Острота превосходства

ГЛАВА II. СТАНЦИЯ «АВОА»

(все реплики в этой главе происходят на финском языке)

Абоа (финск. Aboa) 730 ю.ш. 130 з.д. — действующая научно исследовательская антарктическая станция Финляндии, созданная в 1988–1989 годах. Построена на нунатаке Басен у горного хребта Краули, что на Земле Королевы Мод. Расположена в ста тридцати километрах от побережья и в двухстах метрах от шведской антарктической станции Васа. Вместе станции образуют базу Нурденшёльд(Nordenskiöld basen).

— Арвид, посоветуй, куда поехать с семьёй. Хочу научить сына рыбачить, — спросил высокий молодой человек с вьющимися длинными волосами, сидя на скамье для жима.

В небольшом, но просторном зале раздавался ритмичный звук лёгких ударов, сопровождающийся жужжанием ленты беговой дорожки.

— Конечно в Пелло, Ханнес, лучше места тебе не найти, — отвечал на бегу второй коротко стриженный блондин сквозь частые вдохи и выдохи.

— Ты часто там бываешь?

— Не говори ерунды, Ханнес, скоро будет уже год, как я подписал контракт, а последние четыре месяца я вообще не вылезаю с этой станции.

— Сколько же всего раз ты был там, Арвид?

— Успокойся, я бывал там несколько раз, к тому же мой брат, Вилле, недавно вернулся оттуда. Я видел фотки и говорю тебе — лучше Лапландии тебе места не найти.

— А как поживает твоя сестра?

— Ты про Солли?

— А что у тебя есть ещё сёстры?

— Да, у меня есть двоюродная сестра Хелка, она живёт со своими родителями в Лахти.

— Ты не говорил мне, что у тебя несколько сестёр. Чем она занимается?

— Работает на фабрике «Лухта» («Luhta»).

— Она шьёт одежду?!

— Нет, она бухгалтер.

— Она такая же красивая, как и Солли? Ты можешь показать мне её фото?

— Послушай, Арвид, ты уже запал на одну мою сестру, зачем тебе вторая?

— Ханнес, у тебя очень красивая сестра. Может быть Хелка такая же красивая, я хочу сравнить, вдруг она мне больше понравится.

— Может быть у неё есть друг, мы не виделись с прошлого лета.

— О чём ты говоришь, Ханнес, я ведь единственный пилот в Финляндии такого уровня.

— Ты спекулируешь своим положением, Арвид, это не хорошо, им это может не понравиться.

Жужжание дорожки прекратилось. Вместо него начались звонкие короткие удары грузов на тренажёре.

— А она такая же молодая, как Солли?

— О, Боже, лучше бы я тебе вообще ничего не говорил, зачем я только вспомнил про неё?! Да ей тоже двадцать три, и она моложе Солли на два месяца. Ты правда хочешь познакомиться с ней?

— Ханнес, не пойми меня не правильно, я просто боюсь, что Хелка окажется красивее Солли, и тогда я расстроюсь, что не выбрал Хелку, я теперь ведь типа звезда.

— Ты ничего ещё не выиграл, Арвид, а уже говоришь, как чемпион.

— Это не важно. Я не боюсь проиграть. Зато я честно признаюсь тебе во всём, хоть это и выглядит немного смешно со стороны. Ведь это твои сёстры в конце концов и я не хочу навредить тебе.

— Я понял тебя, Арвид, только давай я покажу тебе её после соревнований.

— Почему, Ханнес?

— Понимаешь, дело в том, что если вдруг ты окажешься перед выбором, то излишние мысли будут тебе мешать во время турнира. Ты должен быть сосредоточен на гонке, а не на романтике!

— Теперь ты точно создал интригу Ханнес. Зная тебя, я могу с уверенностью сказать, что Хелка однозначно красивая, а значит, мне придётся мучаться в неведении всё это время, понимаешь?

— Хитрец! Покажу тебе её после тренировки — а пока отстань, переходи к следующему тренажёру.

— Другой бы на твоём месте интересовался своими соперниками, а не моими сёстрами.

— Оставь, Ханнес, ты и сам всё прекрасно знаешь! Почему я должен волноваться? У меня прекраснейший термокомбинизон от Коламбиа («Columbia»), гермошлем Скот — Нокиа («Scott — Nokia»). Наш «Peloton» выполнен в соответствии с номинальными параметрами немецких и швецких сновигаторов. В машиностроении мы не уступаем нашим соседям: технические характеристики, материалы — всё идеально!

— Оставь, Арвид, ты же знаешь, я не об этом говорю. Сейчас речь идёт о личных качествах.

— Ты просто думаешь, Ханнес, что если я проиграю, то это навсегда изменит ситуацию в целом. Это ничего не изменит, я просто еду выступать. Да, я приложу все свои максимальные усилия, но я не собираюсь устраивать кровавые битвы из-за того, что весь мир должен узнать, кто самый сильный герой. Зачем мне это? Зачем тебе это? Качество, комфорт, профессионализм и безопасность — этого достаточно для хорошего выступления. Остальное будет зависеть от уровня этих факторов. У кого он окажется выше, тот и победит, а прыгать выше головы от недалёкого ума. Рациональный подход должен быть во всём. Что там у нас следующее?

— Десять минут в сфере, потом отжимание.

Арвид залез в специальный трёх осевой тренажёр для вестибулярного аппарата, в каких тренируются лётчики и космонавты. Он пристегнулся, а Ханнес встал рядом с пультом управления.

— Готов? — спросил он.

— Да, запускай! — ответил Арвид.

— Что ж, на пятой минуте начнём как всегда с таблицы умножения, потом обратный счёт.

— Хорошо, — спокойно ответил Арвид.

Ханнес запустил тренажёр и взял в левую руку электронный секундомер, который висел на шее на широком жёлтом ремешке из полиэстера с двумя чёрными тонкими полосками посередине. В правой руке он держал красивую авторучку из белого пластика с эргономичным толстым трёхгранным корпусом и объёмной корпоративной эмблемой нескольких цветов. На небольшом специальном столике ниже пульта управления под его правой рукой лежал канцелярский планшет с прикреплёнными таблицами на листах из тонкого пергамента. Сначала Ханнес засёк пятиминутный таймер. После того, как время кончилось, он снова засёк время и начал в определённом темпе громко перечислять в разнобой варианты математических множеств из таблицы умножения:

— Шестью семь! Пятью восемь! Семью четыре! Восемью три!..

В ответ Арвид также громко выкрикивал результаты, а Ханнес делал отметки в таблицах. Затем Ханнес перезасёк время и скомандовал:

— Теперь счёт!

Арвид начал быстро считать со ста в обратном порядке.

— Не вздумай закрыть глаза, Арвид! Я внимательно слежу за тобой! — серьёзно предупредил Ханнес.

Арвид продолжал считать, пока не дошёл до нуля. Тренажёр ещё некоторое время работал, после чего сам остановился. Арвид отстегнулся и вылез, а Ханнес достал из спортивной сумки электронный тонометр и принялся измерять у него кровеносное давление и пульс, параллельно ведя запись всё в тех же таблицах.

— Поздравляю тебя, Арвид! Показатели превосходные! — произнёс он в конце.

— Не хочу отжиматься, Ханнес, пойдём лучше поиграем в пинг-понг, — сказал Арвид после пятиминутного отдыха.

— Как скажешь, но в следующий раз ты от меня не открутишься, так и знай!

И они прошли вместе в другой зал, где стоял стол для пинг-понга и продолжили свою беседу, но уже в другом ритме.

— Скажи, Ханнес, если что-нибудь новое в моём расписании на неделю? — поинтересовался Арвид.

— Завтра у тебя небольшая фотосессия.

— На тему чего?

— На тему твоего оправления в дальний путь за победой. Так будут называться статьи в финских газетах.

— «В дальний путь за победой»?! — переспросил Арвид с ноткой восторженного удивления.

— Именно! Тебе нравится? — спросил Ханнес.

— Да, это очень красивый заголовок! А что должно быть на фотографии?

— Ты на фоне своего сновигатора и ещё нам нужно будет сделать пару снимков ближним кадром для рекламы. Надо, чтобы нашивки на твоём комбинезоне и эмблема на гермошлеме были хорошо видны одновременно на одной фотографии. Шлем будешь держать в охапке, как пилоты Формулы один и улыбаться.

— Нет проблем! Я готов постараться!

— Проблемы есть. Я не могу придумать, что должно быть фоном, хотя его практически не будет видно, но не хотелось бы случайных подробностей в углах фотографии. Возможно, придётся немного побегать по станции со всей фотоаппаратурой, ты меня понимаешь?

— Конечно, я помогу тебе, не беспокойся!

— А когда выйдет газета?

— Через неделю, когда ты отправишься на Амундсен-Скотт, и ещё будет маленькое интервью для телевидения, буквально минута — две не больше. Ответишь на пару банальных вопросов, посмеёшься в кадр и помашешь рукой землякам.

— Окей! — ещё белее радостно и легко ответил Арвид, совершая очередную подачу, — скажи, а как там моё предложение по поводу Ларса Олофсона (Lars Olofsson)?

— Ничего не получится, Арвид, извини.

— Почему, Ханнес? Что плохого в том, что мы вместе отправимся на турнир?

— Шведская сторона посчитала, что это может вызвать ненужное подозрение, а, вследствие этого и недовольство среди наблюдателей американской стороны. Спрашивать или выяснять никто не будет, это не в стиле Шведской Короны, поэтому обе наших стороны приняли однозначное решение следовать до Амундсен — Скотт порознь, то есть каждый самостоятельно. Независимость и хладнокровное спокойствие — вот лучший показатель Скандинавского Креста в данном случае.

— О, я понял тебя, Ханнес! Достаточно убедительное объяснение.

— Как тебе, кстати, понравился их «Снослаг» («Snoslag»)?

— Ты про внешний вид или про начинку? Мне непросто судить, я — пилот, мне нужно посидеть за штурвалом.

— Что бы ты сказал про него в целом? Что тебе не понравилось, например?

— Хм, ну ты знаешь, это порядком очень тяжело так сразу сказать. На мой взгляд у него слишком панорамная крыша. То есть кабина в целом выполнена из стекла. Это довольно эффектно и современно и, конечно же, удобно, но вот вопрос с надёжностью… Ведь нам предстоит обстреливать друг друга с довольно серьёзной интенсивностью. Хотя конечно защищающим барьером этого самого стекла они расположили эродинамику довольно оригинальной концепции, но всё равно остаётся очень много непонятного, Ханнес. Какое стекло? Насколько оно устойчивое? Хотя и так сразу можно только догадываться, сколько оно стоит. Неизвестно, что могли добавить туда ребята из Вольво (Volvo). Может оказаться, что это их какие-нибудь последние нано разработки, которые они ещё не применяли. А почему ты спросил?

— Мне было просто интересно узнать твоё мнение.

— Ты считаешь наша машина хуже?

— Нет, напротив, я достаточно уверен в нашей технике. Ты же знаешь, я также общаюсь с инженерами. Им будет интересно множество мнений, в том числе и твоё.

— Конечно, Ханнес, я понял тебя.

Внезапно раздался мелодичный звук, похожий на рингтон. Он донёсся с аккуратного маленького кожаного диванчика неподалёку, куда Ханнес кинул свой секундомер, чтобы он не мешал ему во время игры.

— Пора на обед Арвид, у тебя двадцать минут, чтобы приготовиться и принять душ, жду тебя в столовой!

Пара быстро разошлась. В спортивном корпусе сразу стало заметно тихо, было только едва слышно далёкое гудение вентиляции где-то в недрах подвесного потолка. Через некоторое время интенсивность света сама резко упала, в комнатах автоматически включились кварцевые лампы.