих родителей. Ибо я говорил тебе, что мы с моим отцом убьем их в случае, если ты будешь бунтовать и решишь рассказать кому-то о том, что происходит.

Джулиан хитро улыбается во все тридцать два зуба и злорадно смеется.

— Знаешь, какое я получал удовольствие, когда унижал тебя и давал понять, что ты намного ниже меня по значимости! — с гордо поднятой головой восклицает Джулиан. — Я представлял, как ты стоишь передо мной на коленях и смотришь на меня как на повелителя. Иногда ты и правда стояла. Когда ты, неуклюжая корова, могла упасть на ровном месте.

— Да, кроме унижений и оскорблений ты в своей жизни больше не видал, — низким голосом хмуро бросает Анна.

— Стоило лишь раз оскорбить тебя и отлупить ремнем по спине, так я уже не мог остановиться и хотел все больше и больше. — Джулиан ехидно смеется. — Называл бесполезной уродиной — ты и впрямь становилась ею. Стал говорить, что ты ни на что не годна — все твои таланты канули в лету, и ты забыла все, что умела. Даже когда я называл тебя неуклюжей и безрукой, ты растеряла всю свою грацию. Перестала смотреть под ноги, постоянно обо что-то спотыкалась, что-то опрокидывала, ломала… Тебя с трудом можно было выдать за леди из высшего общества. Ты бы опозорилась, если бы оказалась там. И унизила бы своего сопровождающего. Лично у меня мурашки по коже пробегают от мысли, что все указывали бы на меня пальцем и смеются надо мной из-за тебя.

— Неужели ты думаешь, что станешь лучше, если будешь кого-то унижать? Тот, кто знает о твоей сущности, никогда не поверит, что ты — ангел. Уж я-то тебя всегда насквозь видела!

— Но ты об этом не подумала, когда решила связаться со мной на зло голодранцу. Думала, что можешь мною воспользоваться и заставить его ревновать. Хотя я сразу раскусил твой план и мгновенно это пресек. Я взял ситуацию под свой личный контроль. Ты думала, что можешь поиграть со мной, но в итоге с тобой играл я. — Джулиан ехидно смеется, с гордо поднятой головой смотря на Анну. — Ты превратилась в живую, но мертвую куклу. Перестала чувствовать себя прежней. Та жизнерадостная и улыбчивая Энни умерла. Ей на смену пришла жутко неуверенная в себе девчонка, которая искренне верила, что она вся такая уродливая, бесполезная и бездарная.

— Верно… — соглашается Анна. — Здесь ты здорово постарался.

— У меня была задача довести тебя — я ее выполнил. — Джулиан хитро улыбается. — Точнее, даже перевыполнил. Ибо ты стала покорной. Такой покорной, какой не была никогда в жизни. Мои оскорбления, избиения… Ты со всем соглашалась. Да, иногда ты противилась и показывала коготки. Но я тут же показывал тебе твое место. Ты сама виновата в том, что ходила вечно избитая. Ты постоянно меня провоцируешь и бесишь. А была бы хорошей девочкой, одно место горело бы меньше.

— Да ты избивал меня по причине и без! Что-то говорила — бил! Молчала — тоже! Не так посмотрела — пощечина! Что-то разбила — куча оскорблений и унижений! Тебе никогда ничего не нравилось! Да будь я мертва или без сознания, тебя бы это тоже бесило. Ты бы продолжил дубасить и оскорблять меня.

— В любом случае я добился своего. Я быстро нашел рычаги воздействия и заставил подчиняться слову мужика. И если бы я захотел швырнуть тебя на кровать, раздеть и засунуть свой член поглубже в тебя, ты бы и писка не издала. Мои уроки воспитания все-таки привели к некоторым результатам. Да и мои регулярные угрозы убить тебя или твоих родителей мгновенно затыкали тебе рот.

Анна чувствует, как по ее щекам скатывается слеза, сгибается пополам и на пару секунд закрывает лицо руками, не веря, что все происходящее — не ее ночной кошмар. А затем она медленно переводит мертвый взгляд на довольного и уверенного в себе мужчину, который презренно смотрит на нее со скрещенными на груди руками.

— Почему? — тихим, дрожащим голосом произносит Анна и качает головой. — Почему, Джулиан? За что ты так ненавидишь меня? Что я тебе сделала? Из-за тебя я не чувствую себя собой. Я не помню, как была раньше! Ты убил прежнюю меня! Я уже не та маленькая счастливая девочка, которая во всем искала что-то хорошее и почти не плакала! Но я теперь я жить не могу без слез! Не могу снова поверить в себя! Я чувствую себя уродиной! Бездарной уродиной, которая должна была сдохнуть, даже не родившись!

— Это и была наша с отцом цель, — уверенно заявляет Джулиан. — Заставить играть по нашим правилам. Делать то, что мы говорим. Забыть о своем мнении. Помнить, что нет иного мнения, кроме как мнения мужика.

— Я ни в чем не виновата! Почему я должна отвечать за ошибки своих родителей перед твоим отцом?

— А у меня тоже есть причины ненавидеть тебя так же, как отец — твоих папашу с мамашей, — нагло заявляет Джулиан, резко развернувшись к Анне лицом, подойдя к ней намного ближе и пристально посмотрев ей в глаза. — Мой отец ненавидит твоих родителей, потому что из-за них он мог потерять свой ресторан и стать нищебродом. А я ненавижу тебя.

— За что? — широко распахивает глаза Анна. — За что ты меня так ненавидишь?

— А то ты, тварь, не знаешь! — презренно усмехается Джулиан. — Не знаешь, как ты, черт возьми, со мной поступила!

— У нас всегда были хорошие отношения!

— Видно, ты забыла, как однажды до глубины задела мои чувства и оскорбила так, как никакая другая девчонка!

— Это неправда! — дрожащим голосом возражает Анна. — Я никогда не обижала тебя! Да, я боялась тебя, потому что ты казался мне очень холодным и ужасным. Но клянусь, я никогда не говорила плохого слова о тебе и всегда была с тобой вежливой. Даже если ты не всегда обращался со мной хорошо.

— Ты не так поняла меня, безмозглая курица, — более низким, грубым голосом заявляет Джулиан. — Неужели забыла, что ты сделала много-много лет назад? Забыла о том, как отвергла мои чувства?

— Что? — округляет глаза Анна. — Ты серьезно?

— Да, пигалица, я ненавижу тебя, потому что ты отказалась стать моей!

— Господи, Джулиан… — качает головой Анна. — Но… Но ведь прошло уже столько лет… Это было давно!

— Да, давно! — грубо бросает Джулиан. — И все эти годы я ненавидел тебя. Ненавидел за то, что ты наплевала мне в душу! Так унизила меня! Оскорбила! Я тебе этого, тварь, НИКОГДА не прощу!

— Но ведь ты ни разу не намекал, что тебя это задело.

— Верно. Но я не забыл. Не забыл ни одного момента из того рокового дня, когда я возненавидел тебя и еще больше убедился в том, что бабы — это проклятье мужиков!

— Ты же сказал, что все понимаешь! Сам предложил остаться друзьями!

— Я должен был держать тебя в поле зрения и отомстить, когда придет время!

— Послушай, Джулиан…

— Ты разбила мои мечты! — Джулиан резко делает пару шагов назад и с учащенным дыханием отворачивается от Анны. — Разбила мечты о женитьбе на любимой девушке! Я мечтал жить с тобой! Хотел от тебя сына!

Джулиан замолкает на пару секунд и, сильно нахмурившись, поднимает голову.

— Я до сих пор помню тот день, когда мы познакомились. Тебе было одиннадцать, а мне — двадцать два. Ты была еще ребенком, но уже тогда выделялась на фоне других. Симпатичная улыбчивая девчушка с копной темных волос. На тебе было очень красивое розовое платье и розовый ободок. Будто ангелочек спустился с небес! Такой хороший… Такой послушный… Твои родители с гордостью подчеркнули, что ты очень воспитанная и делала все, что они хотели, по первому требованию. Для меня это был идеальный вариант! Я был уверен, что ты во всем бы мне подчинялась и не смела перечить. И когда в тот день мы с отцом отправились домой, я сказал, что ты мне понравилась. Он тогда ужасно обрадовался. Отец уверял, что тебя будет очень легко держать в ежовых рукавицах. Он всегда говорил мне, что если мужик сразу не покажет бабе ее место, то она сядет ему на шею. И в тот день пообещал, что ты станешь моей женой. Тем более, что наши деды и бабки всегда мечтали породниться. Ну а отец всерьез задумывался о том, чтобы начать общий бизнес. С большей выгодой для себя, конечно же.