Огнеслава

Глава 33 Птичка

— Метель утихла лишь пару дней назад, а ко двору уже два посла прибыли! И посмотри ка ты, как не терпится им, раз до весны ждать не стали, когда дороги откроются! — щебетала молоденькая девица, прибирая в просторной светлице.

— Царица наша завидная невеста. Да только откажет она им, помяни моё слово! — вторила ей другая, натирая дубовый пол.

— Почему откажет? Царь сакетский хоть и немолод, однако любой знает, что богат несметно. Говорят у него дворец из чистого золота, а земли настолько обильны, что четыре урожая за год убирают! — спорила первая. — Да и князь Зеяжска чем не жених? Самоцветами да жемчугами, конечно, нашу Мару Мериновну так не осыплет, зато собой страсть как хорош! Ходят слухи, только тссс… будто царица с ним в одном шатре ночевала, когда в срединных землях сестер искала.

— Язык твой поганый! — шикнула вторая. — Только и можешь, что сплетни собирать!

— Ой ли! Когда из похода вернулись, свита государыни только об этом и говорила. Дыма без огня не бывает!

— Оба жениха хороши, но у князя Зеяжска уже есть жена, а царь сакетский стар, — рассудительно проговорила вторая девица, закончив с полами. — Мара теперь единственная, оставшаяся в живых, дочь великой царицы Мерины. За первого выйти ей гордость не позволит, со второго проку не будет, какое уж с ним потомство, если до шестидесяти лет дожил, а наследниками не обзавелся.

— И то правда! — согласилась первая.

За резными дверями послышались шаги. Переглянувшись, подружки подхватили ведра да тряпки и, отворив небольшую боковую дверь, скрылись в узком коридоре. Как раз во время, чтобы не попасться на глаза старшей, заглянувшей проверить, выполнена ли работа. Спустя некоторое время в светлицу вошли богато одетые девы-воительницы, а потом и сама Мара Мериновна. За ней следовало несколько седовласых женщин в длинных шерстяных платьях и меховых накидках, скрепленных драгоценными фибулами.

Царица прошла по узорчатым коврам. Оправив подол, покрытый вышивкой, напоминавшей морозные узоры, она степенно опустилась в высокое резное кресло. Темно-серая шерсть платья, казалась еще темнее из-за белого меха песцов, что согревал её плечи. Волосы, как всегда, собранные мелкими косичками лишь у лица, опускались длинными белесыми прядями по плечам и спине. Едва склонив голову, перехваченную хрустальным очельем, дала знак садиться. Сопровождавшие её жрицы расселись по лавкам, девицы же остались стоять.

— Матери и сестры, — произнесла Мара, стараясь выглядеть холодной и непоколебимой. — Мы с вами заслушали письма правителей Зеяжска и Сакета. Оба просят моей руки и желают заключить брачный союз. Сейчас, в ближнем кругу, я хочу услышать ваши мысли и советы.

— А что говорит сердце самой государыни? — подала голос самая старшая из собравшихся, уважаемая бабушка Кая.

— Сердце государыни молчит, когда нам угрожают войной, — стараясь звучать вежливо, ответила царица. — Царь сакетский ясно дал понять, что отказа не потерпит, и если я не соглашусь по доброй воле, то буду завоевана силою оружия.

— Темные времена настали для нашего государства. Когда такое было, чтобы царственную дочь богини простой смертный принуждал к браку угрозой войны! — возмущенно проговорила верховная жрица, почтенная Рагна.

— Царь Шэхриэр не простой смертный, прибегнув к магии, он переродился и обрел вечную жизнь, — поправила зеленоглазая Элин, старшая врачевательница при дворе.

— Он убил магическое существо ради продления жизни, но по-прежнему остался смертным, презренным смертным! Вечная жизнь - его наказание! — не скрывая злости, возразила Рагна. — Дочь светлой Идунн не может стать женой столь ничтожного человека. Все понимают, что не для семейного счастья он желает заполучить нашу государыню!

— Царице стоит избрать мужем князя Аскольда, — вступила в разговор высокородная Вея. — Он молод и силен, царица родит от него здоровых детей. К тому же, Зеяжск достаточно крепок, чтобы выстоять против царя Сакета.

— Предлагаешь стравить Сакет с Зеяжском? Разумно! — поддержала Элин. — Чтобы добраться к нам, на север, южанам придется идти через Зеяжск. Хоть армия царя Шэхриэра и превосходит по силам армию князя Аскольда, у него нет огненного змея.

— Если государыня не подпишет с Зеяжском союзный договор, а лишь выйдет замуж, то мы сможем даже не участвовать в войне, — удовлетворенно покачала головой Вея. — Останется лишь подогреть ревность мужчин, чтобы Шэхриэр обратил весь свой гнев против соперника.

— Нет! — резко произнесла царица, её пальцы, что сжимали резные подлокотники, побелели.

От одной мысли, что станет причиной бед Аскольда, Мару прошиб озноб. Когда она услышала о посольстве из Зеяжска, её сердце встрепенулось, а внутри появилось сладкое волнение. Прочитав письмо Аскольда, она всерьез задумалась о перспективах замужества, готова была даже простить ему наличие первой жены, ведь знала, что Огнеславу князь не любит. Но в тот же день прибыл посол из Сакета, и ее мечты рассыпались в мелкую пыль. Не обмануло чутье, влюбиться в её положении, означает беду. Страна Идунн небогата, большую армию царице не выставить, а откупиться нечем. Теперь, после гибели сестер, у Мары не было сомнений, что уклониться от притязаний царя Шэхриэра она не сможет. Настойчивость, с которой навязывался брак, убеждала её лишь в одном, царю нужна вовсе не жена. Но чего именно желает владыка юга, не знал никто.

— Мы не можем рисковать, — пояснила она, ощутив на себе удивленные взгляды собравшихся. — Если Зеяжск не выстоит в одиночку и будет завоеван, у нас не останется ни единого шанса. Царь сакетский злопамятен, он отомстит нам со всей жестокостью, на какую способен.

— Если так, то выбора на самом деле нет, — озвучила общие мысли Рагна.

— Не торопитесь, — снова вступила в разговор бабушка Кая, заставив всех молчать. — Выбор есть всегда, возможно, мы просто не видим его сейчас. Нужно получить отсрочку и ждать знака от богов. Великая богиня никогда не оставляла нас, не оставит и теперь! Есть старый обычай, когда сердце царицы молчит, чтобы избрать супруга устраивают состязание. Боги рассудят, и судьба явит нам достойного.

— Бабушка Кая дело говорит, — согласились жрицы. — Царица не отказала, значит нет повода к войне.

— Когда такое было, чтобы жаждущий битвы не нашел повод? — возразила Мара. — Вы действительно думаете, что царь Шэхриэр будет уважать моё решение? Этот изворотливый лжец, что причастен к гибели сестер!

— Если бы для него не было важно решение царицы, стал бы он тратить столько времени на переговоры? — задала вопрос проницательная Рагна. — Думаю ключевое слово в письмах сакетского царя. — «добровольно». Царь Шэхриэр окружил себя магами и чародеями, он знает законы невидимых миров. Есть много способов подчинить себе обладателя магической силы, но без добровольного согласия ничего не получится. В том, что именно подчинить его цель, у меня сомнений нет. Не просто же так он настаивает на обряде по обычаям Сакета.

— Согласно традиции, любой мужчина, явившийся на состязание, может попытать счастья, — продолжила почтенная Кая. — В день состязания все претенденты принесут клятву принять исход испытания и не мстить победителю. Заставь их поклясться на крови, царица.

— Достопочтенная Кая, — осторожно произнесла врачевательница Элин. — А если царь сакетский победит в состязании?

— Значит, такова судьба, — проговорила старушка и хитро улыбнулась. — Мара Мериновна должна хорошо подумать какое испытание приготовит женихам.

— Добро, — согласилась Мара. — Объявим состязание. Кто победит, за того и выйду.

Простившись с почтенными матерями, царица отправилась к себе. Войдя в покои, она отослала слуг, села перед зеркалами. Сняла сверкающие украшения и уронила голову на ладони. Она чувствовала, что не видит сути происходящего, оттого любое решение сейчас казалось ей ложным. Наверняка царица знала одно, ни за какие блага этого мира, она не станет подвергать опасности того, по кому тоскует. Тихий стук в морозное окошко заставил отвлечься. Мара поспешила к окну и отворила створку. Огромный ворон важно шагнул на подоконник, а после перебрался на жердь с массивной подставкой.

— Что слышал, расскажи мне, — произнесла Мара, закрывая окошко.

— Строптивая девчонка! — грубым мужским голосом проворчал ворон. — Сколько еще мне терпеть унижения в этой холодной стране! — и тут же перешел на более мягкие, заискивающие интонации. — Недолго осталось, хозяин. Выхода у царицы нет. Как только она произнесет клятву верности, станет рабой на веки вечные. Тогда уже наш господин будет ей приказы отдавать…

Мара нахмурилась, она не могла не узнать голос посла Сакетского царства. Кому принадлежал второй голос не важно, ясно, что кто-то из многочисленной свиты посланника юга. Права всеведущая Рагна, как в воду глядела!

— Продолжай, — ласково проговорила царь-девица.

— Яблоки… яблоки… — кивая, забасила птица. — Коли можно было бы заполучить золотые яблоки без царицы…

— И? — подбодрила Мара.

— Пошел вон! Кыш! Кыш отсюда! Безмозглая птица! — заверещал писклявым женским голосом ворон.

— Ясно, — вздохнула она. — Умница ты мой! Хорошая птица!

— Хорошая птица! — повторил её голосом ворон.

Открыв небольшой горшочек, Мара достала оттуда перевязанный бечевкой кусок мяса. Закрепив его на жерди, наградила пернатого за работу. «Что же имел ввиду посол, говоря о яблоках? — задумалась она. — Золотые яблоки – герб царства Идунн. Возможно, он говорил о том, чтобы подчинить наши земли? Нет… Слишком иносказательно, не похоже на посла». Мара бродила по комнате, перебирая в голове всё, что связано с яблоками и вдруг остановилась. Схватившись за голову, она опустилась на пол.

— Нет… Боги милостивые, пусть я ошибусь… — простонала.

Но мысль о молодильных яблоках всё отчетливее проявлялась в её голове. Как она раньше не подумала о них. Так многое становилось понятным. Никто из её сестер не согласился бы вырастить яблоню. И она бы не согласилась по доброй воле. Со времен, когда великая богиня Идунн покинула их народ, молодильные яблоки вырастили лишь дважды, и оба раза это стоило слишком дорого. Чтобы золотая яблоня заплодоносила, её нужно растить из семечка двадцать лет. Посадившая семечко ведунья, должна каждый день питать его своей магической силой, иссушая тело и душу. Насколько она помнила, одна из праматерей, что выращивали молодильные яблоки, лишилась рассудка, а другая заболела неведомой болезнью. Взамен, вкусивший золотых яблок, излечится от любой хвори и помолодеет. Ибо они – сама жизнь.

Правитель юга немолод. Он не может умереть, но его тело стареет и болеет, как у обычного человека. Через двадцать лет, ему будет уже восемьдесят. Если жизнь пойдет своим чередом, то постепенно царь превратится в измученного дряхлого старика, который будет молить о смерти, как об избавлении, таково проклятье.

Мара обвела глазами пустые палаты. Мысли казались верными и походили на истину. Но, если она права, тогда царь Шэхриэр не остановится ни перед чем в достижении своей цели. У него тоже нет выхода! Состязание, что она объявила, лишь отсрочка, не более. Дело сделано, пусть будет, как сказано, но ничего не изменить. Князю Аскольду здесь делать нечего. Он должен оставаться в своих землях, нельзя его впутывать. У Мары подрастает три племянницы, дочери старших сестер. Даже если принудят растить молодильные яблоки, дети не должны пострадать. Её долг сохранить царство и избежать войны. К тому же её беспокоила клятва. Обычные свадебные клятвы не имеют такой силы, наверняка для неё приготовлено нечто особенное. Как колдуны Шэхриэра собираются связать её волю не ясно. Это пугало. Лишиться жизни не так страшно, как лишиться воли.