Последний солдат СССР. Сборник. Книги 1-5

Слышу испуганный вскрик Светы. Краем глаза вижу расплывающийся силуэт девушки. Она закрыла рот ладошкой и замерла.

— Убивать тебя нельзя, сделать инвалидом можно, — злобно ухмыляется каратэка, — Я буду калечить тебя медленно, наслаждаясь каждой секундой боя. А потом кастрирую. И ты убогий евнух, будешь смотреть, как твоя девчонка ублажает меня.

Довольная рожа Сеита двоится и троится перед моими глазами. Трясу головой, делаю глубокий вдох, восстанавливая резкость. Вроде получилось.

Выплевываю осколок зуба, вытираю предплечьем разбитые в хлам губы.

— Удачное начало не означает, что бой выигран. Я ещё попляшу на твоих костях, ублюдок, — отвечаю отморозку.

Лицо бандита искажается в гримасе ненависти. Сеит резко прыгает вперед и атакует. Отбиваю ладошкой летящий кулак, увожу корпус от прямого правой, перенося вес на выставленную вперед ступню, и пробиваю боковой на скачке. Чувствую, как кулак вонзается в челюсть врага. Глухой стук удара звучит для меня музыкой. Но насладиться триумфом не получается. Почти одновременно взлетевшая вверх с моим скачком нога противника достает голову. В этот момент я прыгнул вперед, и полноценного удара не вышло. В лицо я все равно получил, но не ступней, а областью ближе к колену. Удар был ощутимый. Меня тряхнуло, но не потрясло. Если бы он попал стопой, снес бы как кеглю. Не получилось.

Фокусирую взгляд на противнике. Моё лицо расплывается в торжествующей улыбке. Сеит, покачиваясь, поднимается с пола, щупая челюсть ладонью

— Я же тебе говорил, козлик, всё только начинается, — ухмыляюсь я.

Бандит кривится и что-то злобно шипит на туркменском. Похоже, ругательства.

Шаназар что-то встревожено спрашивает у напарника, поводя пистолетом в мою сторону. Молодой злобно отвечает, стреляя в меня глазами.

— Ты уже сдаешься, и мы можем идти, или продолжать тебя бить? — с высокомерным видом спрашиваю у бандита.

Сеит молча прыгает вперед.

— Киай, — орет он. Подскок и ребро стопы летит мне в горло. Ухожу в сторону, сбивая ногу в сторону, хлопком по лодыжке. На секунду передо мною оказывается незащищенный затылок каратэки, и я пробиваю в него согнутыми вторыми фалангами пальцев, удлиняя удар. Но в самый последний момент, тело туркмена изгибается, скручиваясь и уходя вниз, и мне сверху и сбоку прилетает локоть, рассекая кожу на лбу, возле виска.

Отшатываюсь, делаю шаг назад, разрывая дистанцию. Из рассечения медленно ползет красная капля, оставляя кровавую дорожку. Хороший удар. И я его отлично знаю, по прошлой жизни. Только он из муай-тай не из каратэ. И Сеит его владеть им, вроде бы, не должен. Хотя я сам виноват. Не ожидал, подобного, вот и поплатился.

— Так что ты там блеял, ягненок? — торжествует бандит. — Кого бить собрался?

— Тебя, конечно, кого же ещё, — стираю ладонью кровавую дорожку, — Если ты забыл, напоминаю, бой ещё не закончен. И я тебе обязательно надеру задницу.

Сеит поднимает руки к груди, сжимает кулаки и делает осторожный шаг навстречу. Быстро подскакиваю, кидаю кулак в лицо, отвлекая внимание, и мощно пробиваю ногой в голень. Это место не защищено мышечным корсетом, под кожей голая кость, и каждое концентрированное попадание вызывает дикую боль и лишает возможности двигаться.

Сеит блокирует предплечьем первый удар и пропускает второй, как и планировалось. Лицо молодого кривится в страдальческой гримасе. Инстинктивно он наклоняется, реагируя на боль, и пропускает «кинжальный» прямой удар локтем снизу вверх в подбородок, опрокидывающий каратэку на бетонный пол.

Бандит успевает сгруппироваться, прижав подбородок к груди. Оказавшись на полу, Сеит, «на автомате» пробивает стопой в живот, заставляя меня отступить.

— Как самочувствие? — издевательски интересуюсь у противника.

Каратэка трясет башкой, приходя в себя. Затем, не сводя с меня внимательного взгляда, быстро поднимается, отталкиваясь рукой и перекручивая ноги в воздухе.

Разговаривать он больше не желает. Лицо бандита сосредоточено, глаза пристально следят за каждым моим движением. Пора заканчивать этот балаган. Краем глаза вижу: Шаназар завороженно следит за боем, даже стволы опустил вниз.

— Киай, — тело бандита разворачивается в вертушке, выстреливая круговым ударом ноги. Мог бы рвануться вперед и толчком плеча сбить его с ног или долбануть кроссовком по опорной ноге. Но я отступаю под его напором назад и влево. В глазах каратэки светится торжество, руки и ноги выстреливают сериями ударов, заставляя меня защищаться и отходить.

Оказываюсь рядом с Шаназаром, немного сдвинувшимся вправо. Делаю угрожающее движение, имитируя удар. Сеит отпрыгивает, держа кулаки перед собой. А я тоже прыгаю, но в другую сторону. Ребро ладони влетает в горло расслабившегося пожилого бандита. Ощущаю, как кадык вминается и разламывается под моим ударом. Шаназар сипит, выпускает пистолеты, но моя ладонь перехватывает ТТ из ослабевшей руки. Курок уже взведен и я, мягко опрокидываясь на бок, в упор стреляю в летящего на меня в прыжке Сеита. Потом ещё раз. Вылетевшие из затворной рамы гильзы звенят, ударяясь о бетонный пол. Молодой тяжело падает навзничь. Пожилой хрипит, держась руками за горло и пуская кровавую пену. Привстаю на локте, направляя пистолет в голову Шахназара, и нажимаю на курок. ТТ тихо бумкает, выпуская пулю из трубчатого глушителя. Минус один.

Сеит лежит, судорожно подергиваясь. В районе живота и груди молодого, сквозь лохмотья простреленной рубашки расцветают алые отверстия, сквозь которые, при каждом вдохе, пульсирующими струйками просачиваются ручейки крови.

Молодой хватает ртом воздух, в тщетной попытке что-то сказать. Глаза Сеита стекленеют, лицо опускается, расслабляя мышцы. Пару раз дернувшись, тело неподвижно замирает.

— Готов, — вздохнул я, глядя на убитого.

Света с ужасом смотрит на меня. А деревянный люк, предусмотрительно прикрытый бандитами, снова распахивается.

— Парни, наигрались уже? Надеюсь, вы помните, о чем я вас просил. Малолетний ублюдок и его шлюшка должны остаться живы и относительно здоровы, — раздается наполненный злобной радостью голос толстого, — надеюсь, вы их не сильно повредили, и подготовили эту парочку для общения с Ашуром. Он подбирал инструменты с особой любовью.

В свет заслоняет массивная фигура прапорщика. Стучат каблуки ботинок, спускаясь по ступенькам вниз.

Я падаю на колено, вскидываю «ТТ», придерживая правую руку с пистолетом, ладонью левой. Толстяк появляется на лестнице целиком. Он видит меня, его лицо искажается в яростной гримасе, рука ныряет к поясу за «стечкиным». Поздно. Раздается сухой кашель ТТ. Свитер толстого рвется в двух местах, веером разлетаются алые брызги. С глухим стуком падает на ступеньки наполовину вытащенный из-за пояса стечкин. Прапорщик чуть отшатывается назад, на секунду замирает, пытаясь устоять, и летит кубарем вниз, кувыркаясь по лестнице.

Я быстро перемещаюсь к входу, держа пистолет наготове, и здоровая туша растекается бесформенной массой у моих ног.

— Су…ченыш, — хрипит толстяк с ненавистью глядя на меня мутнеющими глазами, — Ниче. го, тебе то. же, недолго оста… лось…

Бандит с трудом выдавливает слова. Чувствуется, что жить ему осталось считанные минуты.

Я тебе…кое-что… пока…зать хо. чу.

Рука прапорщика в последнем усилии ныряет в карман.

«Стреляй, быстро», — истерически вопит моя паранойя.

Трубка глушителя нацеливается в голову прапорщика. ТТ кашляет. На лбу толстяка открывается «третий» черный глаз. Голова дергается. Рука бандита выпадает из кармана. На раскрывшейся ладони лежит миниатюрный пистолет с двумя вертикальными стволами. Белоснежная рукоять, блестящая полированная сталь — маленькое оружие смотрится достаточно грозно, несмотря на компактные размеры.

«Дерринджер, под патроны калибра 0,41, кольцевого воспламенения. Откуда, черт подери, он оказался у прапорщика»?! — возникает у меня вопрос.

Но бандит на него уже не ответит. Стеклянные глаза смотрят вверх, на лбу — небольшое отверстие с каплями мозгов, и вытекшей тонкой струйкой крови, толстое тело лежит неподвижно, раскинувшись на бетонном полу.

— Кха, кха, — раздается непонятный звук сзади.

Разворачиваюсь. Светку рвет прямо на пол. Делаю шаг к девушке. Она испуганно смотрит на меня и отступает назад.

— Не подходи ко мне! — в голосе девушки слышны нарастающие истерические нотки. В глазах нарастает безумие.

На разговоры и уговоры нет времени. Дорога каждая секунда. Где-то недалеко «готовит инструменты» палач Ашур. Приходится прибегнуть к радикальным мерам.

Хлесткая пощечина сотрясает шатенку. Она хватается за покрасневшую щеку, и смотрит на меня наливающимися слезами глазами. Но плескавшееся в них безумие исчезает.

— В себя пришла?

Света неуверенно кивает.

— Всё нормально?

Опять кивок.

— Надо выбираться отсюда. Будь за моей спиной.

— Хорошо, — дрожащим голоском отвечает девушка.

Подбираю дерринжер, и опускаю себе в карман. Вкладываю в ладонь толстяка его стечкин.

Быстро шмонаю трупы. У Сеита обнаруживается запасная обойма ТТ. На всякий случай, выщелкиваю старую, и вставляю новую. Ножны с тесаком закрепляю на брюках, благодаря специальной защелке.

Стечкин Шаназара снят с предохранителя, флажок в положении «одиночный огонь», курок взведен, патрон в стволе.

Вытягиваю руки вверх, выставляя вперед пистолеты в направлении открытого люка. «ТТ» в правой выше, стечкин в левой, немного ниже. Осторожно двигаюсь вверх по лестнице. Света боязливо жмется ко мне сзади.

В комнате никого не оказалась. Рядом с откинутым в сторону, углубленным вниз деревянным люком, лежала толстая доска, имитирующая паркет. При закрытии лаза, она укладывалась сверху, маскируя вход в подвал.

Мягко шагнув наружу, направляю стволы на дверь, страхуя выходящую из подвала девушку. Она привычно пристраивается за моей спиной, и мы двигаемся дальше.

Осматриваю помещение. Большая, просторная комната, посередине деревянный стол с четырьмя ветхими стульями, в дальнем углу, небольшая печка с закрытым топочным люком и поддувалом. В стене напротив дверь, ведущая к в другую комнату. Жестом показываю девушке оставаться на месте и, крадучись, на носочках, передвигаюсь к ней. Оказавшись сбоку за стеной, берусь за ручку и чуть поворачиваю её. Тишина. Чуть-чуть на пару сантиметров открываю дверь. Никакой реакции. Осторожно заглядываю в образовавшуюся щель. Никого.

Делаю отмашку Свете, и девушка тихо становится сзади. Переходим в другую комнату. Входная дверь немного приоткрыта и в образовавшуюся щель виднеется часть веранды. И где же этот Ашур? Он же должен был с прапорщиком приехать?

— Аааа, бар сиктир, бок ий, шайтаны, — орет визгливый голос. Хлопают выстрелы. Пригибаю шатенку сверху, закрывая испуганно пискнувшую девчонку телом. Ещё мгновение и мы уже лежим на полу.

— Немедленно сложите оружие, отпустите заложников и сдавайтесь, иначе будете уничтожены, — гремит усиленный громкоговорителем голос. — При сопротивлении — стреляем на поражение.

— Так мы и есть заложники, — кричу я, продолжая закрывать шатенку своим телом, — Больше здесь никого нет, только трупы.