Последний солдат СССР. Сборник. Книги 1-5

— Как узнал? — моментально среагировал Сергей Иванович.

— Очень просто, — усмехнулся майор, — есть у меня в СМУ один старый знакомый — из ветеранов. Не последний человек на предприятии. Когда-то я ему сильно помог. Когда пробивал инфу о Соломенцеве, узнал о его друге — начальнике строительно-монтажного управления. А потом случайно обнаружил, что год назад на его даче работали какие-то строители. Вот мне и интересно стало, что они там могли делать. А знакомый был в курсе.

— Очень много уязвимых мест, — задумчиво протянул Зорин. — И банщик может спалить, и твой знакомый.

— Я же сказал не должны, — чуть резче, чем обычно отреагировал майор.

— Время идет. Нам уже пора брать Соломенцева, — напомнил Сергей Иванович. — Хорош, лясы точить.

— Мы сейчас напротив 4 подъезда стоим. Этот ворюга здесь живет. Пятый этаж, квартира 128. Не перепутайте. Когда заезжали, я посмотрел, свет не горит. Ключи я Сереже передал. Можете действовать. Ни пуха, ни пера, — глаза майора азартно блеснули в полутьме.

— К черту, — буркнул капитан, открывая дверцу. — Пошли ребята. Только дверьми не хлопайте, и перчатки не забудьте надеть. Ни к чему здесь опечатки пальцев оставлять. Даже в подъезде. Береженого бог бережет.

Мы с Мальцевым послушно достали из карманов нитяные перчатки, натянули их на руки. Сенсей и Сергей Иванович управились раньше, и серыми тенями выскользнули из машины, метнувшись к подъезду. Мы двинулись за ними, аккуратно прикрыв двери. Зашли в подъезд и рванулись вверх. Первым — капитан, за ним легко преодолевая ступеньки, несся наставник. При этом оба двигались очень тихо, не производя никакого шума. Мы с Серегой старались от них не отставать.

На пятом этаже капитан огляделся и махнул рукой, на носочках прокравшись к деревянной двери с четырехугольной алюминиевой табличкой с номером «128». Прислонил ухо к двери, пару мгновений прислушивался и удовлетворенно прошептал:

— Ничего не слышно. Скорее всего, дрыхнет. Работаем.

Мы достали и натянули спрятанные в карманах маски, расстегнули кобуры. ГРУшник тоже. На двери было два замка. Один широкий для большого ключа, другой поменьше. Первый капитан открыл сразу, моментально выбрав из связки нужный ключ. Замок клацнул. Сергей Иванович замер, вслушиваясь. Убедившись, что хозяин не проснулся, повернул его второй раз.

К другому замку пришлось подбирать ключи. Подходящим оказался третий. Когда замок последний раз щелкнул, дверь поддерживаемая капитаном за ручку, чуть приоткрылась, приглашая в квартиру. Сергей Иванович аккуратно отодвинул её дальше, и скользнул в коридор. Следом за ним в квартиру, достав стволы, просочились мы. Последним зашёл Зорин, прикрыл за собой дверь, и, стараясь не щелкнуть язычком, медленно повернул рычажок накладного замка, запирая квартиру.

Мы замерли, прислушиваясь.

— Спит, — одними губами показал Сергей Иванович и кивнул на приоткрытую дверь спальни. — Мы с Игорем идём первыми. Вы за нами.

Первыми в спальню тихонько вошли капитан и Зорин. Раскинувшись на большой кровати и укрытый пуховым одеялом, сонно сопел полный седой мужик.

Наставник перехватил локтевым сгибом шею Соломенцева, одновременно зажав рот. Виктор Владиленович моментально проснулся, ошеломленно распахнул глаза и надрывно замычал. Толстое тело заколыхалось, пытаясь встать, здоровенные ладони схватились за руки наставника, стараясь разорвать захват. Одеяло полетело на пол.

Сергей Иванович быстро приставил ствол с глушителем ко лбу Соломенцева. Глава «мехового картеля» испуганно замер и перестал мычать. Пижамные штаны резко намокли, в районе ширинки и ляжек. В течение секунды на простыне выросло огромное влажное пятно. Резко завоняло мочой.

— Тьфу, обоссался, — поморщился Зорин, запихивая наволочку от подушки в рот Виктора Владиленовича. — А мы ещё даже не начали.

— Сейчас ещё и обосрётся. Если под дурака начнёт косить, — ласково пообещал капитан, достав штык-нож. Лезвие тускло блеснуло в полумраке.

— Ну что, будешь говорить по-хорошему? Или надо с тобой по-плохому?

«Глава мехового картеля» истерично замотал головой.

— Не надо? — уточнил Сергей Иванович. — Всё решим без членовредительства?

Соломенцев энергично закивал, выражая согласие.

5 декабря 1978 года. Санаторий «Березка»

Здравствуйте, Петр Иванович, вы хотели со мной поговорить? — Машеров с любопытством посмотрел на невысокого квадратного генерала и протянул руку. Сзади первого секретаря ЦК КП Белоруссии маячила крепкая фигура Валентина Сазонкина — полковника КГБ и начальника охраны.

— Добрый день, Петр Миронович, — чуть улыбнулся начальник ГРУ, отвечая на рукопожатие, — действительно, хотел.

— Пройдем в номер или пообщаемся на улице? — уточнил первый секретарь ЦК КП Белоруссии.

— Если вы не возражаете, давайте прогуляемся по парку, — предложил Ивашутин, отводя Машерова в сторону. — Разговор предстоит серьезный и долгий, а главное, не предназначенный для посторонних ушей.

— Давайте, — согласился Петр Миронович. — А Валентин?

— Пусть тут постоит или прогуляется по санаторию. Здесь вам ничего не грозит. Тем более в машине, — Ивашутин указал глазами на сверкающую лаком «черную волгу», стоящую недалеко от входа в корпус, — сидит моя охрана.

— Хорошо, — кивнул Машеров, — Валентин, побудь пока здесь. Мы с Петром Ивановичем пройдемся по парку.

Начальник охраны мазнул взглядом по Ивашутину, глянул на «волгу» с двумя квадратными силуэтами за окнами, и неохотно кивнул.

— Я тут недалеко буду, возле входа, Петр Миронович, если что, всегда можете позвать, — уточнил он, с вызовом глянув на начальника ГРУ.

— Договорились, — чуть улыбнулся первый секретарь.

— Итак, что вы хотели мне сказать, Петр Иванович? — полюбопытствовал Машеров, когда они удалились от входа. Аллея была пустынна, только черные ветки деревьев угрожающе качались под порывами ветра.

— Присядем, Петр Миронович? — указал генерал на скамейку рядом. — Там и поговорим обо всем.

— Хорошо.

Машеров аккуратно присел на скамью. Рядом примостился Ивашутин.

— Слушаю вас, генерал.

— Петр Миронович, выслушайте меня внимательно и не перебивайте. Разговор, как я говорил, предстоит долгий.

— Насколько долгий? — Машеров многозначительно глянул на часы. — У меня вообще-то много дел.

— На пару часов, минимум, — не смутился Ивашутин, — и он очень важен для вашей дальнейшей судьбы и нашей страны. Так что вы, пожалуйста, выслушайте меня до конца.

— Говорите, — прищурился Петр Миронович.

— Дело в том, Петр Миронович, что Союз обречен. Только один человек может сохранить СССР и вытащить его из глубокой ямы. Это вы.

— Что за глупости? — голос первого секретаря похолодел, лицо окаменело. — Объяснитесь, генерал.

— Хорошо, — вздохнул Ивашутин. — Только мне придется начать издалека.

— Я вас внимательно слушаю, — сухо ответил Машеров, впившись глазами в начальника ГРУ.

— Вы что-нибудь знаете о «Телеграмме 511»?

— Нет, — сразу же ответил Машеров, — а что должен?

— На этой телеграмме построена вся доктрина информационной войны с нашей Родиной, — пояснил Ивашутин. — Впрочем, давайте я расскажу обо всем по порядку. Зимой 1945 года, когда только отгремела Великая Отечественная война, казначейство США заинтересовал вопрос, почему СССР не поддерживает создание Международного Валютного Фонда и Всемирного банка и не желает вкладывать деньги в их создание. Соответствующий запрос оно послало в посольство США в Москве. Ответить на этот вопрос взялся дипломат — Джордж Кеннан. Он работал в Москве ещё с 1933-го года и прекрасно изучил сильные и слабые стороны нашего общественного строя. Кеннан отправил в Вашингтон огромную телеграмму из 8 тысяч слов, представлявшую собой развернутый анализ устройства нашего государства и предложения по борьбе с СССР. Дипломат отметил, что «любое нападение на СССР для агрессора губительно, поскольку будет предотвращено любой ценой». Через 14 лет, его слова подтвердил новоизбранный президент Кеннеди, заявив «что СССР — неприступная крепость, и победить его в обычной войне невозможно. Уничтожить советское государство можно только другими способами: идеологическими, психологическими, пропагандой и экономикой». Речь президента базировалась на анализе телеграммы Кеннана, ставшей к тому времени основой политической Доктрины США по отношению к Советскому Союзу. Что же интересного написал этот дипломат? Прежде всего, он подчеркнул, цитирую:

«На первом этапе мы должны понять природу движения, с которым мы имеем дело. Мы должны изучить его с такой же решимостью, беспристрастностью, объективностью и эмоциональной грамотностью, с какими врач изучает непослушного и неблагоразумного пациента».

И Кеннан, действительно, досконально изучил советский строй. Более того, ему удалось нащупать уязвимости СССР, способные привести нашу страну к краху. Одной из них был кризис, наступающий в момент перехода власти от одного вождя к другому.

«Смерть Ленина стала первым таким переходом», — писал дипломат, — «и его последствия губительно сказывались на советском государстве в течение 15 лет. После смерти или отставки Сталина будет второй переход».

И он оказался прав. После смерти Сталина начался постепенный демонтаж советского государства.

— У вас есть доказательства или это только предположения? — быстро спросил Машеров.

— Есть, конечно, но сначала дослушайте меня до конца, — попросил Ивашутин. — Давайте, я всё-таки расскажу, как всё это начиналось. Просто без знания предыстории невозможно разобраться в том, что происходит сейчас.

— Хорошо, я вас внимательно слушаю.

— Также Кеннан отметил важность информационной борьбы с Советским Союзом. Причём участие в ней должны принимать не только СМИ, но и правительство США, «имеющее», по словам дипломата, «больше знаний и опыта в этих вопросах». Телеграмма была отправлена для ознакомления всем министрам, руководству армии, а также посольствам США.

Тем временем в США была создана стратегия информационной войны с противниками. Разработал её Гарольд Дуайт Лассуэл — профессор Чикагского университета. Ещё в 1927 году он написал книгу «Техника пропаганды во время войны». Она произвела фурор в научных кругах Америки. Профессор исследовал модели социальной психологии, способные нужным образом настроить людей для достижения конкретных целей. Затем одно резонансное событие смогло подсказать ему направление для дальнейших изысканий. В 1938-ом году, радиоспектакль, проигрываемый артистами «Mercury Theatre», оказал на людей ошеломляющее воздействие. Это была «Война Миров» Герберта Уэллса. Перепуганные слушатели приняли её за новостной репортаж, и решили, что на США напали инопланетяне. Миллионы американцев в панике покинули свои дома, не желая попасться жестоким пришельцам. 400 тысяч человек написали в ФБР, о том, что видели летающие тарелки и инопланетян.

Лассуэл сделал вывод, что люди легко поддаются манипуляциям, с помощью СМИ. И начал изучать влияние средств массовой информации на человеческое сознание.