Чуть-чуть о Моральном Облике

Недолго посовещавшись с Колей, мы все-таки, наскоро умывшись, загрузились в машину. В машине план действий окончательно сформировался: мы доедем до госпиталя, к врачам сегодня не пойдем, но не потому, что мы чего-то боимся, а потому, что нет смысла сдавать кровь, когда пить и есть мы прекратили всего несколько часов тому назад, а мы точно знали, что, когда у людей малярия, кровь сдают на голодный желудок. Анализы будем сдавать завтра, все-таки сдать-то надо, чтобы не ставить под удар Сержио. А Антонио скажем, что сегодня анализы не берут и мы записались на завтра, а то ведь тоже может заложить белых специалистов своему начальству, и не выдадут командировочных в следующий раз, а то и стукнут в наши родные посольства…

Так мы и сделали, постояли полчасика за каким-то корпусом, чтобы никому на глаза не попадаться, потом доехали до «Дон Карлуша», причитая по дороге, как все сложно с медициной в Мозамбике, даже чтобы анализ крови сдать, надо записываться! На прощание я попросил Антонио приехать завтра в то же время или прислать кого-нибудь, ну, в общем, предупредить там в офисе…

Игнорируя красоту гостиницы, мы прямиком проследовали в ресторан, официант в белоснежном костюме и с красной перевязью через плечо понял одно – сначала пиво, а потом уж что есть из дежурных блюд.

Пиво нежно падало на вчерашнее…

Вечером мы поехали на встречу с какими-то Колиными друзьями в маленький бар на набережной. Мы устроились за столиками на открытом воздухе, лицом к пляжу, чтобы видеть океан. Быстро темнело, на небе высыпало какое-то фантастическое количество звезд, и оно казалось очень низким, – при желании можно дотянуться рукой. Колиных друзей набралось немало – человек десять, потом к нам присоединились другие болгары, включая моих новых друзей бай Колё и чучу Кирова. Я по наивности раньше предполагал, что самые большие жулики и проходимцы из соцлагеря – поляки. Я ошибался. Безусловно, болгары. Они покупали и продавали все, что можно и нельзя, рыскали по стране в поисках пропитания (такого магазина, как у советских, у них не было) и предметов для возможной спекуляции у себя в солнечной Болгарии, пили, ругались, спали со всеми возможными негритянками подряд и так далее и тому подобное. Они мне тут же предложили продать мои часы, туфли и джинсы по очень привлекательной цене. Правда, было непонятно, что я надену взамен. Их очаровательный авантюризм веселил меня, они мне нравились, я приглашал всех к нам в Кайю на охоту, чтобы настрелять мяса на много недель и на всех. Опять мы зачем-то куда-то ездили, я с кем-то знакомился, пил португальское вино, спирт, самогонку.

Наутро, когда водитель Антонио растормошил меня, я принял твердое решение прямо сегодня прекратить этот кошмар: все, хватит пьянствовать, у меня малярия, в конце концов, сдаем кровь и домой, в Кайю. Коля наотрез отказался ехать в госпиталь, так как просто не мог.

Лабораторией в госпитале руководила милая и добрая русская женщина Лидия Ивановна из какого-то маленького городка. Я старался не дышать и не говорить, на все вопросы отвечал односложно, но объяснил, что прилетел только сегодня утром и очень спешу обратно. Мы договорились, что результаты через пару дней заберет Антонио и перешлет мне в Кайю. Я годился Лидии Ивановне в сыновья, мой помятый вид можно было свалить на малярию, может, и выхлоп у меня несильный, – да не должна она меня закладывать…

Не спрашивая Колю, я заказал в офисе билеты на вечерний самолет. Сдержанно, но многозначительно попрощался с Луизой. Значит, не суждено. Скорбно зашел в квартиру, Коля еще спал. Одному выходить не хотелось, я разделся и буквально провалился в сон. Разбудила меня Луиза, она очень по-деловому мной овладела, как будто прислушиваясь к чему-то и слегка прикусив нижнюю губу, потом без всяких нежностей встала из постели, не слушая моих уговоров, оделась и ушла. Я был немало подавлен таким цинизмом, хотелось совсем иначе, но долго раздумывать не стал и опять заснул.

Перед отлетом Коля немного поскандалил со мной, он был возмущен моим единоличным решением, но внял голосу разума, когда я ему по пальцам перечислил возможные для нас последствия многодневного пьянства под предлогом тяжелой болезни, да еще на квартире одного из головных офисов фирмы. «Не надо считать местных полными идиотами, ты что, думаешь, Антонио не въехал, почему нас так трудно будить в разгар рабочего дня?» – шипел я ему. Пришлось великодушно признать свою полную вину за отказ от коллегиального обсуждения. Вполне мирно в оставшиеся полчаса до отъезда в аэропорт мы брели по центру Бейры. Все-таки хороший город. О Луизе я молчал. Врать о подвигах не хотелось, а реальность не могла быть предметом гордости. Мы остановились у витрины то ли сувенирной лавки, то ли антикварного магазина, – трудно понять. На улицу вышла белая женщина и с очаровательной улыбкой пригласила войти. Как всегда, маски, луки, змеиные шкуры, африканские барабаны, бижутерия. Ничего такого, чего мы еще не видели, тем не менее Коля методично изучал застекленные прилавки, пока не остановился возле очень красивых браслетов из каких-то камней с прожилками. Женщина восхищенно закатила глаза и стала объяснять на прекрасном португальском языке, что это за камни. Колю интересовало одно – полудрагоценные они или нет.

– Конечно, полудрагоценные, – заверила хозяйка, – и стоит-то всего 2 тысячи метикалей браслет.

Коля задумался и начал что-то подсчитывать в уме, потом решительно заплатил за три браслета. Я мучительно завидовал: таких денег у меня не было, а пахло прибылью. Да, Коля настоящий мужик и авантюрист, вот вернется в Болгарию и продаст во много раз дороже, а я так, полный простофиля. Мой болгарский друг поинтересовался, не будет ли у него проблем при вылете из Мозамбика, как смотрит таможня на вывоз таких вот изделий.

Женщина сокрушенно вздохнула и честно предупредила Колю, что опасность есть. Но! Всегда ведь можно поступить «вот так!» – она соединила три браслета, и получилось ожерелье, которое она тут же надела, часть нити спрятав на огромной груди, а другую часть прикрыв воротом рубахи.

– Немного рискованно, но маловероятно, что вас будут раздевать при отлете.

Коля успокоился и даже повеселел. С одной стороны, я порадовался за друга, с другой – чувство досады за мою неприспособленность к дополнительным заработкам в этой жизни выросло еще больше.

Через несколько часов, дав небольшую взятку на ресепшн, – не было свободных номеров, – мы побросали сумки в любимой гостинице «Шуабу» в Келимане и пошли в не менее любимый ресторан на последнем этаже. После дежурных блюд «Дон Карлуша», типа советская карапау с китайским рисом, более похожих на комплексные обеды, все казалось сказкой. Перед сном мы вышли прогуляться вдоль набережной, дошли до почты, за почтой начинались лавки индусов, – не знаю почему, раньше я не заглядывал; я вошел в первую же, Коля – за мной. На одном из темных прилавков лежали практически Колины браслеты, а может, и лучше.

– Сколько стоит? – все-таки поинтересовался я.

– 150 метикалей.

– Сколько-сколько?!

– Если сеньор купит два, то по 130.

Я тут же купил два браслета. Выйдя на улицу, я не мог удержаться от смеха, я буквально складывался пополам, давясь слезами счастья. Да, стыдно перед Колей, но сдержать восторг и удержаться от хохота я не мог.

В номере я налил ванну, блаженно залег и подумал, что не так уж я безнадежен.

Охота

Прошло всего несколько дней после нашего возвращения, как Коля получил известие от болгар из Бейры, что они приедут к нам посмотреть на описанные нами в пьяном угаре красоты Кайи, а заодно создать некоторые запасы свежего мяса. С красотами было сложно, и мы явно погорячились, все-таки Кайя – пыльная, бедная деревня в нескольких километрах от берега Замбези, но, правда, до леса, а точнее смешанной саванны, недалеко, поэтому по крайней мере вторая цель визита – вопрос мяса – вполне досягаема. А если запастись спиртом, то и с красотой будет все в порядке.

Я не сильно афишировал соотечественникам подробности нашей поездки в Бейру, только сдержанно рассказал Саше, что на еженедельную лекцию в консульство пешком не пошел, всем же известно, что пешком одному не рекомендуется «Моральным обликом», по этой же причине не отметился у консула, но, должен признаться, попил немного пивка рядом с квартирой-офисом. Саша не стал меня осуждать, он, безусловно, был отличным и порядочным человеком, ему можно было абсолютно доверять, но что-то подсказывало, что доверять доверяй, но не надо в загранице грузить людей лишними знаниями о твоих подвигах.

В детстве я смотрел какие-то приключенческо-пиратские фильмы, может, типа «Острова сокровищ», когда к тихому и мирному берегу в счастливой бухте причаливает пиратское судно, полное головорезов, и вот они на нескольких шлюпках, вооруженные до зубов и пьяные от выпитого рома, плывут к острову, чтобы закопать или откопать награбленное. Или фильмы про войну, когда в беззащитную деревню в глубинке вдруг въезжают несколько грузовиков с немцами в касках, с автоматами и обязательно засученными рукавами мундиров, они будут искать партизан и отнимать продукты у мирных жителей. Или фильмы про революцию, когда банда махновцев с криками и свистом влетает в станицу, принявшую решение строить колхозную жизнь, и, скорее всего, председатель будет казнен… Почему-то вот такие у меня были ассоциации, когда в конце рабочего дня я увидел в открытое окно, как болгары, человек десять, включая моих знакомцев бай Колё и чучу Кирова, въехали в Кайю на грузовике.

Если до этого мы жили относительно тихой (относительно – потому что все-таки бывали боевые действия по соседству) и трудовой жизнью, – назовем так наше бесцельное сидение в офисе, – то болгары привнесли ощущение не праздника, а какого-то нескончаемого бесшабашного веселья, которое сопровождало их везде в Африке и которое они прихватили с собой в Кайю. Пить начали сразу, причем мои соотечественники влились в процесс с первых секунд. Наши местные болгары и мы, советские, вывалили все запасы и заначки на стол; собрались мы у дорожников соцлагерем, то есть без португальских механиков и Фрейташа. Я не знаю, как механиков, – все-таки рабочие люди, – а вот Фрейташа удар бы хватил при виде нашего социалистического застолья за стаканом с неразбавленным медицинским спиртом. Наши с Колей опасения насчет привлекательности Кайи оказались напрасными. Известно, что не место красит человека, а человек место. Царила атмосфера братской любви, уважения и взаимовыручки. Вот еще немножко выпьем и переебем всю деревню. Периодически кто-нибудь из болгар с загадочным видом удалялся на некоторое время в сторону негритянских хижин, но по возвращении никто не объявлял о своих победах на женском фронте. Глядя на бандитские рожи наших гостей, я бы поверил всему. Я сидел, как Петруха в гостях у Верещагина из «Белого солнца пустыни», и был готов в огонь и воду с этими замечательными людьми. Думаю, хорошо, что в конце концов в какой-то момент я почувствовал, что больше пить не могу и надо уходить. Не знаю, как я добрался до своего домика, по дороге останавливаясь чуть ли не у каждого баобаба, чтобы освободить желудок. Рвало мучительно, почему я не упал в траву и не заснул – загадка; ноги сами все-таки донесли до постели.