Последний солдат СССР. Сборник. Книги 1-5

— Для справки: На сегодняшний день, в составе клуба, девятьсот семь человек, — деловито начала боевая блондинка, поглядывая на лежащие перед ней листки. — Семьсот два -парней, двести пять — девушек. За прошедший месяц к нам пришло ещё сто три новых человека. В нашем городе население около шестидесяти тысяч и я считаю, что всё возможное мы сделали. Большую часть активной молодежи привлекли.

Подавляющее большинство — комсомольцы. Имеется человек тридцать кандидатов в партию и молодых коммунистов, в основном из тех, кто работает на заводах и производственных предприятиях. Средний возраст — от четырнадцати до двадцати двух лет. Все участники уже не помещаются в клубе, даже если тренироваться и проводить мероприятия в три смены. Поэтому клуб получил и подготовил ещё четыре новых помещения, а здесь организован штаб для комиссаров, их заместителей и самых старых участников-активистов. Наши люди, как и раньше, собираются и тренируются в «Звезде», также договорились об открытии секций-отделений «Знамени» в тридцатой школе, общежитии строительного техникума и спортивном зале швейной фабрики. Директор был против, но с ним поговорил секретарь райкома, и вопрос решили. Ещё одна секция-отделение «Красного Знамени» открыта в клубе колхоза «Заветы Ильича». Весной председатель обещает, начать строить новое здание для отделения, с атлетическим и борцовским залом, чтобы больше молодежи из окрёстных сел подтянуть.

— Извини, Вероника, я тебя прерву, на секунду, — прерываю Подольскую я, и Боевая Блондинка послушно замолкает.

— Игорь Семенович, а кто там парней тренирует в «Заветах Ильича»?

— Я же тебе уже говорил когда-то, — пробурчал наставник. — Мой старый товарищ — офицер-отставник.

— А Карасев? — поинтересовался я.

Видя, что Игорь Семенович озадаченно нахмурил лоб, напомнил. — Такой здоровенный бычара. Мы с ним еще спарринг в сельском клубе проводили. Сначала он меня чуть не нокаутировал, потом я его.

— Ах, этот, — улыбнулся тренер. — Правая рука моего товарища. После работы днюет и ночует в клубе, новые удары отрабатывает. Когда мы с Сережей и Вероникой к ним приезжали, о тебе спрашивал. Мечтает взять реванш.

-Ну-ну, — усмехнулся я. — Пусть попробует.

— Ты не улыбайся так, — неожиданно вмешалась Вероника. — Видела я того Карасева. Бугаина ещё тот. Его в повозку можно запрягать вместо тягловой лошади. И тренируется усердно. Я посмотрела, как он боксирует и борется. Такой легкой прогулки как в прошлый раз у тебя точно не выйдет.

— Мы отклонились от темы, — напомнил наставник. — Вероника продолжай доклад.

— Хорошо, — кивнула девушка. — Начну с наших подшефных детдомовцев. Организовали им Новый Год. Иван Николаевич выделил большую елку. Мы объявили сбор денег. Купили большую гирлянду, елочные игрушки и подарки воспитанникам. У нас есть несколько ребят и девчат участвующих в заводской, институтской и школьной самодеятельности. Поставили в актовом зале пьесу «Снегурочка», малыши были в восторге. Организовали сладкий стол, самым маленьким подарили игрушки. Некоторые ребята забрали подшефных к себе домой на денек. С остальными мы остались. Первого и второго января сделали праздничные гулянья с выстрелами хлопушек, конкурсами и играми. Фотографии я сделала, потом тебе покажу, классно получилось. На Старый Новый год к ним поехала наша художница — Настя Цуркану. Поучила детей рисовать, нескольким малышам подарила портреты. С нею был Вася, ты его не знаешь. Парень мечтает стать клоуном, как Юрий Никулин или Олег Попов, и уже выступает со своими номерами. Пока в Доме Культуры и институте. А тут детей немного поразвлекал. Что ещё добавить? Беспредел и драки в детдоме прекратились. Большинство старших ходят в наш клуб, защищают и помогают младшим. Остались несколько «блатных», та же «Сорока», «Клизма» и ещё парочка любителей тюремной романтики. Но они в меньшинстве и никого не трогают. Пытались приставать к новенькому, так Гордей с другими ребятами их быстро на место поставил. С тех пор «блатные» тише воды, ниже травы.

— А что это у нас за грамоты от милиции и комсомольцев «за поддержание правопорядка», — поинтересовался я. — Это за ту дискотеку?

— Не только, — улыбнулась Вероника, сразу поняв о чем идёт речь. — Мы с одобрения высокого начальства, регулярно патрулируем город тройками в составе ОКОД вместе с милицией. Помогаем поддерживать общественный порядок.

— И как получается?

— Ещё как получается, — в глазах девушки мелькнул горделивый огонек. — С конца декабря наши дружинники задержали около сорока дебоширов и хулиганов. Третьего января в общежитии «семерки» массовая драка была. Человек пятьдесят заводских и пэтэушников рубились. Сперва бухали, Новый год справляли, потом по пьяни что-то не поделили и пошли стенка на стенку. Девчонки из женского блока орут, бабка-вахтер куда-то пропала. Стулья, столы летают, лужи крови, некоторые палки и ножи похватали, ужас. Наша тройка дружинников и милиционер ничего поделать не могли. Мент сдуру, не оценив ситуацию, пытался что-то орать и за кобуру схватился. Так его сразу вырубили. И нашему сразу по руке ножом полоснули. Обложили со всех сторон, не вырваться. Наш главный, штангист Миша мента на плечи взвалил, в ближайшую комнату пробился и с напарником забаррикадировался. А эти пьяные придурки сразу о своих разногласиях забыли и вместе дверь ломать начали. Вася, тот которого ножом полоснули по руке, слава богу, не очень сильно, юркий и смог прорваться. И сразу в нашу «Звезду» побежал, она рядом, через две улицы находилась. А там, по счастливой случайности, как раз все наши тренировались, Игорь Семенович с парнями, «продвинутая» группа из «Знамени», опера и военные-самбисты. За Васькой ещё несколько разгоряченных шпанюков побежали. Там их и встретили. Уложили, связали и заперли в подвале спорткомплекса. Игорь Семенович, Васю штатному врачу сдал, потом у папы из подсобки несколько черенков лопат и ножек от стульев и столов забрал. Обрисовал папе обстановку, попросил связаться с милицией, и вместе с военными, операми и нашими парнями в общежитие пошел порядок восстанавливать. Когда менты приехали, обалдели. На первом этаже стенд превращен в развалины, разбитые окна, поломанные столы и стулья, разнесенные в дребезги горшки с цветами. И среди этого великолепия, лежит в живописных позах добрый десяток тел. Некоторые даже стонут. Остальные стоят, упершись башками в стены, с руками на затылке и ждут, когда приедут сотрудники органов и заберут их от этих страшных дядек с дубьем.

— А милиция потом претензии не предъявляла? — усмехнулся я. — Они могут. Скажут, злобные хулиганы-каратисты избили работяг-заводчан и детей-пэтэушников, нанесли им побои.

— Поворчали немного для порядка, — признался Зорин. — Но свидетельства очевидцев и бабки-вахтерши, которая оказывается, после начала драки спряталась в служебном помещении, окончательно разъяснили обстановку. Да и большинство участвовавших в драке были уже известны органам, и не как законопослушные граждане. Закончилось тем, что нам благодарность объявили за пресечение массовой драки и грамоту выдали.

— А чего ребята не стреляли, когда эти сявки дверь ломали? Я так понял, что штатный «ПМ» у сержанта в кобуре остался.

— Зацепить кого-то невинного боялись. Если через дверь шмалять, непонятно в кого попадешь, — пояснил наставник. — Они вход сразу же шкафами и кроватями завалили. Миша ствол наготове держал, поскольку сержант в себя толком не пришел, но стрелять не рискнул.

— Понятно, — ухмыльнулся я. — Вопросов нет. Продолжай, Вероника.

— Добавлю по поводу общественного порядка. Благодаря «Красному Знамени» наш город стал чище, и ругаться нецензурно при скоплениях людей стали гораздо реже.

— Почему? — я с интересом ждал продолжения, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Потому что, если кто-то в присутствии наших ребят выбросит на тротуар использованную пачку сигарет, обертку от конфет или мороженого, они подходят, просят, чтобы подобрали и выбросили в урну, а не сорили. Говорят, вы же не гадите у себя дома, а город — это наш общий дом. То же самое происходит при попытках написать гадости на стенах или матюкаться в общественных местах, особенно при женщинах и детях.

— И как, слушают их? — я ухмыльнулся, представив развитие подобных ситуаций.

— А куда деться? — пожала плечами боевая блондинка. — Наши ребята хорошо подготовлены. И в физически и юридически. При попытках хамить и подраться, задерживают, вызывают милицию. В участке оформляют штраф или пятнадцать суток, в зависимости от того, как развивалась ситуация. Сначала драться пытались, были попытки даже пивную бутылку о голову разбить или ножом пырнуть. Закончились нехорошо для нападающих. Один под суд пойдет, другого коллектив на поруки взял. В результате в городе стало намного чище, ругаться нецензурно почти перестали. И стены изгаживают реже и только тогда, когда этого никто не видит. А ещё мы активно работаем с трудными подростками…

* * *

Освободился я только вечером. Вероника и ребята вылили на меня столько информации, что необходимо было многое осмыслить. Радовало одно, у меня получилось, из обычных девчонок и парней сформировать гражданское общество. Которое не будет мириться с несправедливостью, продажными чиновниками и безмолвно смотреть, как уничтожают Родину, обижают женщин, детей, грабят пенсионеров. Они больше не будут равнодушными, это самое главное.

Конечно, некоторые из одноклубников, когда пылкая юность, наполненная идеализмом и желанием что-то изменить к лучшему, сменится усталой и всезнающей зрелостью, станут разочарованными конформистами. Но даже, если у половины наших, навсегда останутся заложенные в «Красном Знамени» взгляды и принципы, мы уже сделали первый важный шаг к будущему.

Я оторвался от размышлений, поудобнее перехватил под мышкой коричневого плюшевого мишку, приподнял руку с длинной розой, распустившей бархатные ярко-алые лепестки, и остановился перед знакомой деревянной дверью со стальной табличкой-ромбом «143». Указательный палец решительно воткнулся в звонок, утопив круглую кнопку в черном ободке. Зазвенела чирикающая, переливающаяся птичьей трелью мелодия.

За дверью раздались шаги. Щелкнул замок и дверь отворилась. На пороге стояла Анина мама, зябко кутаясь в светло-серый пуховый платок. Увидела меня и замерла. Глаза Марии Александровны изумленно расширились.

— Леша, ты? — выдохнула она. — Тебя все ищут. Аня так переживала…

— Уже не ищут, — скромно ответил я. — Все нормально. Мне можно зайти?

— Да, заходи, конечно, — женщина посторонилась, давая мне зайти. — Что с тобой произошло?

— Давайте об этом как-нибудь потом, Мария Александровна, — попросил я. — Сейчас всё утряслось, это самое главное. Я как узнал, что Аня заболела, сразу захотел её повидать.

— От кого узнал? — поинтересовалась мама Ани.

— От одноклассников, конечно. А им Даша рассказала.

— Ане подарки принес? — женщина кивнула на мишку и розу.

— Ага, — улыбнувшись, подтвердил я. — Мишка мягкий, теплый и плюшевый. Его даже вместо подушки использовать можно. А цветок поднимет настроение.