Клан. Разбитые стекла

Плеч девушки мягко коснулись шершавые, загрубевшие от оружия мужские ладони. Почему-то они казались необычно горячими и странно уютными. Расслабляющими… По телу изнутри разлилась волна тепла. Полина смущенно прикрыла глаза и опустила голову, позволяя ему себя касаться.

– Тебе не за что извиняться. И бросай уже эти глупости – просить прощения за каждый чих и трястись передо мной из-за каждого неосторожного слова.

– Ты не сердишься и не смеешься надо мной, – Полина удивленно подняла на него взгляд.

– Нет. Напротив, я демонски рад, что кажусь тебе уже не страшным и даже местами красивым, – слегка прищурился Андрей. – Это дает возможность надеяться на положительный исход нашего разговора.

– Вы… ты о чем-то хотел мне рассказать? О чем-то важном, – девушка крепче сжала ножку бокала.

– Да. О Печати, что на твоем запястье. И о твоей дальнейшей судьбе.

Золотисто-янтарные глаза насторожились и наполнились тревогой. Девушка напряженно замерла.

– Лина, то, что ты услышишь, вряд ли тебе понравится, – предупредил маг. – Но попрошу не делать поспешных выводов и помнить, что я не враг и не желаю тебе зла. Постарайся воспринять то, что я скажу, адекватно, без человеческих заморочек, соплей и истерик. Меньше всего я хочу испугать тебя или причинить боль. Ты веришь мне?

– Верю, – немного поколебавшись, ответила Полина. Бокал в ее руке слегка дрогнул. – Но мне уже страшно становится. Скажи мне правду, пожалуйста. С этой Печатью что-то не так?

Маг бережно взял ее руку в свою, развернув запястьем к себе. Нежно очертил кончиками пальцев контуры Печати, вспыхнувшей от его прикосновения.

– С ней все в порядке.

– А что она означает? Я Лену спрашивала, но она не знает.

– Знает. Мою Печать на этом уровне знает любой, как и родовые и личные знаки девяти великих домов. Личная Печать имеется у каждого взрослого и мало-мальски сильного мага, и та же Лена умело ею пользуется. А молчит, потому что я запретил обсуждать это с тобой.

– Почему? – не поняла девушка. – Разве это секретная информация?

– Нет, не секретная. Я щадил тебя. Некоторые наши законы неподготовленного человека могут... шокировать, показаться дикими, несправедливыми и жестокими. Но мир вообще жесток и несправедлив, Солнышко. И правит в нем, как ни крути, Закон Силы. Только в человеческом социуме это лицемерно замалчивается, стыдливо прикрывается фиговым листочком вранья и липовых правил, иллюзией равенства. А мы принимаем реальность открыто, без иллюзий, без жалости и прочих подсластителей. В иерархии Закон Силы и право сильного реализуется не завуалировано, а открыто и прямо. До неприличия честно. Именно этот факт сложно принять слабым расам. Власть – привилегия сильных. Жизнь – привилегия не только сильных, но еще и умных. Сила – ключевой фактор, определяющий коридор твоих возможностей. Ты можешь взять все, если хватит сил. И ума это удержать. Только не забывай о другой стороне медали: все имеет цену. И ты должен быть готов платить ее, отвечать за свои действия. Отстаивать свое право. Принимать вызов реальности. А если надо – и бой. Иначе никак, – Сильнейший едва заметно улыбнулся, мимолетной лаской касаясь ее щеки.

– В вашей… иерархии странные и сложные законы, – Полина искренне старалась понять нелюдя, искала ответы в его глазах. Но сказанное им было слишком чуждо и даже жутковато.

– Людям это трудно донести. Они вроде бы понимают, но не осознают. Донести слабому знание о Силе – как учить попугая высшей математике, пытаться показать слепому солнце или объяснять, что такое цвета.

– И что же делать слабому? – вырвалось у Полины. Она смотрела на нелюдя, как кролик на удава. Завороженно, окаменело, не моргая. Всем существом желая сбежать, но не в силах даже отвести взгляд. По позвоночнику пробежал противный холодок. Оборот, который принимал разговор, ей совершенно не нравился.

– Слабые обычно погибают. Чтобы выжить и сохранить себя, у слабого есть два варианта. Либо становиться сильным, наращивать броню и когти, чтобы стать несъедобным, суметь защититься и отстоять свои интересы. Либо искать покровителя, который сделает это за тебя. Или ради тебя. Моя Печать – метка, означающая мое покровительство, защиту, мой личный интерес и исключительное право. И способная при необходимости подтвердить это делом, вплоть до нанесения смертельного удара. Подобными методами защищаются схроны, сейфы и ценные вещи, которые сохранить намного важнее, чем жизнь какого-нибудь болвана. Но до этого вряд ли дойдет. Пытаться оспорить мое право – значит бросить вызов, объявить войну лично мне. А таких идиотов ни в иерархии, ни среди людей нет – есть масса более простых, гуманных и приятных способов самоубиться.

Полина побледнела, ладошка, сжатая в руке иерарха, задрожала.

– Исключительное право… на что?

– На тебя. Символы означают, что ты – моя.

– Что?! – девушка не поверила своим ушам. – Это… это бред! Мы так не договаривались, ты не можешь, не сделаешь такого со мной. Не сделаешь же?

– Могу, Лина. И уже сделал. Прости, Золотинка, но на это есть веские причины, – Андрей успокаивающе коснулся ладонью мокрого шелка ее волос. Стальной взгляд мужчины наполнился непонятной горечью, в голосе промелькнуло сожаление. – Пей вино, оно вкусное.

– За что? – единственное, что смогла выдавить девушка, отставляя пустой бокал. – Я же… тебе… верила…

В голосе человечки растерянность сменилась паникой, смешанной с неверием, въевшимся ржавчиной глубинным ужасом и безумной надеждой, что это очередной кошмар или ужасное недоразумение. Надеждой, которую медленно, но бесповоротно уже пожирало отчаяние и безразличие. Полина обхватила руками плечи и механически раскачивалась из стороны в сторону, устремив пустой взгляд сквозь пространство.

– Лина! – Ивашин слегка встряхнул девушку за плечи. – Проклятие! Я не предавал и не обманывал тебя.

Девушка повисла в его руках пустой, равнодушной тряпичной куклой. Прорычав пару забористых ругательств, маг крепко прижал ее к груди, словно пытаясь защитить от себя самой. Сейчас ею владело прошлое, Полина его просто не слышала и не услышит. Она даже не пыталась вырваться, и эта обреченная покорность оказалась хуже, чем предполагаемые слезы, мольбы и возмущение. Лучше бы девчонка разрыдалась или устроила истерику с битьем посуды – справляться с подобным он умел. Только бы не видеть в золотистых глазах этой мертвой, холодной пустыни отчаяния.

– Ты обещал… убить меня, – прошептала девушка, не поднимая глаз. – Вот и убей. Только не мучай. Дай умереть… по-человечески.

– Солнышко, я уже говорил и повторю столько раз, сколько нужно, чтобы ты услышала. Не все мужчины – моральные уроды и жестокие выблядки. Ни один нормальный мужчина не испытывает удовольствия от страданий девушки. Я никогда намеренно не обижу тебя, не причиню зла и не буду ни к чему принуждать. И тем более, мучить. Пожелай я взять тебя силой – давно бы это сделал, ничего бы мне не помешало, и наличие или отсутствие Печати меня бы не остановило. Останавливает другое – ничего действительно ценного силой или приказами не добьешься. Доверие, тепло, близость можно только выстроить, – пояснил Ивашин. – Я не издеваюсь над женщинами и не воюю с ними – и поражение, и победа в такой войне одинаково позорны для мужчины.

– Тогда уберите… убери Печать!

– Не могу. Не хотел пугать еще сильнее, но на тебя идет масштабная охота, а лучше защиты нет, – вздохнул начальник особого отдела, осторожно поглаживая девушку по волосам. – Тебя ищут, девочка. И без Печати ты не останешься, не моя – так другая. Тебя спрашивать никто не будет, и щадить – тоже, это война, Хаос тебя пожри! Только сегодня мне сообщили, что за тебя обещано крупное вознаграждение. Не в человеческих фантиках, Лина – в золотых слитках и Источниках Силы. Кому-то ты очень нужна. Я пока не знаю, кому и зачем, но обязательно это выясню.

– Как… вознаграждение? – оторопела девушка. – Тогда понятно, почему ты не убиваешь меня. Продать выгоднее, чем убить…

– Твою мать! – иерарх встряхнул Полину, словно нашкодившего котенка. – Ты меня вообще слышишь, демонова погибель? Я не продаюсь и не продаю своих! Ни за железки, ни за фантики, ни за слитки с Источниками, ни за трон Бездны. И хотел дать тебе больше времени, чтобы ты освоилась и привыкла, но дальнейшее молчание и бездействие просто опасно. Привыкать и осваиваться будешь по ситуации. Начинать можешь уже сейчас.

– Зачем я вам? – по бледной щеке пробежала слезинка, которую девушка не смогла сдержать.

– Ты дорога мне, – Андрей аккуратно стер слезинку тыльной стороной ладони. – И я тебя сберегу. Не плачь и ничего не бойся, просто доверься мне. Я понимаю, как тебе это страшно и трудно, но другого выхода все равно нет, придется смириться. Невозможно все время плавать в нейтральных водах. Тем более, когда эти воды – не более, чем иллюзия.