Девочка-лиса

18.

Когда Санна возвращается в комнату для допросов, там уже пусто. Она торопится к лифтам, у стойки администратора людно, но Джека там нет.

– Простите?

Это психолог из отделения детско-юношеской психиатрии, он протягивает ей лист бумаги.

– Не думаю, что это именно то, на что вы рассчитывали, но вот что он нарисовал, когда вы ушли.

Санна смотрит на картинку. Изображенное на ней лицо выписано невероятным количеством оттенков серого. Она не знает ни одного взрослого, кто бы столь скрупулезно прорисовывал детали. А потом она понимает, что изображено на рисунке. У существа заостренные уши и суженный, четко прочерченный нос. Челюсти выпирают, но рот крепко сомкнут, и зубов не видно. На нее уставились волчьи глаза, совсем светлые, окруженные резким черным контуром.

– Как вы считаете, что это может означать? – выдавливает она из себя. – У этого может быть какое-то символическое значение?

Психолог отрицательно мотает головой.

– Это может быть замена увиденного им реального образа, который он не может принять.

– Но необязательно так?

– Нет. Он мог просто нарисовать волка, потому что ему так захотелось.

– Спасибо, – отвечает она.

– Ему сейчас тяжело, – поясняет психолог и умолкает нерешительно, как будто хотел добавить еще что-то.

– Нам не требуется больше беспокоить Джека, – утешительно отвечает Санна. – Но мы добились кое-каких успехов и без его участия.

Она заглядывает психологу в глаза.

– Надеюсь, он получит всю необходимую помощь?

Психолог колеблется.

– Он хочет снова прийти сюда. Может быть, завтра утром, если вам подходит? – наконец решается он.

– Но ему не нужно больше приходить. Да и вам тоже, если…

– Он хочет снова с вами увидеться, – обрывает он ее на полуслове. – Если вы можете уделить ему четверть часа своего времени, это, возможно, помогло бы мальчику. Ему нужно почувствовать, что он тоже помогает добиться справедливости для мамы.

– Но мы думаем, что очень скоро…

– Ему это действительно нужно, – снова обрывает ее психолог.

– Ладно, так и сделаем, – соглашается Санна. – Вы с прокурором Лейфом Лильегреном будете сидеть в соседней комнате, как сегодня.

Он кивает, но вид у него неуверенный.

– Что такое?

– У вас с ним установился контакт, он чувствует себя в безопасности рядом с вами. Я видел, как он…

– Я буду очень аккуратна, я знаю, – успокаивает его Санна и бросает взгляд на часы.

– Дело не только в этом. Не обманите его доверие. Будьте честны с ним. Не надо никаких методов. И не лгите ему ни в коем случае.

– Нет, конечно, это еще зачем? Я не собираюсь давить на него и применять методы. Это ведь вы настаиваете на нашей встрече, – добавляет она, чтобы избавиться от его обвиняющего взгляда.

– Знаю. Это он хочет с вами увидеться. Но продвигайтесь вперед осторожно.

Психолог так и продолжает стоять перед ней, словно не собирается уходить.

Санна раздраженно откашливается.

– Мне кажется, вы переоцениваете мою способность влезть к нему в голову.

– Возможно. Но если нет, то ни секунды не сомневайтесь в том, что он знает, что вы там.

Санна терпеливо ждет, пока медлительная кофемашина в комнате отдыха наполняет ее чашку. За окном на остановке притормаживает желтый автобус, двери открываются, и из них выскакивает Бенджамин. Они виделись в последний раз в больнице, где лежал Джек, и она почти забыла, какой он здоровенный. Его огромное тело словно бы провисает на подвижной хребтине подростка. Он поправляет рюкзак, в руках у него мобильный, он склоняет голову чуть в сторону, просматривая в нем что-то. Даже на большом расстоянии она различает огромное родимое пятно на его лице. Оно похоже на след от ожога.

Она не может оторвать от него взгляд, пока он идет через парковку перед управлением в сторону Метте, которая вместе с Джеком ждет его, прислонившись к машине. Он закидывает рюкзак в багажник. Джек в это время открывает заднюю дверь, намереваясь сесть в машину. Внезапно Бенджамин подлетает к нему, хватает за ворот и оттаскивает в сторону. Сильно ткнув Джека локтем, он сбивает его с ног.

Санна пытается распахнуть окно. У нее ничего не выходит, и она ожесточенно барабанит по стеклу, чтобы привлечь внимание Метте к происходящему, но без толку.

– Пусть сами разберутся, – неожиданно звучит за спиной голос Эйр.

Метте помогает Джеку подняться, а потом выговаривает что-то Бенджамину. Мальчики заползают на заднее сиденье машины, и она с силой захлопывает за ними дверцу.

– Он не совсем в себе, этот сыночек Метте, – продолжает Эйр. – И по-моему, с мамашей у него тоже отношения не слишком нормальные. Что-то там сбилось в программе…

Машина Метте выезжает с парковки, перестраивается в другой ряд и набирает скорость. Санна прижимается к окну и смотрит ей вслед. Машина удаляется, но никто не едет за ней, Санна щурится на ряды припаркованных автомобилей.

– Что случилось с охраной Джека Абрахамссона? – спрашивает она в ту же секунду, как Экен подходит к телефону. – Которая должна следить за ним круглые сутки?

Повисает тишина. Шорох бумаг, потом слышно, как пальцы стучат по клавиатуре.

– Я с этим разберусь, – отвечает он.

– То есть сейчас у него нет охраны? Никто не сопровождает Метте?

– Я разберусь.

– Сейчас же! – рявкает она и бросает трубку.

Когда Санна и Эйр входят в кабинет, Эйр хмурится на изображение волка.

– Снова животные? – произносит она. – Это оно и есть? То, что Джек нарисовал?

Санна кивает. Эйр достает из кармана куртки гамбургер, завернутый в бумагу и полиэтилен.

– Хочешь? – спрашивает она Санну, помахав перед ней гамбургером. – Чеддар и большая дополнительная порция местного бекона.

Санна жестом отказывается от предложения. Пока Эйр с жадностью заглатывает свой обед, она всматривается в рисунок волка и в фото картины с детьми в масках. Между волчьей мордой, изображенной Джеком, и той, что на картине, есть сходство, но не слишком разительное. Не такое, как между маской Мии и маской на картине.

Она берет рисунок и приставляет его к фотографии Франка Рооза.

– Думаешь, он еще на острове? – интересуется Эйр. – Должен был убраться на материк, а?

Санна размышляет, насколько же на самом деле Франк опередил их.

– Ты ведь не веришь, что он закончил начатое?

– Жестокость, – задумчиво отвечает она. – Такая чрезмерная жестокость. Он ведь старый, и не похоже, чтобы он был в хорошей физической форме, это видно на видео с ограблением. К тому же до сих пор неясна связь с Ребеккой.

– Не веришь в теорию Экена, что это связано с Богом и Священными Писаниями? Ты все думаешь, что могло им двигать. Что мотив – это своего рода ключ ко всему?

– Возможно. А ты об этом не думаешь?

Эйр пожимает плечами.

– Он же мог просто съехать с катушек. Такой вариант ты не рассматривала?

– Ты сильная, не расклеилась после того, что случилось с твоей машиной, – произносит Санна ни с того ни с сего.

Видно, что Эйр польщена, и Санна вдруг понимает, что она не привыкла к похвалам.

– Ты совсем не напугана?

– А чем бы это помогло?

– Это хорошо, – отвечает Санна. – Такие чувства изнуряют и разрушают.

Звонит Фабиан. Санна включает звонок на громкую связь и спрашивает, есть ли у него что-то новое по жертвам убийств.

– Нет, – отвечает он. – Но я только что закончил осмотр тела Мии Аскар. Ты же хотела, чтобы я сразу позвонил тебе.

– И что там?

– Мое заключение, что это самоубийство. Я знаю, что вам это уже известно, но я хотел просто подтвердить, что у нее не обнаружено в крови никаких веществ и нет никаких повреждений, кроме порезов на запястьях.

– Хорошо.

– Но есть еще кое-что…

– Что?

– Она была беременна.

– Беременна? – переспрашивает Эйр. – Ты уверен?

– Двенадцатая-тринадцатая неделя. Кроме того, я поговорил с одним человеком в женской консультации, не для протокола, – продолжает он. – Вам, конечно, нужно все сделать официальным путем, если вы хотите внести это в рапорт, но Мия Аскар обращалась к ним, чтобы сделать аборт.

– Ребекка Абрахамссон, – произносит Эйр, как только Санна кладет трубку. – У нее же были все те штуки, которые нашел Судден. А Мия была беременна. Как думаешь, мы нашли связь между ними? Могла Ребекка помогать Мие или к чему это вообще все? Мия же явно не собиралась сохранять беременность?

Санна вспоминает о таблетках от тошноты и допплере дома у Ребекки Абрахамссон. Она боится, что чем глубже они будут копать, тем сильнее окажется связь между смертью Мии Аскар и убийствами Мари-Луиз и Ребекки.

– Не знаю, – отвечает она как раз в тот момент, когда в комнату вваливается Бернард. В руках у него целая стопка папок и файлов, которые он скидывает на стол.

– Это что еще за хрень? – возмущается Эйр.

– Экен хочет, чтобы мы внимательно изучили все, что касается финансовых дел Мари-Луиз и Франка. Здесь все распечатки.

– Чтобы что? – запальчиво спрашивает Эйр. – Мы же уже знаем, кого ищем.

– Он считает, мы можем найти там какую-нибудь зацепку. Что-то, что поможет нам выйти на место, где скрывается Франк.

– Разве Экен не собирался дать нам подкрепление, кого-то, кто бы копался в цифрах?

Бернард удрученно пожимает плечами. Он разделяет папки и файлики на три стопки и две из них подталкивает через стол Эйр и Санне.

Эйр отходит, чтобы выкинуть бумагу и полиэтилен из-под гамбургера в урну у стены.

– Ты совсем, блин, ненормальная? – слышит она торопливый шепот Бернарда за спиной. – Что ты творишь?

– Не понимаю, о чем ты, – шепчет Санна ему в ответ.

– Ты воспользовалась моим логином, чтобы войти в систему. Ты опять пробивала его адрес. Вчера вечером.

– Нет. Это ты входил в систему.

– Не дури со мной, Санна.