Канцтовары Цубаки

Все мои одноклассники ездили отдыхать то на море, то в горы. Даже унылые серые мышки, которые пока еще заговаривали со мной, прыгали до небес, собираясь в какой-нибудь Диснейленд на два дня с ночевкой. В том числе и тот мальчик из кружка по рисованию, что нравился мне чуть больше других. А ведь поначалу все они только и звали меня — давай, мол, с нами. Но мне, конечно же, приходилось отказываться…

«Так за каким чертом ты одна должна, как последняя дура, день за днем в любую жару сидеть дома и прописывать чертовы иероглифы?!» — спрашивала я себя как можно спокойнее.

Но ответа не находила.

И тогда все сомнения и обиды, скопившиеся в моем сердце за всю маленькую жизнь, перелились через край. Да так мощно, что даже Наставнице остановить меня было уже не под силу.

Я выбежала из дома, вскочила на велосипед и понеслась в кафешку фастфуда у самого вокзала.

Заполучив свой гамбургер, я набросилась на него — и после первой же атаки выдула залпом полстакана колы. До этого дня, свято блюдя заветы Наставницы, ни фастфуда, ни колы я не пробовала еще ни разу.

С тех пор я и стала дрянной девчонкой. По школе разгуливала в спущенных гольфах и юбке, подвернутой на талии до предела, с каштановой шевелюрой и дырками для пирсинга в ушах. Задники у башмаков были стоптаны в хлам, ногти ярко накрашены. Все в лучших традициях гангуро́[41].

Прозябавшая до тех пор, точно серая мышка, я вдруг преобразилась у всех на глазах. «Серая голубка» вдруг превратилась в гордую и независимую орлицу. Одноклассники, конечно, от моих перемен только рты разинули. Вот и прекрасно, думала я. И, развернувшись на сто восемьдесят градусов, убегала от их постылой жизни в квартальчики гангуро.

С Наставницей я теперь постоянно ссорилась. И даже дралась иногда, выпуская свои коготки. Что ни говори, а это было мое первое в жизни Сопротивление. Героическая борьба за свободу и справедливость.

С одной стороны, я дико хотела отомстить Наставнице за украденное детство. А с другой — если детства уже не вернуть, жаждала наверстать все в юности. Одеваться во что пожелаю, краситься, как мне нравится, и лакомиться тем, что люблю.

Став маленькой дрянью, я ни с кем не дружила — держалась одинокой волчицей, особняком. Одноклассники, хотя и поглядывали с любопытством, предпочитали наблюдать издалека. Теперь, вспоминая об этом, я не испытываю ничего, кроме стыда. Но тогда меня заносило так, что даже стыдиться было некогда.

От репутации невоспитанной дурочки с крашеными волосами я избавилась уже после школы, когда поступила в дизайнерский колледж. Но еще долго напрягалась, встречая тех, кто помнил меня в образе гангуро. Даже узнавая их, старалась тут же опустить глаза и как можно незаметнее прошмыгнуть мимо.

Не успел отгреметь Фестиваль фейерверков[42], как уже на следующее утро поступил заказ на очередное письмо.

На этот раз известие о разводе.

Я тут же задумалась. Как должно выглядеть известие о женитьбе — я могу представить легко. А вот с разводом, похоже, придется еще попотеть. Среди образцов, что остались от Наставницы, подобных писем я не встречала. Никаких рекомендаций, как такую бумагу следует сочинять и писать, в ее дневниках не нашла. Значит, эту тропинку мне предстоит прокладывать самой.

Исходя из содержания, тон письма должен быть скорее сдержанным, хотя и не слишком деловым. По словам Бывшего Супруга, он просто хотел бы в письменной форме отчитаться о состоявшемся разводе перед всеми, кто когда-то гулял на их пышной свадьбе. Значит, детей в их браке не родилось, догадалась я. Причина развода предельно проста: Бывшая Супруга начала встречаться с другим.

— Однако мне совсем не хотелось бы делать из нее злодейку… — негромко добавил Бывший Супруг, аккуратно пригубливая минералку за столиком для посетителей.

— Но причину развода все-таки указать конкретно? — тут же уточнила я. — Или же объяснить иносказательно?

Вопрос принципиальный. Решать ему.

Бывший Супруг задумчиво хмыкнул и опустил взгляд. Причину развода и правда можно выразить другими словами — например, упомянуть, что у Бывшей Супруги «переменчивый характер», и все в таком духе…

Заказчик долго молчал. И наконец решился.

— Пишите как есть… — хрипло выдавил он. — Но обязательно укажите, что до всего этого мы жили счастливо.

Я спросила у Бывшего Супруга, какое воспоминание о Бывшей Супруге он любит больше всего. И когда закончила конспектировать, в глазах моих стояли слезы.

Подумать только! Прожить вместе столько прекрасных лет, чтобы из-за какой-то завитушки судьбы послать друг друга к чертям и все-таки развестись?! Сама я ни замуж не выходила, ни разводилась еще ни разу, и для меня все это звучало как дурная фантастика. Да и человека, с которым мне хотелось бы прожить до самой смерти, я на своем пути пока не встречала.

Напоследок Бывший Супруг поглядел мне прямо в глаза и отчетливо произнес:

— «Все хорошо, что хорошо кончается» — верно же говорят? Именно это я и хотел бы сказать в письме. Но сам написать его как следует не могу. Слишком мешают эмоции… Вот и прошу вас помочь мне.

Забавно, подумала я. Казалось бы, куда проще разослать это письмо по электронной почте. Но нет, ему нужно, чтобы это было обязательно написано кистью на бумаге. Наверное, очень надежный и порядочный человек.

Они прожили вместе пятнадцать лет. И когда развелись, Бывшему Супругу исполнилось уже тридцать девять, а Бывшей Супруге — сорок два.

Первым делом я составила на компьютере черновик.

Будь то обычное письмо, я набросала бы самое главное простыми словами, а уж затем наводила бы «оживляж» при помощи вежливых оборотов. Но для такого послания каждое слово нужно подбирать очень тщательно. В подобных случаях даже Наставница, хотя и не пользовалась компьютером, подолгу корпела над черновиками в тетради.

Самое важное — это найти слова благодарности для тех, кто когда-то отнесся к тебе с теплотой. Убедить помогавших в том, что их помощь была не напрасной. Очень искренне повиниться за то, что при всех стараниях сохранить этот брак не удалось. И выразить надежду на то, что отныне оба будут счастливы по отдельности.

Кроме этого, нужно выбрать подобающие случаю кисть и бумагу с конвертом.

Письмо, адресованное частному лицу, обычно пишется волосяной кистью на рулонной бумаге, вертикальной строкой. Но это послание, как и приглашение на свадьбу, будет разослано одновременно целой сотне людей!

Можно, конечно, написать письмо кистью, а потом нашлепать сотню его ксерокопий. Но для человека, получившего копию вместо оригинала, все эти слова будут выглядеть неискренне, а это уже моветон…

Секрет хорошего письма — не только в аккуратном изложении мыслей и чувств, которые обуревают писавшего. Но и в умении не обмануть ожиданий того, кто будет все это читать.

Немного поколебавшись, я решаю отказаться от написания кистью и отпечатать текст в типографии. Ведь если под ним будут значиться имена обоих бывших супругов, то именно печать подчеркнет их единодушие куда убедительнее кисти. А мягкий, немного скругленный шрифт полуустав поможет сохранить как официальную интонацию, так и живые эмоции обоих авторов текста…

Неделю спустя, после нескольких собеседований с Бывшим Супругом, я закончила текст письма. Бывшая Супруга уже съехала к новому любовнику на Окинаву и, понятно, в «Канцоварах Цубаки» больше не появлялась. Но раз уж без ее имени под таким текстом не обойтись, Бывший Супруг как посредник пересказывал мне все ее пожелания.

И вот наконец я сдала письмо в типографию. Бывший Супруг готов доплатить сколько нужно, лишь бы его послание оформили в лучшем виде. И я заказала литерную печать, в которой для каждого знака вытачивается свой отдельный брусочек. Для передачи настроения авторов письма, пожалуй, удачнее не придумаешь. А если приглядеться, можно почуять даже легкий намек на то, что им самим тот развод, возможно, и в радость… Хотя, конечно, с такими нюансами главное — не переборщить.

Когда-то литерная печать использовалась повсеместно. Брусочки для каждого знака один за другим собирали на наборной доске, с которой потом и делался оттиск страницы. Это сегодня основной способ печати — офсетный принт. Но все старые книги, газеты и прочие печатные издания набраны именно литерами. Если присмотреться, можно заметить, что литерные буквы немного «пляшут» — как по оси, так и по глубине канавки, из-за чего от подобных текстов веет теплом человеческих рук. Именно этого ощущения я и старалась добиться.

С направлением строк — вертикально или горизонтально? — не могла определиться до последней минуты, но в итоге выбираю горизонтальное. Все-таки вертикальное письмо принято разделять на абзацы: шапка — основной текст — заключение — подпись — примечание… Тут уж волей-неволей скатишься в официоз.

В горизонтальном же виде все это можно подогнать под нужный тебе формат — так, что даже известие о твоем разводе, если захочешь, будет читаться вполне жизнерадостно. Не случайно противников горизонтального письма на свете с каждым годом все меньше.

Всю сотню писем в типографии отпечатали замечательно — так и тянет потереться о них щекой. На хлопковой бумаге фирмы «Крейн» каждая буковка смотрится независимо, целомудренно и учтиво.

Для отправки горизонтальных писем я подбираю особо длинные конверты, сложенные вчетверо по-европейски. Тоже из крейновской бумаги. Изнутри они проложены уже другой бумагой — тоненькой, цвета вечернего неба такой сказочной синевы, словно оттуда вот-вот посыплются звездочки для загадывания желаний.

Вооружившись кистью, я заполняю конверт за конвертом именами и адресами получателей. Список имен нынешних адресатов почти полностью совпадал с перечнем гостей на свадьбе 15 лет тому назад — за исключением тех немногих, кто за эти годы сменил место жительства.

Чтобы выписать имена с адресами горизонтально, я отложила кисть и взялась за ручку с пером. Чернила выбрала от фирмы J. Herbin, а из всех 30 ее знаменитых цветов — Gris Nuage. Говорят, с французского это переводится как «пепельная туча».

Сначала я попробовала на черновике. Получилось слишком размыто — прямо как в письме-соболезновании. Чтобы сделать чернила гуще, я открыла крышку пузырька и дала им немного подсохнуть. Если добавить осушителя, жидкость будет испаряться быстрее.

Подсохший и загустевший «Гри-Нюаж» прекрасно ложится на хлопковую бумагу — знаки получаются элегантными и контрастными. Густо-пепельный — лучший цвет для настроения, с которым я и выполняю эту работу. И при этом совсем не грустный. Ведь за каждой пепельной тучей обязательно синеет чистое небо…

Над выбором марок приходится думать отдельно.

Если аверс конверта — лицо письма, то марка на нем — помада, которая привлекает внимание. И если помада смазана или стерта, красота лица уже бессильна. Казалось бы, всего лишь марка, но именно она, словно театральный софит, подсвечивает на конверте истинные чувства писавшего.

Странное получилось письмо — вроде бы не о радости, но и не о горе. Обычная практика — наклеивать марку с картинкой грядущего времени года — кажется мне слишком банальной. Какой-нибудь символ Камакуры, где они прожили счастливо столько лет, в сочетании с этим письмом, пожалуй, вызовет недоумение. Я перетряхнула всю коллекцию марок Наставницы, но ничего путного так и не нашла.