Последний солдат СССР. Сборник. Книги 1-5

- Сволочи, я им головы оторву, - шипит девятиклассница. Её глаза метают молнии. Ребенок сморкается, выбрасывая на платок очередные сгустки крови.

«Суки», - в глубине души поднимается и нарастает как снежный ком бешеная ярость, готовая в любой момент выплеснуться наружу. Я далеко не ангел, но ненавижу, когда подонки бьют маленьких и слабых.

- Так Паша, зови Мансура и Смирнова, а мы пока с Ваней пойдем с этими уродами поговорим.

- Давно пора, - кивает Волков. Его мрачный взгляд не сулит сявкам ничего хорошего.

- Вы тоже с нами, - предупреждаю брата и сестру, - Тань, как твоего братца зовут?

- Михаил, - с достоинством отвечает девочка.

- М-м-миша, - одновременно с сестрой подает голос ребенок, пытаясь сдержать очередное рыдание.

- Держи себя в руках Миша, - наклоняюсь к пострадавшему пацану, - Ты же мужчина. Сейчас мы пойдем и накажем твоих обидчиков. Ты готов их показать, и рассказать, как все было?

- Готов, - паренек затихает и исподлобья смотрит на меня. Забираю у него платок, аккуратно промокаю разбитый нос, убирая подсохшие красные разводы над губой. Кровь уже перестала течь. Платок сразу же отбирает и засовывает себе в карман сестренка.

- Вот и отлично. Пошли, - протягиваю пареньку ладонь.

Пашка убегает звать Мансура и Смирнова. Ребенок бодро шагает со мной по затертому паркету. С другой стороны его держит за руку насупленная Татьяна. Чуть позади нас идет Ваня с решительным выражением лица. Встречающиеся по дороге школьники с любопытством смотрят на нас. Спускаемся на второй этаж. Возле серой двери мужского туалета останавливаемся.

- Таня подожди нас здесь, - прошу девятиклассницу, - мы сами разберемся. Все будет нормально.

Девчонка хочет что-то сказать, открывает рот, но потом передумывает.

- Хорошо, - кивает она, - только я вот тут стоять буду и с места не сдвинусь, пока вы оттуда не выйдете.

Передаю руку ребенка Ване, вдыхаю, настраиваясь на боевой ритм, и резко рву закрытую дверь на себя. Разбухшая от времени и влаги древесина противно стонет, соприкасаясь с плиткой.

Быстрым шагом захожу в туалет. Грязный заплеванный пол со свежими сплющенным окурками. Лесенко и Поляков с перекошенным испугом лицами вскакивают с подоконника. В их пальцах тлеют горящие огоньки сигарет. Стоящий ко мне спиной Недельский оборачивается, пряча руку с папиросой «Беломорканала» за спину.

- Шелестов? – вырывается у него. Лесенко и Поляков, узнав меня, расслабляются. На их лицах появляются наглые ухмылки.

Вперед выходит Ваня с Мишей.

- Ну-ка Михаил, расскажи, что тут происходило, - поворачиваюсь к малышу.

- Я в туалет зашел, а тут эти, - шмыгает носом ребенок, - курят.

Школьник замолкает. Под наглыми взглядами сявок он съеживается и опускает голову, рассматривая поцарапанную плитку на полу.

Поднимаю ладонью его подбородок:

- Миша не бойся, говори как есть, мы разберемся.

- Они спрашивают: «Деньги есть»? - хмуро бубнит парень, - а я им «нету».

Вот этот, - палец школьника утыкается в улыбающегося Недельского, - говорит, «не ври, выворачивай карманы мелкота». Я отказался.

Паренек замолчал.

- Продолжай Миша, не робей, - подбадривает его Ваня.

Ну он меня того, ударил, нос разбил, - на последней фразе голос ребенка дрогнул, - карманы вывернули, тридцать копеек забрали.

- Понятно, - мой голос холоден как лед.

- Ну и чего ты нам сделаешь? – улыбается Недельский, - В ментовку побежишь?

Дверь снова с протяжным скрежетом распахивается, и ухмылка с физиономии Антона пропадает. За моими плечами вырастают внушительные фигуры Мансурова и Смирнова. Сзади маячит веснушчатое лицо запыхавшегося Пашки, подпершего спиной захлопнувшуюся дверь.

- Нет. Не побегу, - усмехаюсь я, - Зачем? Сами вас воспитывать будем.

- Ты чего? – подает голос Лесенко, - Вообще, оборзел Шелестов? Смотри, и не таким рога отшибали.

Молчу. С этими уродами дебаты бессмысленны. Они понимают и уважают только силу.

Резко бью костяшками левой в солнечное сплетение Недельскому. Сявка охает, и сгибается пополам. Ладонью захватываю запястье Лесенко, и с силой сдергиваю его с подоконника. Он с грохотом шлепается на пол как лягушка, раскорячив в разные стороны руки и ноги, получает удар ногой по бедру от Волкова и трамбует животом плитку. Быстро выдвинувшийся вперед Мансуров коротким левым боковым сшибает Полякова как кеглю.

Ударом ладони по затылку отправляю Антона на пол, к остальным сявкам.

- Ах ты сука, - стонет Недельский, но болезненный тычок ногой по почкам, заставляет его заткнуться.

- Бить детей и забирать у них деньги может только говно, - сообщаю скрюченному на полу Антону, - сейчас мы отправим тебя в родную среду.

Подхватываю сявку подмышку, поднимая его.

- Давайте Ваня и Серега подключайтесь, Мансур посмотри за этими, пусть лежат смирно, - командую я.

Боксер кивает, Смирнов и Волков послушно хватают Недельского.

Антон упирается, но мы волочим его к белому кружку параши.

Моя рука упирается в его затылок, заставляя голову нагибаться вниз, прямо в вонючее и запачканное коричневыми потеками очко.

- Не надо, пожалуйста, я больше не буду, - дрожащим голосом умоляет Недельский. И куда только подевалась его наглость и самодовольство?

- Отвечаешь за свои слова? – уточняю я, продолжая направлять его башку в загаженную ямку параши.

- Отвечаю, гадом буду, - хрипит Недельский, - я завязал. Пидаром буду, если еще кого-то трону.

- Ладно, поверю тебе на первый раз, отпустите его ребята.

Смирнов и Волков разжимают руки. Антона трясет мелкой дрожью. Его грудь ходит ходуном, с шумом вбирая в себя воздух.

- Давай обратно, - тычком, направляю его в соседнее помещение, к распростертым на полу дружкам.

Там картина все та же. Лесенко и Поляков глотают пыль, вытирая собою грязь. Между ними с видом надзирателя стоит Тимур. Дверь по-прежнему подбирает спиной Пашка. Рядом с ним привалился к стене Миша. В глазах ребенка светится нескрываемое удовольствие.

- Отдохнули? – интересуюсь я.

Сявки что-то неразборчиво мычат в ответ.

Можете встать, - милостиво разрешаю я.

Лесенко и Поляков медленно поднимаются и оттряхиваются, прожигая меня ненавидящими взглядами. Поляк щупает ладонью челюсть и кривится. Больно? А ты как думал?!

- Верните ребенку его деньги, - требую у сявок.

Недельский нехотя залазит в карман, и достает горку мелочи. Из кучки монет, выбираю двадцать и десять копеек.

- Держи Миш, - протягиваю ребенку монетки.

- Спасибо, - маленькая ладошка проворно хватает копейки.

- Остальные деньги тоже у малышей забрал? – интересуюсь у Антона.

- Нет, это мои. Родители на столовую давали, - бурчит он.

- Прячь их обратно. Нам чужого не надо.

- Теперь так уроды. Хором приносите извинения Мише. Затем наводите порядок в помещении. Все бычки – в мусорку. Если откажетесь, будем продолжать ваше воспитание мужскими методами, с поочередным маканием в парашу. Вопросы есть?

- А если мы на тебя директрисе пожалуемся? – злобно смотрит на меня Лесенко, - Не боишься?

- Нет, - спокойно отвечаю я, - во-первых, тогда к Нелли пойдут Миша и Таня и расскажут о том, как вы избиваете младшеклассников, и отбираете у них деньги. Заодно и платочек с пятнами крови продемонстрируют.

Во-вторых, мне стало об этом известно, и я подошел и побеседовал с вами без рукоприкладства. Все здесь присутствующие подтвердят. Правда, ребята?

- Конечно, - Иван солидно кивает, - мы никого не били. Просто предупредили, что расскажем обо всем Нелли. А вы испугались, решили сами первыми к ней побежать, и наврать всякие гадости.

-Абсолютно верно, - поддерживает его Тимур, - кто вас трогал убогие? Клоуны дешевые! Если я бы хоть один раз в полную силу ударил, то в травматологию гарантированно отправил.

- А в-третьих, - назидательно поднимаю палец, - после этого мы соберем в школе и направим к директору всех школьников, кто пострадал от ваших художеств. А их немало наберется. Это мы сделаем и в том случае, если что-то подобное повторится. Скандал будет большой. Это я вам гарантирую. И поедете вы ублюдки в колонию для несовершеннолетних на несколько лет. Все поняли?

- Да поняли, мы поняли, - бурчит Антон. Поляков и Лесенко обреченно кивают.

- Вот и хорошо. Миша ждет ваших извинений.

- Прости, - с трудом выталкивает из себя слова Недельский, - мы виноваты

- Извини, - Поляков опускает глаза.

- Мы были неправы, - тихо выдыхает Лесенко.

- Так, а теперь прибираем за собой, только быстро. Слышите, в дверь уже кто-то стучит.