Клан. Разбитые стекла

***

Полина задумчиво смотрела в окно аэромобиля, медленно плывущего над золотистыми клубами облаков. Небо, непривычно расчерченное в градиент, постепенно темнело, все сильнее уходя в черно-фиолетовые тона. Над центральным кубом Альвирона лампочками загорались первые звезды. Марьяна молча вела машину на самой низкой скорости, почти в режиме зависания. Понимала, что девушке нужно время. Слишком много потрясений для изломанной психики, держащейся на одной магии и стремлении отомстить.

Знакомство с Рамоном Ивер Оррестом, совершенно будничное, на стоянке аэромобилей, встряхнуло и саму Марьяну. Их родственная связь с Полиной удивила травницу, но за свою жизнь она повидала и более удивительные вещи. Сильнейший вел себя просто и тепло, передал девочку ей из рук в руки, пообещал скорую встречу и обыденно растворился в воздухе. Для перемещения в пределах Альвирона ни в аэромобилях, ни в порталах правители не нуждались.

Полина была абсолютно сбита с толку. Радость от встречи с братом мешалась с растерянностью, непониманием, недоверием. Она чувствовала в Рамоне что-то родное, близкое, от чего на глаза наворачивались слезы. Кроме Андрея, Ра – единственный мужчина, чьи прикосновения не вызвали паники и омерзения. Но такие чувства к незнакомцу настораживали, а его сила, власть и возможности в этом мире откровенно пугали. Полина совершенно не представляла, как себя вести с братом, оказавшимся правителем. Или правителем, оказавшимся братом. Пусть у них и общий отец, они с фениксом – два разных мира. Два незнакомца, чужих настолько, насколько это вообще возможно. И лучше, чтоб так и оставалось. Она ничего не знает о фениксах, но кровные узы много значат для Ра. Если брат привяжется к младшей сестренке, он будет страдать, когда ее не станет. Узнать о смерти отца Полине было больно, хотя она его даже не видела. Что будет с Рамоном, когда она умрет? Андрей легко найдет ей замену. Сколько девушек и женщин вокруг, и любая – лучше нее. Подстилку всегда можно заменить. А сестру заменить невозможно. Другой сестры у Ра нет и никогда уже не будет. Полине не хотелось даже думать об этом, но… не получалось. Медальон под тонкой тканью блузки казался непривычно тяжелым и горячим.

Уже в своем модуле Полина долго ворочалась, пытаясь заснуть. Ал не выдержал и недовольно заворчал, посоветовав хозяйке выпить теплого молока, ромашкового чая или попросить у Марьяны успокоительного зелья.

– Я лучше по саду прогуляюсь, – девушка накинула поверх пижамы махровый халат и зачем-то сунула в карман зеркальце, подаренное Андреем. Она не расставалась с артефактом даже ночью, но использовать никак не могла решиться.

Ночной сад дышал свежестью, прохладой и тонким ароматом фиалок. Скромные земные цветы в далеком уголке Вселенной ничем не отличались от тех, что цвели под маминым окном. Разве что их аромат мешался с нежными нотками каких-то светящихся цветов, свисающих над головой гирляндами и гроздьями. На антрацитовом небосводе голубоватой каплей сияла непривычно большая, слегка вытянутая луна, окруженная желтоватыми кольцами и ожерельем незнакомых созвездий. Полина залюбовалась, пальцы неосознанно коснулись зеркальца, извлекая его из кармана. Печать отразилась в нем совсем случайно. Или не совсем. Увидев в отражении не ночной сад, а вполне дневной свет и мужские фигуры, склонившиеся над какими-то бумагами, она не удивилась. Такое же инфозеркало, как в резиденции. Только маленькое, и показывает не спецназовцев за окнами, а далекий мир, в котором сейчас день. И идет война.

– Лина? – не то обрадовался, не то удивился Андрей, безошибочно перехватив ее взгляд. Полина не сразу поняла, что слышит его мысли.

– Я, – так же мысленно ответила девушка, неотрывно глядя в зеркальную глубину, связавшую два мира. – Извини, я тебя от дел оторвала. И совсем не рассчитала время.

– Обычная летучка, мы почти закончили, – пришла ответная мысль. – Совещание окончено, все свободны.

Последнюю фразу иерарх произнес вслух, обернувшись к подчиненным. Вскоре кабинет опустел.

Андрей с облегчением опустился в кожаное кресло и окинул ее взглядом, от которого даже в другом мире Полине стало жарко. Щеки вспыхнули. Девушка смущенно отвела взгляд.

– Не спится, Солнышко?

– Не спится, – вздохнула Полина, стараясь не смотреть в зеркало.

– Как вы? Все в порядке?

– Да. Марьяна пропадает в зельеварне, Аристарх Савельевич ставит защиты на сейфы и схроны. И пытается научить меня водить это летающее чудище, – губы девушки тронула легкая улыбка.

– И как успехи? – поинтересовался Андрей.

– Демонски паршиво, – смутилась Полина. – Трассы эти, координаты. Даже педалей нет!

Возмущение отсутствием педалей прозвучало так забавно, по-детски, что иерарх рассмеялся. Впервые в этом кабинете.

– Ничего, научишься. Пара недель – не срок, – успокоил Андрей. – Как сама? Нравится Альвирон?

– Очень! – золотисто-янтарные глаза засветились робкой радостью. – Здесь чудесно! Я уже выучила язык и базовые знания, теперь изучаю основы магии, физику, биологию, географию, историю и культуру. Ну, чему людей учат. Из дополнительных выбрала курс самообороны и контроль дара...

Полина осеклась, в глазах разлилась растерянность.

– И?

– И нашла брата! – выпалила девушка.

– Брата? – маг удивленно изогнул бровь. Глаза потемнели, взгляд сделался цепким и настороженным.

– Брата, – серьезно подтвердила Полина, – Его зовут Рамон. Рамон Ивер Оррест. Он узнал мой медальон и смог взять его в руки.

– Сын Наримана, – немного расслабился Андрей, сопоставив факты. – Значит, выжил. А я-то думаю, где мог слышать это имя. Только какого демона он делает в Альвироне?

– Занимается адаптацией таких, как я. Нестабильных. Учит контролировать свой дар, чтобы не угробить ни себя, ни других, – смутилась девушка, прогоняя в памяти события этого дня, чтобы маг мог считать. – А еще отвечает за внешнюю политику и какие-то связи.

– Межуровневые, межмировые, – устало вздохнул иерарх. – Я не так часто бываю в Альвироне, чтобы помнить поименно его владык. Но это имя мне знакомо. Не только по делу твоего отца, но и по их высшему магистрату, Совету Уровня. Почему ты отказалась снять Печать и принять его покровительство?

– Я его совсем не знаю. А с тобой мы заключили сделку, – замявшись, ответила девушка. – И… я скучаю.

Слова вырвались прежде, чем она успела их сдержать. Полина залилась краской и попыталась отключить артефакт связи. Но не знала, как.

– Сам отключу, когда надо, – оборвал ее метания Андрей. Его голос показался Полине сердитым, но чем-то довольным. – Бросай эти человеческие дурости, Золотинка. Я тоже по тебе скучаю. У нас здесь три месяца прошло.

– Три месяца? – девушка едва не выронила артефакт.

– Да, малыш. У нас уже весна.

Весна… Ее любимое время года, когда тают сосульки, набухают почки и возвращаются перелетные птицы, чтобы свить новые гнезда и сложить новые песни. Время родников, солнечных лучей сквозь рваные тучи и первых гроз. Время перемен. Она дожила до весны. Так странно.

– Как… операция? – взяла себя в руки Полина.

– Идет по плану. Скоро все закончится.

– Да, – эхом отозвалась девушка.

Слова о том, что все закончится, имели для нее особый смысл. Она отомстит и обретет покой. Только лицо брата стояло перед ней, как наяву, немым укором. Да всплывали слова Марьяны, произносимые голосом мамы. Теперь она понимала, как работают аллеорты: драгоценный минерал, усиленный и направляемый мощным заклинанием, заложенной программой, приглушал воспоминания, мысли и эмоции определенного спектра. Анестезия. Обезболивающее. Анальгетик для души, вызывающий взамен то, что скрыто в памяти крови, рода, поколений. Интуиция, магическое зрение, иное восприятие. Клей, на который посажены осколки ее жизни, которые не соберет никакой реверс. Аллеорты в ушах девушки вспыхнули фиолетовым пламенем, и вместе с ними вспыхнула злость.

– Андрей, ты же не забыл условия нашего договора? – Полина отчаянно вскинула голову.

– Я все помню. До последнего слова, – помрачнел полковник.

– Ты обещал, что поможешь отомстить. Разрешишь лично пытать и убивать ублюдков.

– Пока что некого, Солнышко, – усмехнулся иерарх. – Но от своих слов не отказываюсь. Даже пыточную предоставлю, организую консультацию профессионального палача, если захочешь. Только станет ли тебе от этого легче? Ты – не они, ты другая. Оставь мою работу мне. От меня еще ни одна тварь не ушла безнаказанно.

– Я хочу участвовать в спецоперации. Я имею на это право, Андрей! Хочу видеть, как каждый ублюдок сдохнет в муках. И последнее, что они запомнят – будет мое лицо.

– Это твое право, и мое Слово, – подумав, вздохнул маг. – Только пойми, такие операции требуют времени и огромных сил. В них задействованы сотни людей и нелюдей по всему миру, и каждая ошибка оплачивается жизнями. Это работа профессионалов, а не девичьи посиделки. Ты будешь только мешать. Я сам перемещу тебя, когда посчитаю нужным. Но на время операции ты забываешь, что ты человек, женщина и тому подобное. Забываешь слова «не могу», «не хочу», «не буду», «боюсь» и «Андрей, не надо» – что надо, а что не надо на войне, решаю я и только я. Ты беспрекословно подчиняешься приказам и делаешь то, что я говорю. Как любой из моих бойцов.

– Хорошо, – согласилась Полина.

– У тебя есть время подумать, Золотинка. Можешь поговорить об этом с братом. Или не говори. Тебе не обязательно убивать, умирать или ломать себя еще больше. Пока мы живы – всегда есть выбор, – в серебристо-стальных глазах промелькнула и исчезла непонятная грусть. Лица девушки коснулся теплый ветерок – словно поцелуй через миры.

– Я тебя никогда…, – с трудом разобрала Полина его голос, тонущий среди белого шума.

Зеркало подернулось рябью, затянулось Тьмой, и все исчезло.