Дочь медведя, или Предсказанная перевёртышу

Глава 9. Иллюзия

День шестой. Воскресенье

Дальше всё случилось в доли секунды, я и сама не поняла — как именно. Вот только что я стояла напротив замахнувшейся медведицы в полуобороте, держа в ладони шар тёмной магии, готовая пустить его в ход, не думая о том, чем мне это грозит, и вдруг уже стою за спиной Томаса, и как там очутилась — вообще не помню.

А с другой стороны стены по имени Томас раздаётся жалобный скулёж с подвываниями, а также голос Рэнди:

— Ах, какие молодцы! А теперь отпустите её, никуда она не денется.

Очнувшись, я втянула в ладонь тьму, очень надеясь, что никто не успел её заметить — благо, все смотрели не на меня, — а потом выглянула из-за спины Томаса. Сидящий у меня на плече Клещ тоже вытянул шею, присвистнул и расстроенно пробормотал:

— Вот же я тормоз…

А я ошарашенно разглядывала фееричную картину. На земле, носом вниз, лежала и скулила Велона, всё ещё в полуобороте. Подняться ей не позволяла огромная лапа чёрной пумы, стоявшая на её спине между лопаток. На покрытом редкой шерстью ухе оборотницы висела Лапка, в запястье той руки, что секунду назад была занесена над Томасом, вцепился зубами Моня.

Услышав слова Рэнди, стоящей рядом с перевёртышем, мои звери даже и не подумали послушаться, лишь вопросительно взглянули на меня. Я кивнула:

— Выплюньте гадость. Ещё отравитесь, — не смогла удержаться от укола.

Нечисть моментально отцепилась от воющей Велоны, при этом Моня демонстративно отплёвывался, а Лапка вытирала окровавленную мордочку. Перевёртыш лапу не убрал, лишь повернул голову и посмотрел в сторону академии, откуда мчался здоровенный оборотень-медведь в форме преподавателя.

— Ты в порядке? — услышала я. — Не поранилась?

— Нет, — ответила Томасу. — Но как я?..

— Адреналин, — непонятно высказался он, продолжая внимательно меня рассматривать, словно ища повреждения.

— Это гормон страха, опасности и агрессии, — раздалось у него из-за пазухи. — Под влиянием адреналина человек находится на максимуме психических и физических возможностей.

— Ты хоть что-нибудь поняла? — спросил у меня Клещ.

Из-за пазухи Томаса раздался тяжёлый вздох, потом уточнение.

— Ты испугалась и быстро отпрыгнула.

— А сразу так сказать было нельзя? — возмутился Клещ.

Отпрыгнула? Я? От испуга? Не было в тот момент у меня страха, вот вообще. Безумие какое-то накрыло, это да, я готова была зубами в Велону вцепиться не хуже Мони. Но чтобы отпрыгнуть?

Не понимаю…

— Что здесь происходит? — спросил подбежавший оборотень. — Почему моя дочь на земле и в крови? Кто посмел?.. — тут он сообразил, кто именно держит Велону, и осёкся.

— Я посмел, — шагнул вперёд Моня. — Не надо было на мою Риони когтями замахиваться!

Лапка молча встала рядом с ним. Размазанная по мордочке кровь говорила сама за себя.

— Я не на неё! — проскулила оборотница.

— Мастер Хэдлей, а я и не знала, что ваша дочь — расистка, — сокрушённо покачала головой Рэнди.

— Кто? — растерялся оборотень.

— Расизм — это совокупность взглядов, подразумевающая предвзятое, как правило, негативное, отношение к представителям других рас, — выдала Ноппи, высунувшая-таки голову из своего привычного убежища.

Оборотень посмотрел на неё, ощутимо содрогнулся — многие так на Ноппи в первый раз реагировали, — вгляделся в Томаса, а потом перевёл взгляд на дочь, с чьей спины уже исчезла огромная лапа, и она тяжело поднималась с земли, опираясь на одну руку и прижимая к груди другую.

— Велона! — буквально прохрипел оборотень, и мне показалось, что его зубы скрипнули от злости. — Гордиться своей расой не означает презирать остальные! Я этому не учил тебя, дочь.

— Но он меня достал! — выкрикнула Велона, баюкая прокушенную руку. — Ходит и ходит хвостом, подарки дурацкие суёт, на свидание зовёт! Хоть бы в зеркало на себя посмотрел!

— Жаль, что не существует зеркала, показывающего внутреннюю суть, — снова обозлилась я. — Ты бы поседела от ужаса, пока причёсывалась.

— И что это значит — «когтями замахиваться»? — кажется, до оборотня дошли слова Мони. — Ты напала на человека в полуобороте?

— Не нападала я! Только напугать хотела!

— Это выглядело весьма убедительно, — послышалось откуда-то сбоку, и, оглянувшись, я увидела в толпе наблюдающих за спектаклем притихших студентов тех самых двух эльфиек, которых частенько видела в столовой. Говорила одна из них, та, что с косой.

— Лично я поверила, что ему сейчас лицо располосуют, — поддакнула вторая, с высоким хвостом.

— Извини, парень, — хмуро глядя на Томаса, буркнул мастер Хэдлей. После чего взял свою дочь, уже принявшую человеческий вид, за целое ухо и повёл в сторону академии.

— Мне надо к целителю, — заскулила она.

— Будет тебе целитель, — тоном, не предвещающим дочери ничего хорошего, пообещал мастер Хэдлей. — И ещё много чего тебе будет.

А мы все стояли, замерев, и смотрели им вслед. Никто не издал ни звука, хотя во дворе академии находилось сотни две людей, а то и больше. И лишь когда эта парочка скрылась за высокой дверью, народ зашевелился и загомонил, обсуждая увиденное.

— Спектакль окончен, все могут расходиться по своим делам, — раздался голос ректора, и народ заспешил кто куда.

И ректор здесь? Внезапно я осознала, что даже не вздрогнула. И от того, что рядом стоит огромный перевёртыш — тоже. Неужели мой страх как-то незаметно исчез, когда я поняла, что бессмертные — вовсе не жуткие существа, а обычные люди, которые шутят и печалятся точно так же, как простые смертные?

Рэнди шагнула ближе и улыбнулась мне.

— Ты молодец, Риони. Хотя, конечно, вставать перед обозлённым оборотнем — не самое умное решение, но я тебя понимаю.

— Спасибо, — смущённо улыбнулась я.

Не говорить же ей, что я вовсе не такая беззащитная, какой кажусь, и противостоять медведям — правда, диким, — мне уже доводилось. А вот то, что едва не применила запретную магию у всех на глазах — это-то, как раз и было глупо. Но в тот момент я об этом не думала почему-то.

— Мне жаль, — Рэнди сочувственно похлопала Томаса по плечу. — Ты ошибся.

— Всё же совпадало, — растерянно пробормотал парень. Интересно, о чём это он?

— Значит, не всё. Ищи внимательнее, — Рэнди вновь пристально посмотрела на меня, словно стараясь что-то разглядеть, потом вздохнула, мотнула головой и положила ладонь на спину топчущегося рядом перевёртыша. — Гейб, ты опять одежду порвал?

— Ро-ро-рар, — попытался что-то ответить тот. В отличие от драконов, перевёртыши говорить в четвероногой ипостаси не умели.

— Я понимаю, — ответила ему Рэнди. Серьёзно? Она его понимает? — Я и сама бы не сдержалась, но всё же… Ты ведь помнишь, что в академию в обороте нельзя?

Перевёртыш прорычал что-то длинное и довольно мелодичное.

— Не разрешит, — покачала головой Рэнди. — И своё ректорское дозволение не даст. Филандр на тебя всё ещё дуется, сам знаешь.

Очередной рык, на этот раз короткий.

— Это кто здесь неженка?! — возмутился ректор. — Теперь тем более не разрешу, хотя и собирался.

— Ладно, всё решаемо, — улыбнулась ему Рэнди, а потом обратилась куда-то в пустоту: — Рик, будь так любезен…

Рядом с нею вдруг засветился портальный вход, куда она и шагнула вместе с пумой. Ректор хмыкнул и тоже исчез. Вот только что здесь стоял, а потом исчез без всякого портала. Да, перевёртыши и так умеют.

— Она действительно его понимает? — задала я вопрос в пространство. И получила ответ.

— Конечно. Половинки же. То есть, истинные пары.

— А ректор?

— Ну, тут просто догадка. Видимо, это у них не первый диалог. Спасибо, Риони, — Томас совсем легонько приобнял меня, крепче бы не получилось из-за Ноппи и Клеща. — Кроме моих родных, никто и никогда…

— Ну что ты, — даже смутилась я. — Для чего же ещё нужны друзья?

— Друзья, да… Ты прости, что совсем тебя забросил в эти дни. Просто…

— Ничего. Я понимаю, — я, кажется, и правда догадалась, где Томас пропадал в эти дни. Пытался ухаживать за Велоной. Правда, я так и не поняла, что он в ней нашёл, но на вкус и цвет…

— Ты на завтрак?

— Да. Шли вот…

— Пойдём вместе? — Томас протянул руку.

— Пойдём, — радостно улыбнулась я.

— Не слушай эту дурынду-медведицу, — к нам вдруг подошла широко улыбающаяся орчанка в голубой форме. — Ничего она не понимает в настоящей мужской привлекательности. Как по мне, так ты просто красавчик. Может, замутим?

— Ещё чего! — взвился Клещ, встав на моём плече на задние лапы, чтобы его глаза оказались с орчанкой на одном уровне. — Это наш самец! Мы его первые нашли, себе другого ищи!

— Ну, если уже занят, извините, — развела руками орчанка и ушла, весело смеясь.

Интересно, ей действительно Томас понравился, или она просто его подбодрить подошла. В любом случае, я этому рада — широкая улыбка Томаса того стоила.

Сегодняшний завтрак почти не отличался от наших совместных в первые дни. Мы весело болтали обо всём, старательно обходя в разговоре утреннее происшествие и Велону, хотя, я уверена, половина столовой именно об этом и шушукалась. Я призналась, что в последние два дня буквально пряталась в своей комнате, чтобы «не затоптали», и о своей прогулке в среду рассказала, Томас мне — о том, что уже вывесили расписание, и он его переписал, и там появился новый предмет «История параллельного мира», прежде такого не было.

И когда мы уже собирались вставать из-за стола, а я задумалась, чем бы заполнить оставшийся день, Томас вдруг вынул из кармана два ярких картонных прямоугольничка.

— Сегодня в городе сеанс иномирных иллюзий, называется «кинофильм». А у меня есть два билета. Может, сходим?

Я догадалась, что эти билеты — родственники конфетам и вазе с розами, но это не помешало мне радостно закивать головой. Потеря Велоны — моя находка, и не важно, что не для меня эти билеты покупались, удовольствие от них получу именно я. Об иномирных иллюзиях я только слышала, в мой городок их привозили раз в месяц, но я себе такую роскошь позволить не могла. А теперь, наконец-то, увижу.

Узнав, что придётся больше трёх часов сидеть в темноте и смотреть на иллюзии, Моня и Лапка идти с нами отказались:

— Мы лучше азбуку поучим, — сказала Лапка, а Моня согласно закивал. Ему вдруг понравилось учиться, кто бы мог подумать!

Клещ меня «одну» отпускать отказался, бормоча:

— Мало ли там самочек ничейных бродит, вдвоём проще своё защищать, — и выразительно посмотрел на Томаса. Тот усмехнулся, я закатила глаза, но возражать Клещу мы не стали — пусть себе мечтает.

— Пропуск с собой? — уточнил мой друг.

— Да, — я продемонстрировала карточку, которую всегда с собой носила.

— Отлично. А то со вчерашнего дня вход на территорию академии только по этим пропускам. Или каким-нибудь другим — для поставщиков продуктов, например, или для преподавателей, живущих в городе. Но студентам без этого уже не войти. То есть, войти-то можно, но только по распоряжению как минимум куратора, которого ещё и вызвать нужно, а его может на месте не оказаться — тогда зовут декана. И в любом случае последует наказание — как минимум за забывчивость, а если пропуск утерян — это ещё хуже.