Мертвец Его Величества Том 3

Глава 48

Конрад имел всё, что можно получить в республике. Он был богат, у него была власть, но и всего этого Конраду было недостаточно. Богатство его было далеко не самым выдающимся среди аристократии республики. Некоторые неудачные решения и стечение обстоятельства ослабили его позиции на политической арене. А подорванное в молодости здоровье требовало постоянного внимания и затрат на поддержание. Предложение Льюиса легло на весьма благодатную почву.

Больше всего Конрада интересовало бессмертие. Здоровое тело и продолжительный срок жизни, вот чем Льюис купил Конрада с потрохами. Последний, конечно, пытался выглядеть независимо, но постоянные расспросы и интерес выдавали Конрада. Вампир обозначил рамки сотрудничества, бессовестно недоговаривая о ключевых аспектах. Впрочем, прямой лжи в словах Льюиса не было: Арантир не собирался захватывать республику, она не нужна личу в качестве своей территории. Лорду Предела будет вполне достаточно видеть в республике надёжного союзника. А для этого Конраду предстояло захватить власть, что на самом деле было относительно несложно. Свергаешь принца-мэра, назначается голосование, проплачиваешь требуемое для победы количество голосов, и становишься новым принцем-мэром. Куда сложнее власть затем удержать, не разорившись на взятках и не позволив оплести себя долгами и обязательствами. В отличие от королей, которым присягали вассалы, члены влиятельных домов присяги не давали, наоборот, это принц-мэр присягал защищать республику. Были там тонкости и нюансы, и для защиты, понятное дело, аристократия объединилась бы, но в обычное время царила почти анархия.

Не упоминал Льюис лишь о том, что, становясь вампиром, Конрад в любом случае станет зависимым от Арантира. Сам Льюис не мог так сразу сказать, кем бы он назвал себя по отношению к Лорду Предела. Не слуга, не подчинённый. Арантир не подавлял волю, не наказывал за непослушание, и в целом был лояльным. Невероятно лояльным, не каждый вассал может получить такую лояльность от сюзерена. Понятно, что у лича была полная власть над вампиром, пока тот находился в зоне досягаемости, но Льюис об этом даже не вспоминал. Не было причин. Даже Алан, у которого поводов быть нелояльным хватало с запасом, ближе познакомившись со всем, что происходило в Предельном, стал сторонником лича. Идейным сторонником, что важно.

И Конрада Льюис выбрал не случайно, а ориентируясь на дальнейшее сотрудничество. Здесь, в республике, хватало тех, кого Арантир при встрече с большой вероятностью сразу обратит в нежить или просто умертвит. Льюис сам многих из них отправил бы на тот свет при первой возможности. Конрад не был плохим человеком, власть и вседозволенность не превратили его в урода. Имелась надежда на длительное сотрудничество.

И поэтому сейчас они, Льюис, Конрад и прочие участники заговора входили во дворец мэра.

— Жаль, не обошлось без кровопролития, — поморщился Конрад, переступая через тела. — Понятно, что эта свинья не хотела терять своё место. Но, будь у нас значительный перевес сил, принца-мэра бы не стали защищать. А так надеялись, возможно, что смогут нас остановить.

В лучшие времена это место было королевской резиденцией, потом здесь всё разграбили, а принцы-мэры, сделав дворец точкой концентрации власти, не спешили вкладывать в здание силы и тем более деньги, ведь совсем необязательно, что получится передать власть по наследству. Куда вероятнее, что дворец займёт друга семья. Поэтому дворец республики был самым серым и невзрачным местом во всём городе. А сейчас здесь ещё добивалось трупов и крови.

Ни Конрад, ни Льюис в штурме не участвовали, зачем излишний риск? Конрад по состоянию здоровья не был готов к бою, Льюис просто не хотел пачкать руки. Сейчас люди Конрада и самых преданных его сторонников очищали дворец, готовили его к собранию, чтобы проголосовать за нового принца-мэра. Последнее узкое место, полученные заранее договорённости — это всего лишь договорённости. Может произойти всякое, сторонником могут передумать, подкупленные могут захотеть больше.

— Я думал, ты предложишь свою помощь. Или помощь своего покровителя, — поделился Конрад.

Льюис здесь ранее не бывал, не доводилось, и потому совершенно не ориентировался. Конрад привёл их в одну из комнат. Вампир предположил, что ранее это была одна из спален, а сейчас её переделали в переговорную. Во дворце теперь никто не живёт, лишь приходят на работу, встречаться и проводить переговоры надо постоянно, отсюда и такие переделки.

— Если я что-то понимаю, скелеты, что на штыках внесут тебя во дворец, не добавят уважения и сговорчивости членам совета. Всё должно выглядеть так, будто это полностью твоя инициатива и твои ресурсы.

Конрад опустился на диван, с жадностью посмотрев на барный стол. Видимо, сил дойти и налить себе чего-нибудь у него уже не было. Льюис сам прошёл к бару. Вампир ничего не хотел, но сделал вид, что наливает себе и заодно готов налить Конраду.

— Будешь что-нибудь?

Не стоит тыкать сильному человеку в его временную слабость, это не способствует длительному продуктивному сотрудничеству.

— Да, спасибо. Вон та бутылка с зелёным отливом и длинным горлышком, ага.

Вампир разлил напитки и вернулся за стол. Здесь они были вдвоём, без охраны. Видимо, Конрад хотел ещё о чём-то спросить. Мужчина посмотрел на жидкость в фужере.

— Старое вино, хорошо. Мой отец когда-то поставил большую партию во дворец, всё ещё не выпили.

— Не могу насладиться в полной мере, — чуть улыбнулся вампир. — Есть у бессмертия свои маленькие недостатки.

Льюис намеренно упомянул это, чтобы Конраду было проще перевести разговор в интересующее мужчину русло. Конрад не был предсказуемым или простым в понимании, просто Льюис знал: когда тебе нет сорока, а прогулка в пару тысяч шагов забирает все силы, о возвращении здоровья ты будешь думать очень часто.

— У меня есть вопрос, — Конрад заглянул в глаза вампиру, и, получив разрешающий кивок, продолжил. — Бессмертие — очень дорогая вещь. Арантир силён, насколько я знаю, но не уникален. Значит, такой дар может передать не только он, однако я ничего об этом не слышал. Либо есть подвох, либо какое-то объяснение.

Вампир улыбнулся.

— Есть причины, сразу множество. Хотя я и не являюсь нежитью или чем-то подобным, сам ритуал и преобразование для лича то же самое, что создание высшей нежити. А у них, будет вам известно, есть свои лимиты. Зависят они от силы, у слабых личей лимит совсем скромный, у сильных он начинается от десятка и далее, но мы говорим не о сотнях и не о тысячах. И, оказав мне такую услугу, Арантир ограничил сам себя. Немалая цена, согласись?

Конрад медленно кивнул.

— Да, очень высокая цена. И Арантир на это пойдёт?

— К счастью для нас, Арантир считает, что хороший союзник и партнёр лучше сильного слуги. Да, подобных мне никогда не будет много, мы говорим о единицах, однако Арантир на это пойти готов. В этом его уникальность, другие личи даже не задумаются над подобным.

— И бессмертие напрямую зависит от бессмертия самого Арантира? — понял Конрад.

— Да, — кивнул Льюис. — На первых этапах. Если прожить достаточно долго — становишься самодостаточным, независимым. Речь идёт о сотнях лет, но награда за терпение и упорство того стоит.

— Понимаю. Понимаю, почему некроманты не пользуются этой возможностью. Насколько мне известно, даже деньги для многих магов не являются особой ценностью.

— Всё верно. К тому же есть и… Скажем так, неприятные стороны. Да, Арантир готов передать этот дар тебе. Но о твоих близких, семье, детях не идёт и речи. Не советую даже поднимать такой вопрос. Арантир не разозлиться, но разочаруется.

Что-то мелькнуло в глазах мужчины. Грусть. Что же, это говорит в плюс ему. Если он хотел поделиться этим даром ещё с кем-то — говорит о нём скорее в положительном ключе, чем в негативном. О том, что, в теории, вампир сам может создавать своих младших, если когда-нибудь наберёт достаточно личной силы, Льюис не видел смысла упоминать. Это только теория. Они обсуждали это с Арантиром, и лич не был полностью уверен в том, как это всё будет взаимодействовать. Естественный, постепенный рост силы потребует сотен лет. Существовал и быстрый способ, но он требовал превращения в кровожадного маньяка, развивающегося за счёт чужих жизней. Сотен и тысяч жизней. Ещё одна причина, по которой рациональные некроманты не использовали вампиров. Чтобы одного вампира «вырастить» до настоящей и предельно опасной боевой единицы, способной ещё и создавать себе подобных, требуется вложить какие-то неадекватные ресурсы, ведь после выпивания жизни тело становится практически бесполезным для некромантии. Для Арантира же этот момент играл роль ограничения. Лорд Предела, если вампир начнёт превращаться в монстра, жаждущего только силы невзирая на средства, с большой вероятностью задушит такого сразу.

— Понимаю. Что же, да будет так.

Конрад опустошил свой бокал. Криво улыбнулся.

— Полагаю, своё бессмертие афишировать не стоит, да?

Вампир кивнул:

— В идеале — да. Как минимум не рассказывать, каким путём оно получено. Для начала не стоит вообще говорить про бессмертие. Тебе продлили жизнь на сотню лет. А там, через какое-то время, когда окружающие уже собьются со счёта, можно будет придумать что-нибудь ещё.

Мужчина кивнул.

— Да. В конце концов, бессмертие ещё не означает, что тебя не смогут просто и банально убить.

Через какое-то время пришли люди Конрада. Для голосования всё было готово, момент истины настал. Отдохнувший Конрад снова являл собой образец силы и стойкости, а Льюис превратился в одного из помощников или охранников, что следовал позади и не привлекал внимания.

Голосование не заняло много времени, процедуру давно отладили, никаких дебатов в процессе уже не подразумевалось, все переговоры проводили до голосования. Большой зал, отдельные столы, расставленные полукругом, одна урна, куда опускали голоса. Старик, официальная должность которого называлась: «хранитель печати», сказал несколько красивых слов о свободе, величии, твёрдости духа и прочих красивых, но абстрактных вещах. Имевшие голос по очереди прошли к урне и бросили внутрь по специальному жетону. Хранитель аккуратно извлёк жетоны и произвёл нехитрый пересчёт.

— Новым Принцем-Мэром становится мессир Конрад Валар!

Вампир удовлетворённо улыбнулся. Без применения силы и без выбрасывания денег, только убеждение и знание, кого нужно убеждать. Идеальная партия.