Девочка-лиса

22.

Дежурный сидит за стойкой в полицейском управлении и играет в игру на телефоне. По экрану движется серый конь в яблоках. Он бродит по берегу и приглашает детей усесться себе на спину. Чем больше на него садится детей, тем длиннее он вытягивается, так что места хватает всем желающим, сколько бы их ни было. Администратор пытается попасть по жеребцу стрелой из лука, но промахивается, и тогда конь на полном скаку влетает в воду.

– Ты когда-нибудь побеждала водяного коня? [16] – спрашивает он вышедшую из лифта Эйр.

Эйр раздраженно отмахивается.

– Ты пытался дозвониться до меня?

Администратор кивает куда-то ей за спину. Эйр оборачивается. На стуле в углу сидит Джек.

– Судя по всему, у него встреча с Санной, – уточняет администратор. – Но ее тут нет, вот я и подумал, может, ты с ним побудешь немного? Ближайшая комната для допросов как раз свободна, та, в которой карта висит, узнай, дать ему воды или лимонада?

Эйр кивком головы показывает Джеку, чтобы он следовал за ней, потом интересуется, не хочет ли он пить. Мальчик мотает головой. Она просит его посидеть в комнате и спрашивает, остаться ли с ним до прихода Санны, но он снова мотает головой и утыкается в телефон.

– Я оставлю дверь открытой, – поясняет Эйр. – Если передумаешь, администратор рядом.

Проходя по коридору, она звонит Йону и спрашивает, успел ли он связаться с охотничьим клубом. Тот отвечает, что разговор с ними ничего не дал.

Войдя в кабинет, она видит склонившуюся над большим столом женщину. Она раскладывает аккуратными стопками записи, детализации звонков, распечатки, фотографии с мест преступления и вскрытий.

Эйр откашливается.

Женщина молода, на ней светло-серая шелковая блузка. Спокойные миндалевидные глаза обрамлены очками в бежевой оправе. Блестящие каштановые волосы зачесаны назад и собраны аккуратным пучком на затылке. Одежда кажется слишком большой на ее хрупком теле. Во всем облике есть что-то легкое и парящее, напоминающее мотылька. На столе перед ней лежит папка и целая стопка аккуратно сложенных бумаг, больше похожая на стопку накрахмаленного постельного белья.

– Эй? – произносит Эйр.

– Привет! – женщина выжидает немного. – У меня тут цифры, – продолжает она. – Куда их положить?

– Какие цифры?

– Расследование по активам.

Эйр рассматривает ее. Должно быть, она и есть то подкрепление, которое Экен в итоге решил вызвать.

– Ничего, если я?.. – женщина кивает в сторону магнитной доски.

Она переносит все фотографии к краям доски. Потом рисует большой круг по центру и вокруг него три кружка поменьше. В маленькие кружки она вписывает три имени: Мари-Луиз, Ребекка и Франк. В большом круге она пишет одно-единственное слово – «Рассвет».

Она подталкивает свою папку по столу в сторону Эйр.

– Я проследила переводы. Экен сказал, что вы начали расследование по активам, но не назначили никого, чтобы довести дело до конца, так что я взяла его на себя и проверила банковские счета и все такое.

Эйр стучит пальцем по папке и улыбается широкой обескураженной улыбкой.

Женщина улыбается ей в ответ.

– «Рассвет» представляет собой или, вернее сказать, представлял небольшую организацию, – начинает она, – общий знаменатель, который связывает между собой все жертвы. Причина, по которой вы не обнаружили ее раньше, кроется, вероятно, в том, что она фигурирует под разными именами. Найти ее можно, только если войти через отдельный банковский счет в финансовой отчетности жертв и проследить дальнейшие перемещения средств. Я попыталась проверить эту организацию, но она никогда не была зарегистрирована ни по какому адресу. Есть только абонентский ящик, он находился в старом почтовом отделении у площади Сёдерторг, вот только его снесли пару лет назад. Организация «Рассвет» существовала и была активна в течение всего одного лета семь лет назад. Это детский лагерь.

– Погоди-ка. Ты проследила денежные переводы? В одиночку?

– Экен предоставил мне все необходимое, чтобы проверить перемещение денежных средств.

Эйр встает и щурится в сторону стойки администратора. Санны нигде не видно.

Женщина указывает на фотографию Мари-Луиз.

– Она пожертвовала «Рассвету» большую сумму денег.

Дальше она берется за Ребекку:

– За то короткое время, пока «Рассвет» функционировал, Ребекке была перечислена крупная сумма денег. Она выполняла для них какую-то работу. Она ведь была медсестрой. Предположим, каким-то образом приглядывала за детьми, отдыхавшими в лагере?

Наконец она указывает на фото Франка.

– Ему тоже была сделана выплата. То есть он тоже на них работал. Они с Мари-Луиз, как видно, вели счета отдельно друг от друга, так что ничего странного. Может, он проводил какое-нибудь изгнание? Я прочитала в ваших записях, что он подвергался экзорцизму и сам участвовал в подобных вещах. По крайней мере, в случае с Мией Аскар это было так.

Эйр просто смотрит на нее. Женщина, кажется, не уверена, стоит ли ей остаться или уйти.

– Как бы то ни было, – продолжает она, – это была сокращенная версия. В папке найдешь длинную, со всеми выкладками со счетов жертв, – она кивает в сторону папки, которая теперь лежит на столе перед Эйр. – Переводы на и со счетов «Рассвета» я пометила красным.

Эйр таращится на нее. Нелепость происходящего одновременно сбивает с толку и веселит. Женщина, которую она никогда прежде не видела, стоит тут перед ней и раскладывает по полочкам детали расследования. Это же почти смехотворно, что этой девице удалось найти деталь, которая связывает воедино все жертвы – летний лагерь, существовавший семь лет назад.

У нее возникает мысль, что она стала жертвой какого-то розыгрыша, что это все какой-то запоздалый ритуал посвящения новичков, который остальные сотрудники управления не успели провернуть с ней раньше.

Но молодая женщина обезоруживает ее простой, абсолютно спокойной и уважительной манерой обращения.

– Ты нашла какое-то имя? Я имею в виду, какое-то контактное лицо?

Женщина мотает головой.

– Я нашла одно имя, Хольгер Кранц. Он, похоже, был священником католической церкви здесь, на острове. Но я не успела проверить получше, застопорилась при первой же попытке разыскать его. Засекреченные номер и адрес.

– То есть «Рассвет» был детским лагерем, организованным католической церковью?

– Это была отдельно зарегистрированная организация. Мне не удалось найти никаких финансовых связей с католической церковью.

– Окей, давай все, что есть, я почитаю дальше сама, – предлагает Эйр.

– Все в папке.

– Хорошо. А ты вот что, можешь разузнать про все, что Судден с криминалистами нашли на месте убийства Франка? И что Фабиан говорит о теле. Ты же знаешь, кто такие Судден и Фабиан, да?

– Разумеется. Я знаю. Судден звонил только что, разыскивал Санну. Он хотел только подтвердить, что неопознанная кровь на ноже, который нашли рядом с домом Роозов после убийства Мари-Луиз, принадлежит Франку.

– Ладно. Чего и следовало ожидать. Но раз так, мы больше не можем считать, что убийца точно мужчина… Если кровь принадлежала… – начинает Эйр. Потом замолкает и впервые внимательно смотрит женщине в глаза. – Но, прости, кто ты, блин, вообще такая? – вырывается у нее.

– Алис Чилландер. Аналитик. Национальный отдел расследований.

– НОР? Вот как. Только ты?

– Да, Экен не хочет придавать делу огласку. В НОР сказали, что вы получите дополнительное подкрепление, если случится что-то еще.

– Ага, и что они тогда будут делать, могилы рыть?

Эйр поворачивается лицом к доске. Алис стоит некоторое время в нерешительности, не понимая, собирается ли Эйр снова обернуться к ней. Потом выходит из комнаты. В дверях она натыкается на Санну.

– Тебе передали сообщения со стойки администратора?

– Какие? – устало переспрашивает Санна.

– Некто по имени Вильгот Андерссон звонил несколько раз и разыскивал тебя.

– Хорошо, спасибо. Послушай, можешь сделать мне кофе и отнести в маленькую комнату для допросов?

– Хорошо.

Когда Алис выходит из комнаты, Санна замечает, что на доске многое поменялось. Кто-то нарисовал по центру круг и написал в нем «Рассвет».

– Это кто был? – осведомляется она у Эйр.

– Она из НОР.

– НОР?

Экен появляется в дверях.

– Ну что, встретились с Алис Чилландер?

– Да. Так мило с твоей стороны было рассказать нам, что у нас в команде новенькая, – сухо отвечает Санна.

– Я подумал, лучше будет, если она сама вам представится. Чтобы вы не начали ныть.

– Неужели? – спрашивает Эйр.

– Ну да. Так что, ныть будете? – интересуется он с улыбкой.

– Да нет, она вроде ничего, – отвечает Эйр.

– Чудесно. Вам от нее будет польза. Она внучка одного человека, с которым мне довелось поработать. Это был один из лучших в мире специалистов в своей области. Вы уж подобрее к ней, – добавляет он и снова улыбается.

– И как его звали? – задиристо усмехается Эйр. – Этого лучшего в мире коллегу? Знаменитость какая-нибудь, что ли?

– Ее звали Агнес.

– Чего? Агнес Чилландер? – удивляется Санна. – Хочешь сказать, что ты работал с Агнес Чилландер, а я об этом ничего не слышала?

Экен кивает и исчезает за дверью.

– Кто такая эта ваша Агнес Чилландер? – интересуется Эйр.

– Ты что, серьезно ни разу не слышала об Агнес Чилландер? – поражается Санна.

– Да кто она, на хрен, такая?

– А-Ч. Ну или скорее все считали, что она и есть А-Ч, хотя достоверно это никто так и не доказал.

– Да что это за хренов шифр такой? Она шпионкой, что ли, была? – Эйр смеется во весь голос.

Санна смотрит на нее.

– Блин. То есть ты не шутишь? – сконфуженно отвечает Эйр.

– И с чем пришла к нам внучка? – интересуется Санна.

Эйр передает ей папку.

– Да уж кое с чем.

Санна раскрывает папку, приподнимает бровь и восхищенно присвистывает, пролистав страницу за страницей подчеркнутых цифр и аккуратных записей.

– Она сама все это сделала?

Эйр кивает.

– Похоже на то.

– Но тут же работы не меньше чем на месяц… – Санна чувствует, что их силы только что удвоились благодаря женщине, которая недавно покинула эту комнату.

Эйр указывает на надписи, которые Алис оставила на доске.

– «Рассвет», небольшая организация. Семь лет назад у них был детский летний лагерь, Мари-Луиз его финансировала. Ребекка и Франк работали в этом лагере, оба получали оттуда выплаты. Мы можем предположить, что Ребекка клеила детям пластыри, а Франк… Ну, вряд ли он об археологических находках лекции им читал. Он свой вклад вносил…

Санна листает папку с цифрами.

– Летний лагерь? – повторяет она. – В таком случае о нем можно найти какую-то еще информацию. Можем отыскать список тех, кто там работал, и детей, которые там жили. Или адрес, чтобы поехать и осмотреть место.

– Информации очень мало. Как говорит Алис, никакого настоящего зарегистрированного адреса нет, только старый абонентский ящик в снесенном почтовом отделении.

Эйр раздумывает некоторое время.

– Слушай, – добавляет она, – а может, мы можем воспользоваться помощью прессы, попробовать разыскать тех, кто отправлял своих детей в этот лагерь?