Явь

Утром большая часть лесовиков улетела на одном из транспортов. Помощь помощью, а свой Китеж без защиты тоже оставлять нельзя. Остались только Пересвет Святославович, Главный волхв Китежа Травень Гостомыслович и еще пара старейшин и князей, одним из которых был вождь юшковцев Родегаст Милославович. С ними остались группы охраны и прикрытия. В первую категорию попала группа Варвары, во вторую – Кия.

Ближе к полудню из ворот Города выехала грузовая машина, откуда выбрались два десятка людей и принялись устанавливать походный шатер, в коем планировалось провести собрание городских и лесных властей, дабы обсудить мирный договор и заключить военный союз. Также, видимо, на всякий случай из ворот выехал бронетранспортер, на котором располагалось группа прикрытия, состоящая из пяти воинов в средних доспехах. Главный из них был со знаками отличия богатыря шестого класса. На груди своего новенького командирского доспеха имел рисунок – перечеркнутый волколак.

– Алексей? – подошел к главному из охранников городских строителей Кий.

– Здорово, Кий! – поднял забрало шлема богатырь.

– Я смотрю, тебя в звании повысили? – ухмыльнулся лесовик, кивая на знаки отличия.

– Угу, – кивнул Алексей Попович, – внеочередное дали за выполнение опасного правительственного задания, теперь я богатырь шестого класса, по-вашему, вроде как сотник.

– Догнал, чертяка, – обрадовался Кий, – я же теперь тоже сотник. А здесь что делаешь?

– Направлен для охраны работников, а в последующем – первых лиц Города на переговорах с вашими руководителями.

– Понятно, я тоже безопасность встречи организую, только как охотник не у самого шатра, а на удалении. Ладно, я думаю, еще увидимся, мне сейчас как раз дозор менять в Лесу нужно. Ты про канал-то не забывай.

– Не забуду, я сейчас у начальства, похоже, главный связной с вами, лесовиками.

– Хорошо быть незаменимым, – усмехнулся Кий, – ладно, я побежал: негоже парней на точке менять с опозданием. Сначала ты опаздываешь, а потом они в отместку делают точно так же.

Переговоры между горожанами и лесовиками были в самом разгаре, когда полог шатра открылся и две очаровательные девушки внесли подносы с питьем. В кой другой час все присутствующие мужчины бы оценили красоту обслуживающих их девушек, проводили бы глазами стройные ноги, упругие ягодицы и груди, упакованные в облегающие комбинезоны, но только не сегодня и не сейчас. Накалу страстей, царящему в шатре для переговоров, не было эпитета. Все существующие слова и общеупотребительные выражения не могли передать всей бури эмоций, бушующей под тонким материалом шатра.

– И почему это ваши войска должны быть центральным ядром объединенной армии? – багровея от переполняющих эмоций, почти кричал Пересвет Святославович. – Чем мои соколики хуже?

– Да пойми ты, дубина стоеросовая, – уже который раз объяснял Илья Муромцев, – не хуже, но и не лучше. Тут дело в особенностях тактики и доспехов. Вот у тебя центр при атаке кто обычно заполняет?

– Тяжелая пехота.

– Вот, – резюмировал министр обороны Города, – а у нас таких парней поболее вашего будет. И как, разрешите вас спросить, ваши люди должны быть ядром, если ваших в этом самом ядре будет меньшинство? Да и притом мои люди умеют сражаться в строю, что и нужно для центрального ядра из тяжелых пехотинцев, я же не претендую на лавры ваших охотников, которым равных ни в Лесу, ни в Городе нет.

– Ладно, про численность я с вами согласен, – со скрипом соглашаясь, кивнул воевода китежский, – но доспехи то тут при чем?

– А при том, – устало выдохнул Илья Муромцев, – наши и ваши доспехи изначально спроектированы на одной основе, стандартного тяжелого бронекостюма первых переселенцев, но и вы, и мы чуток их модернизировали. Ваши костюмы менее бронированы, зато за счет этого чуть быстрее и маневренней первоосновных. Наши же наоборот. Нам не нужно рваться к противнику, он сам к нашим стенам придет. От этого наши тяжелые доспехи потеряли маневренность и скорость, взамен приобрели большее бронирование и возможность навесить более тяжелое вооружение. Объяснять нужно, почему наши парни с неповоротливыми доспехами должны быть в центре?

– Нет, спасибо, как-нибудь уж сам пойму, что центру нужно стойко выносить все атаки, а более мобильные группы должны атаковать по флангам.

– Вот именно поэтому основной центр будет за нами, ваши по флангам, далее разворачиваем в таком же порядке среднюю пехоту. Здесь так же, ибо у вас все доспехи более мобильные, а у нас лучше защищены. Ну а далее я вывожу своих парней в легкой броне отдельно поддержкой основным войска своей мобильностью. – продолжал Илья Муромцев.

– Мои охотники привычны биться под прикрытием в режиме мимикрии, и я не буду их переучивать, – вставил свое слово Пересвет Святославович.

– Хорошо, – кивнул министр обороны Города, – теперь давайте приступим к разрешению наших вечных территориальных споров и притязаний.

Тут выяснения затянулись. Территории – это вам не построение, тут за каждый маломальский кусок обычно споры идут не на жизнь, а на смерть. Уступать территорию обычно никто не намерен по своей воле. Хотя что было делить горожанам, сидящим почти всегда в своем Городе и выжигающим вокруг своего Города Лес на два километра вокруг, с лесовиками, для которых Лес был и домом, и крепостью, а эти пять километров вокруг Города особой роли для них не играли. Но горожане хотели непременно указать в договоре на полное запрещение находиться на их территории без приглашения и тем более без их ведома.

Много еще о чем спорили, за один день договориться не сумели, остановило споры одно событие. На следующий день, не то, чтобы ранним утром, но не днем еще, дежурившая группа Кия встретила в Лесу одинокого путника.

– Да, – ответил по закрытому каналу Пересвет Святославович, – слушаю.

Он хоть и был главным воеводой Китежа, и такие мелочи его не должны были лично касаться, но охрана периметра и вообще переговоров с горожанами была его ответственностью. А потому он предпочитал контролировать все сам и собирал информацию лично, чтоб ни крупицы не потерять при передаче докладов от младшего к старшему по всей цепочке.

– Сударь главный воевода Пересвет Святославович, – докладывал лично Кий, – на нас тут Древослав вышел собственной персоной, говорит, будто является посланником Кащея и у него для вас с городским воеводой есть послание.

– Кто вышел? – не понял воевода. – Леший?

– Не, не леший. Древослав, – объяснял сотник, – Он у нас в Юшковце был колдуном знатным, а потом со многими к Кащею на службу подался.

– О, как, – хмыкнул Пересвет Святославович, – ну веди его сюда, мы законы знаем, парламентеров не трогаем, даже если они от Кащея к нам приходят.

Не дожидаясь, когда сотник оборвет связь, как положено докладывающему, воевода сам выключился, но сразу открыл другой канал.

– Илья Муромцев? – без предисловий буркнул он в рацию. – Это Пересвет Святославович беспокоит, тут к нам парламентер от Кащея пожаловал. С предложением, видать. Не смог бы ты подойти к шатру переговоров, я так понимаю, послание для всех людей, ну или как минимум для двух наших сторон. Только охрану возьми с собой из хороших чародеев.

– Зачем из чародеев? – не понял министр обороны Города.

– А он один из наших колдунов, из сильнейших, – объяснил Пересвет, – перешедших на сторону Кощея, а такой может многое выкинуть. Береженого, как говорится, в тюрьме стеречь не надо.

Древослав был в своем старом боевом доспехе, напоминающем тунику до пят со шлемом в виде головы оленя. Костюм, правда, был чуть измененным, но только слегка. Из бронекостюма торчали ветки и сучья наружу, словно внутри был не человек, а какой-нибудь энт, древочеловек, который притом еще не помещался в не по росту малый костюм, и его ветви выпирали наружу, разрывая ткань туники. В руках же колдун держал посох на манер тех, с коими ходят лешие.

– Стой, Древослав, – обозначил себя Кий, голосом по громкоговорителю, не выходя тем не менее из режима невидимости, – и пожалуйста, без резких движений, не посмотрю, что еще недавно под твоим началом в рейд ходил.

– Стою, – спокойно ответил колдун, остановившись, – стою, парень, не серчай, если бы я хотел пройти через вас незамеченным, то давно был бы уже за вашими спинами.

– Во-первых, у нас свой колдун есть, – хмыкнул, но не стопроцентно уверенно командир группы охотников, – а во-вторых, твой бронекостюм все же нашей, людской работы, и не оборудован комплексами противодействия наблюдению, как доспехи разведчиков, отчего любым прибором слежения засекается на раз.

На этот раз Кий материализовался перед колдуном в пределах одного прыжка на ускорителях и показал прибор слежения, где можно было просматривать местность в шести разных режимах, включая тепловой и ультрафиолетовый.

– Захочешь в следующий раз обойти нас стороной – иди голый.

– Ох, милай, ты даже не представляешь, на что я способен сейчас, – ухмыльнулся Древослав, – когда получил силу, настоящую силу, а не те обрывки, которыми я пользовался.

– Что, даже научился останавливать снаряды привода, летящие в тебя со всех сторон?

– Можно попробовать, – пожал плечами колдун.

– Не стоит, – теперь ухмылялся Кий, – я даже не сомневаюсь теперь в твоих нынешних способностях, но у нас есть как минимум тяжелый привод и снайперка, что повышает возможность при засевании большой площади бесприцельно выпущенных снарядов, всадить тебе один точно в окуляр. А с учетом наличия не сильного, но и не слабого колдуна, эти шансы растут в геометрической прогрессии. Да, он не сможет тебе ничего противопоставить, но как минимум, сможет отвлечь, а тут опять решит дело точное попадание в окуляр твоего шлема. Пробовать будем?

– А ты все такой же дерзкий и любишь риск, десятник Кий.

– Сотник.

– Уже?

– А чего ты хотел? – удивился Кий. – Война, а на войне люди в званиях и должностях растут быстро.

– Ладно, – проговорил Древослав, останавливая ненужный спор, – доложи начальству, я пришел с ними встретиться. Передай: посланец от Кащея Бессмертного прибыл.

– Так уже, – оскалился Кий, но личину задирать не стал, – передали, и даже получили обратно приказ сопроводить тебя к Городу, чтоб по дороге ты ничего не творил.

– Зачем меня вести? Я дорогу знаю, не впервой здесь быть, еще недавно мы этот Город штурмовали и чуть не взяли. Я сам дойду, нечего ради меня границу оставлять.

– Чуть-чуть не считается, ты не нервничай, не оставим мы границу, найдется кому нас заменить, на время. У меня к тебе только один вопрос, Древослав.

– Задавай.

– Ты же вроде из наших, из лесных, не горожанин, Свобода для тебя богиней была. Скажи мне, дядька, каково оно – разменять ее на силу? Каково это – стать из сильного вольного волка еще более сильным цепным псом? Нравится ли оно тебе?

– Сам ты пес, – раздраженно выдохнул Древослав, – что ты знаешь вообще о жизни? Вы, люди, все мерите свободой, несвободой, дисциплиной, достатком и голодом. Все это чушь. Все это мизер по сравнению с силами вокруг нас, которые вы взять не можете. А вот когда берешь эти силы в свои руки и чувствуешь все это в себе, то все ваши свободы не идут ни в какое сравнение. Что касается рабства у Кощея, то ты, человек, ничего про это не знаешь, это не рабство, а отношения между учеником и учителем. Великим учителем!