Клан. Искры под снегом

Глава 17. СКВОЗЬ ВРЕМЯ

... Альвирон, локация Каэрос. Отраженная реальность

Волкодав презрительно разглядывал Элмара Иф Ноэль сквозь затонированное бронестекло. Помятая, полупьяная особь, пристёгнутая кевларовыми ремнями к креслу допросного детектора, напоминала крысу. И внешне, и повадками, и запахом, от которого хотелось поморщиться. Личный запах - сплетение запаха тела, эмоций, сущности, образа жизни - говорил о своём носителе больше любых слов и документов.

Супруг Вианы - бывший супруг - не понимал, зачем его вытащили из кабака, почему обезоружили и куда привели. Недоумение мешалось с агрессивным страхом пойманной крысы, тревогой за свою шкуру и вполне физическим амбре пота, перегара, лёгких наркотиков и дешёвых женских духов. После дивного аромата Ви, эта вонь казалась отвратительной вдвойне. Волкодав еле удержался, чтоб не надеть респиратор. Люди этого бы не поняли. Глава службы безопасности Матеус и так бросал на коммандера косые взгляды. Зачем Волкодаву понадобилось это ничтожество?

- Ввести препарат, - бросил Баррет. Так, что Матеуса пробрал мороз.

Техники торопливо проверили фиксаторы и запустили оборудование. В вену допрашиваемого воткнулась игла прибора, напоминающего шприц с голубой жидкостью. Мужчина в кресле дёрнулся и быстро обмяк, полные ужаса глаза остекленели. «Истина» ломает даже самую крепкую волю, развязывая языки самым стойким, молчаливым и забывчивым.

- Все свободны, кроме Матеуса. Медик тоже, - Баррет отпустил персонал и опустился в кресло.

Безопасник удивлённо взглянул на шефа, но промолчал, готовясь вести запись и протокол. Не ему обсуждать приказы командования. Даже если Баррет решил лично провести спецоперацию, казнь или допрос.

Волкодав не стал тратить время на выяснение имён, должностей и семейных связей. Досье без того имелось в базе данных, и он успел с ним ознакомиться, пока Вишенка спала.

- Рассказывай, как и почему умерла твоя жена.

- Во время родов отказало сердце, - заторможенно ответил «безутешный вдовец».

- А ребёнок?

- Слабый был, вот и подох. Может, он и вовсе не мой был, - задумчиво выдал свои подозрения Элмар. - Хотя, какая теперь разница. Мало ли, может в каком борделе или порту их десяток таких бегает, - «Истина» располагала к откровенности даже лучше водки. Паршивых препаратов Баррет на базе не держал.

- Она что, рожала в подворотне? Или в развитом дистрикте закончились кардиостимуляторы и реанимационные контейнеры?

- Реанимация и реабилитация слишком дорого обходится. Это бревно того не стоило.

- Твои похождения в казино только за последнюю декаду обошлись вдвое дороже, - детальная память Волкодава услужливо подкинула выписку из досье, отражающую состояние счетов семьи Иф Ноэль. Он помнил каждую цифру, каждую дату, каждую ставку, сумму и движение денежных средств.

- Я проиграл ствол, надо было отыграться, - вдовец пожал плечами. Даже без действия сыворотки человек не понимал, что в этом такого.

- И как, отыгрался? - бесстрастно поинтересовался Баррет, глядя сквозь бронестекло, в пустоту.

- Не повезло, ставка не зашла, - на помятом лице впервые промелькнула гримаса сожаления.

Баррет бросил на человека-крысу скользящий брезгливый взгляд. Элмар не был чем-то особенным, просто один из многих. Человек, но только с виду. Такая же склизкая тварь, как большинство. И с каждым годом их становилось всё больше, сколько ни отстреливай. Мир дерьма. Рукотворный ад, в котором не выживают ангелы. Только такие твари, как эта. И как он сам.

- Если тебе карты и кости важней жизни жены и сопляка, зачем женился? - с протокольным безразличием спросил Баррет.

- Для статуса и рождения наследника. Отец велел. Хотел, чтобы я наконец остепенился. Или хотя бы оставил законного сына, которому можно доверить семейное дело, - Элмар снова механически пожал плечами. - В 32-м макро-дистрикте у нашей семьи несколько верфей и оборонных предприятий.

- Которые ты спустишь в казино сразу, как только унаследуешь, - констатировал Баррет. Он мог понять мотивы отца, у которого выросло такое никчёмное отродье. Но не мог понять другого. - Почему именно Виана, урод?

- Она была всем удобна. Не то, что дочери партнёров отца. За этих шлюх бы мстили их отцы, братья. А кому нужна лишняя война из-за дырки? Её бы и так убрали, как только произведёт папочке долгожданного внука. Ни на что другое она не годна. В постели - настоящее бревно, по-хорошему ни в какую. Ни сосать, ни подмахнуть. Только если отпиздить, лазером пощекотать, скрутить или тросом связать, - Элмар скривился.

- Значит, ты её избивал и насиловал, - глухо проронил Волкодав. От чего-то жуткого в его голосе и взгляде даже бесстрашного матёрого безопасника снова пробрал мороз и противная дрожь. Будто его игриво погладила сама хозяйка этой земли - Смерть.

- Да эта шлюха на базе развлекала всех, кроме меня, - искренне удивилось подобие мужчины. - Если бы её отродье выжило, пришлось бы делать тест ДНК. А я её одно время даже любил...

Человеческий ублюдок изливал всё нутро и мысли, откровеннее, чем любым жрецам на любой исповеди. Даже не сознавая, что от смерти его отделяет лишь слой бронестекла и нечеловеческое терпение Волкодава.

Баррет огромным усилием воли подавил рвущийся из глотки яростный рык и хриплый вой. Из пальцев рвались когти, грозя располосовать и кевлар, и сталь, и бронестекло, и горло этой твари.

- Любил?! - сине-зелёные глаза потемнели до свинцового цвета. - Ну тогда, давай я отдам тебя в казармы и разрешу ребятам делать с тобой всё, что захотят. Будешь здесь всеобщим любимчиком. Ощутишь свою «любовь» на своей крысиной шкуре. Как тебе, Элмар?

Тупое недоумение в стеклянных глазах сменилось откровенным испугом. Этот страх душил и першил в горле, но доставлял звериной половине Волкодава возбуждающее, извращенное удовольствие. От чего он сам себе был противен, но не мог отказать себе в этой приятной мерзости. Он никогда не ломал женщин и не трогал детёнышей. Но обожал ломать таких тварей. Все они ломались очень быстро. Сильные и смелые - только со слабыми, снаружи. Но гнилые, трухлявые внутри.

- Что, не нравится? ЕЙ тоже не нравилось, а кого это волнует? - Волкодав безразлично пожал плечами, до боли сжимая кулаки, чтоб не проявить свою истинную природу. - Большинство моих парней предпочитают баб, но и на тебя желающих хватит. Бойцы голодные, злые. Большинству глубоко похер, кого и как.

Испуг на роже Элмара смешался с таким искренним удивлением, что Баррета затошнило. Мерзкий запах мерзкого человека, в котором и человеческого не осталось. А может, никогда и не было. Люди берегут своё потомство, иначе давно бы вымерли, как раса. Как это ничтожество, которое уже мертво, хотя ещё не понимает этого. И эта вонючая тварь мучила его Вишенку. Жгла лазером, била, насиловала. Равнодушно бросила её умирать. В муках, истекая кровью. Расстрелять было бы гуманнее. Стало понятно, почему девочка из будущего боится одного упоминания этого мерзавца. Для неё это - прошлое, которое хочется забыть. Только такое не забывается, никогда... Баррет задержал дыхание, чтоб не слышать, не чувствовать этой вони.

Перед глазами плыли красные круги, сливаясь в кроваво-алую пелену подступающей звериной ярости. Всё, что хотел, Росс уже выяснил. Отдать эту особь в казармы, на потеху боевикам - нет ничего проще. Там никого не удивить и не напугать обожженной рожей. На неё обычно никто и не смотрит, что внизу - намного интереснее. Матеус будет молчать, как мёртвые скалы, держась за контракт и должность. И другие будут молчать, чтоб не замолчать навеки. Пункт о неразглашении в своих контрактах читали все. Проще простого пропустить подонка через те же муки, боль и унижения, которые он причинял беззащитной девочке. Труднее потом снова вернуть в казармы дисциплину и порядок. Как бы не хотелось извращённо растоптать и раздавить мерзкую тварь, «Соты» - военный объект, а не дешёвый бордель для садистов и мужеложцев. По закону, Элмар даже преступником не был. Обычная тварь, одна из многих, погубившая невинную девочку, почти ребёнка. Тоже одну из многих. Которая доверилась не тому, потому что просто хотела жить. Волкодав не мог спасти всех. Не мог пройти сквозь время назад и спасти ту, которую убили и сожгли. По документам, на момент смерти и утилизации, ей было всего семнадцать оборотов.

Волкодав сделал пару глубоких вдохов и загнал Зверя глубже, усмиряя ярость. У него было много, очень много времени, чтобы этому научиться.

- Знаешь, Элмар, поначалу я подумывал заткнуть тебя кругленькой суммой и подписать контракт. Но платить отступные такому дерьму, как ты, за то, что и так моё - глупо, не находишь? - Волкодав задумался, постукивая пальцами по столу, как по клавишам. - Ты прав, это был не твой ребёнок. Он был мой. А за своего ребёнка, по закону, я имею право мстить всему твоему роду. Даже пустить по кругу твою старуху-мамашу и глупенькую, пустую, избалованную, но милую сестричку. А тебя казнить по законам военного времени.

- Трупы сожжены, вы ничего не докажете, - побелевший Элмар огрызнулся, подобно крысе, загнанной в ловушку.

- Как и ты, - бесстрастно бросил Баррет. Глаза блеснули стальным блеском. - По твоим же словам, ребёнок мог быть чьим угодно. Почему бы не моим? Я частенько бывал в «Рассвете», по срокам совпадает. Моё слово против твоего. А ты не жилец, и больше мне не нужен. Матеус, антидот. Придёт в себя - вышвырнуть за Занавес. В Проклятый лес.

Зверь внутри довольно заурчал, оскалив клыки. Он уже знал, кто встретит подонка, насильника и мучителя в гибельном лесу, откуда почти никто не выходил живым.