Время клятвы

— И то верно, дружище! — кивнул Эббот. — Если ты уже закончил гоняться за призраками, давай-ка поспешим на помощь нашим приятелям!

Сатиры с размозжёнными головами валились на землю слева и справа от разъярённого барона. Булава Возмездия в крепкой руке Рокуэлла знала своё дело. Финеас и двое его оставшихся приспешников отступали под грозным натиском противника, но их песенка ещё не была спета. Предводитель отряда вынул из-за пояса старинный перламутровый рожок и изо всех сил дунул в него.

Воды Энамонэ всколыхнулись, предвещая что-то очень и очень нехорошее. Люмора и Полоний, расправившиеся с сатиром, озадаченно молчали, во все глаза уставившись на озеро: нечто крупное приближалось к поверхности из его глубин. Финеас хитро улыбался, Рокуэлл, нахмурившись, продолжал наступление, а оруженосец всё ещё приходил в себя на земле.

Через несколько долгих секунд воды озера в страхе разверзлись и из пучин восстало исполинских размеров чешуйчатое чудище с трезубцем в руке и светящимся глазом во лбу. Это был Спящий Владыка — полноправный хозяин Энамонэ, наделённый властью самим Богом Гидросом.

— Владыка озера! — вскричал Финеас при виде монстра. — Эти негодяи творят зло в Эригонском лесу! Они убили почти весь мой отряд! Посмотри, сколько лежит на земле бездыханных братьев, убитых булавой этого жирного мерзавца! Покарай их всех своей твёрдой рукой, молю! Только не убивай её! — Он мотнул головой в сторону Люморы. — Эта нимфа связалась с плохой компанией! Она должна быть не с ними, а с нами!

Владыка пристально посмотрел на Финеаса своим грозным глазом, а затем на остальных и произнёс:

— Тсионин орпынщсвёней чколеве дакогин ен юотев.

Что именно хотел сказать Владыка, никто так и не узнал. Послышался топот чьих-то гигантских ног, и на поле битвы вышел ещё один неожиданный персонаж: стодесятифутовый великан с огромной дубиной наперевес. Рокуэлл охнул, Полоний судорожно очертил круг перед своим лицом, а Люмора замерла, ожидая, как отреагирует Владыка. Последний, казалось, был удивлён, но не слишком.

— Черви! — прохрипел великан. — Как вы посмели нарушить мой покой?!

Сатиры за спиной Финеаса задрожали. Сам Финеас попытался скрыть страх за маской величественного спокойствия, но дёргающийся глаз выдавал его с головой.

— Что… что тебе надо, великан? — пискнул он, не зная, что делать. — Мы… мы-мы-мы… изгоняем чужаков из наших земель!

— Да я вас сам сейчас изгоню, если захочу! — рявкнул великан. — Кто посмеет бросить мне вызов? Ты?

— Н-н-нет! — взвизгнул Финеас, мигом потеряв остатки самообладания.

— Или ты? — обратился громила к Владыке, который выглядел в сравнении с ним, словно котёнок рядом с хозяином.

Спящий Владыка нахмурился, открыл рот, чтобы ответить, но тут в его глазах отразилось некое подобие смятения. Он о чём-то задумался, опустил взгляд в воду и коротко ответил:

— Носьклюяс дерпе боойт, ивейрнд.

— Прекрасно! — довольно ухмыльнулся великан. — Возвращайся с миром обратно в воды, пока я не передумал!

Спящий Владыка смиренно кивнул, развернулся и неспешно отправился обратно в чёрные глубины Энамонэ, прокладывая путь лучом из третьего глаза.

— За то, что мой покой был нарушен, — продолжил великан, — кто-то должен понести наказание! И этим «кто-то» будешь ты! — Дубина гиганта обратилась в сторону Финеаса.

— Я? — прошептал сатир, едва живой от страха.

— Да, ты! Незрелый плод слепой любви пустоголового рогоносца! — прогрохотал исполин. — Тебе повезло, что я большой и добрый великан, потому что я дам ровно десять секунд форы! Если тебе дорога твоя жалкая жизнь, спасай её прямо сейчас!

Повторять дважды не было никакой нужды. Через мгновение Финеас уже улепётывал обратно в лес вместе с приспешниками.

Великан развернулся и обвёл хмурым взглядом Рокуэлла и Полония, а затем задержал взгляд на Люморе, которая лежала на земле и билась в конвульсиях.

— Нет! — заорал барон, бросившись к девушке. — Жрец, что с ней?!

Полоний, чьё внимание всё это время было полностью приковано к великану, вздрогнул и посмотрел на волшебницу:

— Я… Я не…

Великан недобро улыбнулся:

— Отправляйся за своим возлюбленным!

Он занёс над Люморой гигантскую дубину.

— СТОЙ! — одновременно заорали Полоний и Рокуэлл. Жрец, вскинув руки, зашептал молитвы, а барон почти добежал до девушки, чтобы спасти её от чудовищного удара, но они оба не успели.

Дубина со всего маху опустилась на Люмору.

Полоний застыл на месте с поднятыми руками.

Барон не верил собственным глазам.

Приподнявшийся с земли мальчишка осовело смотрел на них, раскрыв рот.

Потому что дубина не убила Люмору, а прошла прямо сквозь неё.

Великан помрачнел, но больше ничего не успел сделать, поскольку утратил свой правдоподобный облик и растаял в воздухе.

А Люмора продолжала биться в конвульсиях.

— Жрец! — рявкнул барон, упав на колени рядом с девушкой. — Сделай что-нибудь!

— Я делаю всё возможное! — ответил Полоний, творя какие-то пассы. — Но пока ничего не помогает! Попробуйте поговорить с ней, барон!

— Эй! Слышишь меня?! — заорал Рокуэлл и, не зная, что делать, зарядил Люморе пощёчину. — Вставай! Быстро!

— Барон! — воскликнул жрец. — Я просил вас поговорить с ней, а не избивать её! Вы же не в казарме, в самом деле!

— Заткнись! — прошипел Рокуэлл. — Если не знаешь, что делать, пошёл вон отсюда! А я поговорю с ней так, как считаю нужным!

— Барон, попробуйте поговорить с ней нежно… Я понял! Я всё понял, барон! Ей не помогут заклинания, ей нужны ваши чувства!

— Пошёл вон! — повторил Рокуэлл. — У меня от тебя голова болит! Не стой над душой, кретин!

Полоний справился с остро возникшим желанием отвесить Рокуэллу смачного тумака, вскочил на ноги и быстро отошёл к оруженосцу, который по-прежнему сидел на земле и держался за шлем.

— Люмора! — тщетно взывал барон к девушке. — Люмора! По… Пожалуйста! Люмора!

Девушка продолжала извиваться всем телом. Из уголка её рта тонкой струйкой потекла пена. Рокуэлл задрожал, понимая, что времени осталось крайне мало.

— Не… не ум-м-мирай! — беспомощно всхлипнул он, чувствуя, что сейчас заплачет. — Чёрт подери, ты слышишь меня? — Барон схватил волшебницу за плечи. — Люмора! ЛЮМА!

Девушка внезапно застыла и широко открытыми оранжевыми глазами посмотрела на Рокуэлла.

— Л… Ла… — попыталась сказать она, и тут барон, мысленно послав всё к чёрту, придвинул пшеничные усы вплотную к губам девушки и пылко поцеловал её.

Полоний, наблюдавший за всем происходящим краем глаза, лишь обречённо всплеснул руками, но от каких-либо реплик предпочёл воздержаться.

В этот момент из леса выбежали гвардеец Эббот и тролль.

— Нет, ну, я, конечно, всё понимаю, — начал Ирвин, глядя на целующуюся парочку и почёсывая затылок, — но это как-то… слишком рано, не находите? Должен быть… ну, канун решающей битвы, задушевные разговоры, клятвы до гроба… А мы находимся, дай Фер, ещё где-то в середине путешествия. Я, разумеется, не призываю кого-либо к… воздержанию или чему-нибудь подобному, сам бы сейчас охотно прыгнул в койку к какой-нибудь высокородной герцогине, но…

— Господин Эббот, не знаю, чему вас обучали в университете, — улыбнулся жрец, — но то, что вместо учёбы вы зачитывались любовными романами, для меня более чем очевидно.

— Дорогой Полоний, я не зачитывался любовными романами, я был непосредственным их участником, — улыбнулся в ответ гвардеец.

Люмора оторвалась от усов барона и застенчиво прошептала:

— Ларс… Ты самый чувственный человек на свете. Спасибо, что поделился этим сокровищем со мной.

— Я… делал всё, что было в моих силах, — покраснел Рокуэлл, взяв Люмору за руку. — Как ты?

— Как никогда раньше, — призналась девушка, смахивая выступившие на глазах слёзы. — Знаешь, я всю жизнь дарила обездоленным душистые букеты чувств, чтобы их головокружительный запах возвращал к жизни нежные ростки, погребённые глубоко внутри, под толстым слоем ила и плесени. Некромантулы Корвунгарда, возможно, могут воскресить тело, но им не под силу воскресить душу, Ларс. Ты даже не можешь себе представить, какое это счастье — видеть, как раскаиваются отпетые негодяи и мошенники, как искренне радуются жизни сирые и убогие, как смягчаются холодные сердца вершителей правосудия и как мир и уют приходят в беспокойные семьи…

Люмора вздохнула, вспоминая прежние дни.

— Я привыкла делиться со всеми, но ничего ни у кого не принимать. Порой я отдавала себя без остатка и… не знаю, как мне удавалось выжить. Сегодня я… Где мой веер? Я уронила его, когда упала… Вон он, принеси его, пожалуйста… Спасибо, Ларс. Сегодня я незаметно для всех вас использовала заклинание Реферакта, чтобы вызвать иллюзию великана. — Люмора развернула веер и посмотрела на Рокуэлла оранжевым глазом сквозь вырезанное отверстие. — Я испугалась, что Владыка сотрёт нас в порошок и предпочла действовать, а не стоять в сторонке, словно беспомощная трусиха! Вот только… только я не знала, как отреагирует Владыка на появление мифического великана, поэтому решила вызвать у него сильный страх и… Никогда раньше я не использовала свой дар на подобных… бесчувственных существах. Он… Он опустошил меня. — Ладонь Люморы крепче схватила руку Рокуэлла. — Я отдала ему все чувства, на какие только была способна, а в результате… вызвала лишь небольшое замешательство. — Девушка умолкла и опустила голову. — Прости, наверное… я просто глупая, вспыльчивая девчонка, не ценящая собственную жизнь, но… Но даже такой глупой девчонке, как я, повезло, что в критическую минуту рядом оказался человек, готовый сбросить с себя защитный панцирь и наполнить эту опустевшую оболочку настоящими, глубокими эмоциями.

Барон с замиранием сердца слушал проникновенную исповедь Люморы и понимал, что с этого момента что-то изменилось в его душе. Нечто злое, ненавистническое скомкалось и исчезло, а вместо этого появились новые, незнакомые эмоции, осознать которые ему еще только предстояло.

— Люди, эльфы, дворфы, гномы… Все расы нуждаются в чувствах, Ларс. Когда я только училась повелевать даром, я… Я искренне не понимала, что в нём такого особенного. Ведь любое существо на свете может делиться с остальными настоящими, неподдельными эмоциями, просто я могу делать это чуточку сильнее, чем другие.

Барон задумчиво кивал, держа Люмору за руку и наслаждаясь блеском её оранжевых глаз, словно цветением ранних тюльпанов.

Через несколько мгновений к ним подошли Полоний и Ирвин.

— Ну, как ты? — серьёзно спросил гвардеец. — Встать можешь?

Люмора улыбнулась:

— Благодаря Ларсу я в порядке. А как там наш благородный оруженосец?

— Замечательно! — бодро отрапортовал Ирвин. — Голова раскалывается, вместо трёх моих пальцев видит перед собой четырёх пышногрудых Берт из «Брагантины». Короче, идёт на поправку!

Люмора и Рокуэлл расхохотались.

Полоний, всё это время думавший над чем-то своим, вынырнул из пучины мыслей и решил уточнить:

— Госпожа Люмора… Это вы призвали великана?

— Да, иллюзию великана вызвала я… — призналась волшебница. — Август, это длинная история.