Черный спектр 2

Глава 11 "

Замес два дня ждал, когда подруга восстановится хотя бы для того, чтобы самостоятельно ходить в туалет. Кормил ее ягодами, собранными поблизости и грибами, которые хорошо знал. Свои раны он игнорировал, считая их пустячными. Прикладывал к ним листья подорожника, крапивы, клена, ясеня, чтобы создать иллюзию лечения, полагаясь больше на правильный настрой и внутренние ресурсы организма. С Улей было сложнее. Ее ранение было тяжелее и заживало медленнее. Мошкара, учуяв запах портящейся плоти, облепляло кровяную повязку. Из-за слабости, подруге становилось то жарко, то холодно, поэтому приходилось открывать рану, привлекая насекомых.

В спокойные минуты Замес вспоминал тот голос и чувство прикосновения к ранам, после которого они перестали ныть. Мифический отец Ники, почитаемый старшим поколением чуть ли не как божество, явил ему свою силу. До сего момента он считал своего командира немного не в себе, думая, что Ника старается поддерживать статус отца, иногда привирая о том, что разговаривает с ним. Личный контакт с Максимом полностью изменил его мышление. Он почувствовал за своей спиной опору, а дело, которым он занимался, из обычной работы, превратилось в самое полезное и нужное занятие. О благодарности за спасение умирающей подруги не шло и речи. За ее спасение он готов был отслужить столько, сколько попросят.

Как только Уля смогла встать на ноги, Замес начал устраивать с ней короткие прогулки, для укрепления организма. Они нашли неподалеку ручей, перегороженный в прошлом насыпью с трубой, которая спустя годы забилась старыми ветками и павшей листвой, заткнувшей проток. Перед насыпью образовалось небольшое озерко, точившее ее водой поверху. Замес устроил подруге водные процедуры. Помыл ее тряпкой с головы до ног, не задевая рану. Вода зарядила Улю хорошим настроением, сказавшимся на аппетите.

Замес, прямо на озере наловил лягушек и зажарил на костре их лапки.

— Это самый романтичный ужин. — Призналась ему Уля.

Животный белок ускорил заживление раны. На следующее утро она проснулась раньше Замеса и не прося помощи, смогла самостоятельно сходить в туалет и умыться. Оценивая прогресс выздоровления, следовало начинать готовиться к дальнейшему походу.

— Куда мы пойдем? — Спросила Уля.

— Пойдем тем же маршрутом, которым пришли сюда. — Решил Замес. — Мы знаем все ловушки. А большая часть охотников отправилась в погоню за отрядом.

— Как им, наверное, тяжело без нас.

— Я теперь уверен, что мы под покровительством мощных сил, которые не дадут им пропасть.

Они ехали, пока не кончилось топливо. Желание оторваться на такое расстояние, на котором никому не взбредет в голову их искать, подавляло осторожность. К счастью на пути отряду из трех человек, оседлавших двухколесный транспорт, никто из необращенных не встретился. Однажды выскочила из леса семья сохатых: папа, мама и лосенок. Испугавшись шума, они зачем-то бежали рядом с мотоциклом несколько сотен метров, пугая своими габаритами и неясными намерениями. Затем, не сговариваясь, Шепот и папа-лось развернулись друг к другу спинами и разбежались.

Мотоцикл, прежде, чем заглохнуть, зачихал, в особенности под горку, когда топливо перетекло в переднюю часть бака. С нее скатились с выключенным мотором, затем он завелся на ходу и, проехав на последних каплях меньше километра, чихнул в последний раз и заглох. От рева мотора у бойцов шумело в ушах, и слегка кружилась голова, а от напряженного неподвижного сидения побаливала поясница. Езда на транспорте, да еще таком скоростном, была для них редкостью. Ника проверила рану, перебинтовала ее с помощью Таши, затем вынула карту. Поводила пальцем по ней, осмотрела местность и уверенно ткнула в нее.

— Мы здесь. Вот это высота с которой мы скатились, а впереди еще одна с тригопунтком на вершине. Видите ее? — Ника показала пальцем вперед.

Над лесистым ландшафтом выступала пологая возвышенность на вершине которой едва просматривалась темная пирамидальная фигурка.

— Ты можешь определить сколько километров мы проехали? — Поинтересовался Шепот.

— Конечно, масштаб карты известен. Один момент. — Ника сорвала стебель травы и приложила к графической схеме масштаба карты. Сделала отметки на стебле и приложила его к карте. — Так, по прямой выходит чуть больше ста километров.

— Сто километров. — С придыханием произнес Шепот. — Да они нас никогда не станут искать на таком расстоянии.

— А если они поймут, что мы уехали на их мотоцикле? — Засомневалась в неадекватности преследователей Таша.

— А трупов-то нет, поэтому они могут решить, что оставшийся экипаж самоотверженно ищет нас. Я думаю, пока они в сомнении, нам не стоит отдыхать. Чем дальше мы будем от них, тем лучше.

— Согласна с Шепотом. — Ника свернула карту и убрала в рюкзак. — Мотоцикл нужно убрать с дороги.

Шепот скатил его на обочину и спрятал в траве. Техника, компактная, легкая способная увезти троих человек и небольшой груз на огромное расстояние, продемонстрировала свое преимущество перед пешей ходьбой. Чтобы оказаться здесь им понадобилось бы топать два дня, а мотоцикл позволил это сделать за несколько часов, из негативного подарив только шум в ушах и легкую поясничную боль.

— Не будь у нас потерь, я был бы в восторге от такой техники. — Шепот устало вытер пучком травы испачканные в машинном масле руки. Прежде, чем спрятать технику, он проверил из любопытства ее устройство. — Даже велосипеды могли бы нам здорово сократить время.

— Ты же знаешь, наше начальство считает залогом успеха операции осторожность, а не скорость. — Напомнила ему Ника прописные истины, написанные кровью их предшественников.

— Тогда нам не хватало смекали и военной хитрости. Они не ставили на технику имитацию зонтиков, не обманывали необращенных подделанными раскраской и эмблемами общин. Перли напролом и гибли. Техника — сила. Вот посмотри, сделали сотку и пешком еще пятьдесят сделаем, чувствуешь разницу?

— Чувствую. Вернемся, проем плешь Николаю, чтобы отвлекся от паровозов и собрал из старья несколько велосипедов. От них шуму меньше. — Ника потрясла головой, демонстрируя свое неудовольствие побочным эффектом работы двигателя.

— Только зонтики на них надо ставить настоящие, чтобы в случае тесного контакта был еще один шанс обмануть врага. — Посоветовал боец.

— После выполнения задания поговорю с кем надо, чтобы тебя взяли в группу, которая начнет мастерить велосипеды. — Предложила Ника.

— Согласен. — С готовностью ответил Шепот. — Лучше, чем тот человек, которому на них ездить, никто не сделает. Надеюсь, после того, как мы доставим твоему бате того паренька, нам станет чуть свободнее на внешних территориях, самое то, чтобы кататься. Кстати, что-то давно не связывалась с ним.

Ника нахмурилась.

— Почему-то не получается. Иногда я слышу его голос, но он нечеткий. Видимо, его напарники, — она изобразила «кавычки», — блокируют возможности отца. Он предупреждал меня раньше, что такое возможно. У них своя игра, а мы в ней фигурки.

— Вот твари, — Шепот в сердцах сплюнул, — Игрушки у них, а люди гибнут по-настоящему. Твоего отца я не имею в виду. — На всякий случай предупредил он. — Идти надо, время — жизнь.

— Да, надо поторапливаться.

Ника поднялась на ноги, закинула рюкзак за спину и застонала, ухватившись за раненый бок. Таша кинулась помогать ей.

— Ерунда. Больно только, когда резко двигаюсь. Кажется, сломано ребро. Ничего, заживет, как на собаке. — Ника смахнула со лба выступивший пот.

Отряд проверил друг у друга крепление амуниции и двинулся дальше, напрямую через поля, к выбранному на карте ориентиру, за которым карта заканчивалась. Как быть там, где она рассчитывала больше всего на помощь отца, Ника не представляла. Как не разминуться со сбежавшими подростками на незнакомой территории? Хотелось верить, что к тому времени, когда они достигнут края карты, отец предпримет какие-нибудь действия, чтобы усилить связь.

Местность в этих краях отличалась меньшей лесистостью. Ровные степи, выгоревшие до желтизны под солнцем от горизонта до горизонта, и только в низинах зеленые островки березовых рощ с густой каймой из цветущих трав, спутанных ежевикой. Отряд двигался от одного такого леса к другому и часто делал остановки в них, чтобы проследить погоню. Пока было тихо. В короткие остановки можно было полакомиться дарами леса: ежевикой, костяникой и клубникой, прячущейся глубоко в траве на опушке леса.

Под сенью деревьев было прохладно. Иногда в рощах попадались ручейки, берущие начало из бьющих наружу родников. В них старались напиться впрок приятной на вкус водой и набрать с собой. Места вокруг них часто были истоптаны животными, от зайцев до лосей, и даже трехпалыми тонкими следами птичьих лап. К моменту, когда отряд заходил в подобный лесок животные успевали раствориться в нем.

Заночевать решили в роще, рядом с которой застала ночь. Шепот нарвал грибов, которые назвал подберезовиками, нанизал на пруток и пообещал устроить девушкам гастрономический изыск. Костерок развели в ямке, прикрыв ее ветками и рюкзаками. Это было рискованно, хотя плотность леса не позволяла увидеть огонь со стороны, а дым отгонял мошкару, возбудившуюся появлением особого деликатеса.

Шепот раздал по палочке с грибами. Ника сама не разбиралась в грибах, поэтому доверилась товарищу. Откусила от одного гриба кусочек, пожевала и проглотила. Вкус действительно был потрясающим, жирный с дымком. Она быстро расправилась со всеми. После такого калорийного ужина начало клонить в сон. Разговоры быстро сошли на нет.

— Ладно, девчата, я встаю на часы первым. — Вызвался Шепот по-джентльментски.

Ника и Таша не стали протестовать. Костер притушили и накидали поверх зеленых веток, чтобы дымило сильнее. Ника привалилась на рюкзак здоровым боком и уснула. Шепот разбудил ее почти сразу, хотя сказал, что прошло три часа. Ника проверила по часам. Напарник не врал.

— Что-то мне нехорошо. — Призналась она. — Как бы рана не воспалилась.

— Как рассветет, приложим подорожник и заварим полыни, отпустит. — Со знанием дела произнес Шепот.

— Это точно. — Согласилась Ника, хотя уверенности не испытывала. Ее мутило, как с похмелья.

Шепот уснул сразу, засопел, как сурок. Ника отошла от расположения отряда на несколько шагов. Ее раздражал дым, идущий от костра. Воздух здесь был свежее, и дышалось приятнее. Она скинула с себя одежду, насквозь пропитанную потом, выступившим от слабости. По памяти дошла до родника и долго пила из него, склонившись на четвереньках к воде. Ей послышался посторонний звук, вроде шагов. Ника схватила автомат и замерла. Снова где-то рядом послышались шаги и будто бы дыхание. Страх прошелся ледяными руками по телу. Ника, бесшумно ступая, вернулась в расположение лагеря. 11.1

И вдруг лес наполнился звуками со всех сторон. Они напугали Нику в первую секунду, но холодный рассудок помог справиться со страхом. Шум напоминал наваждение, воспоминания детства, когда мать брала ее на рынок, на котором всегда стоял шумный гомон. Откуда взяться человеческому многоголосью в лесу? Она даже не стала будить отряд, свалив звуковую галлюцинацию на обострение ранения или же отравление грибами.