Нелюбовный роман

VI

События полетели стремительно, а Рудена этого очень не любила. Она предпочитала разбираться с делами постепенно: решить сперва одну задачу, потом переключаться на другую без нервозности и спешки, рискуя забыть о чём-нибудь важном. Однако в политике так почти никогда не получается. С одной стороны, герцогиню это сильно раздражало, а с другой она слишком глубоко уже оказалась в политике, отказаться от привычного пути власти уже не могла. Просто иногда для разрядки позволяла себе вспышку-другую. А ещё выплёскивала недовольство на всё, что попадалось под руку.

Рудена пребывала в отвратительном настроении и только с Валадой ладила более или менее, потому что на эту женщину бесполезно было кричать или вообще как-то срываться – та смотрела как всегда спокойно и повторяла уже сказанное, если не получила ответа раньше, или просто выполняла распоряжение. И желание кричать пропадало. Герцогиня даже извинилась несколько раз, а потом просто перестала беситься в её присутствии. И это оказалось на пользу даже самой герцогине – в спокойном равновесном состоянии лучше думалось.

Она использовала все возможности, которые попали ей в руки. Письма любовника Арама всё-таки Рудене в руки не дала, однако позволила их внимательно прочитать, прежде чем собственными руками на её глазах уничтожила. Но этого было вполне достаточно. Через час герцогине доставили связку писем самой Арамы к любовнику, а это было намного важнее, чем записульки мальчишки, которые теоретически могли и остаться без ответа. Поскольку Рудена знала, на какие письма Хидиан отвечала, она смогла проверить, всё ли на месте, и дала отмашку исполнителям: всё в порядке, можете делать дело. Спектакль получался сложный, но пока у её людей картинка складывалась, и это было очень хорошо.

Как ни странно, но именно сложность действа полностью освободила герцогиню от каких-либо сожалений и переживаний. Сколько возни, сколько усилий из-за одного болвана, который возмечтался невесть о чём! Сам виноват, дурачина, так ему и надо. Пусть будет то, что должно. Ни Ивара Корна, наглого мальчишку, ни горничную Арамы Рудена нисколько не жалела. А вот свои чувства ценила, и даже очень. Каждый раз переступать через впитанный с молоком матери запрет было всё-таки сложно, болезненно. Кто-то ведь должен был ответить за такое самопожертвование с её стороны.

Скандал должен был потрясти столицу уже к утру. Пока этого не случилось, она, пользуясь затишьем, отправила к Высокому магистру одного из своих секретарей. Парень на вид был хитрый и амбициозный, ему и не надо было притворяться предателем – он выглядел как предатель, притом совершенно беспринципный. Когда он говорил о том, как любит деньги и все блага, которые они дают, ему не просто хотелось поверить – тянуло плюнуть в лицо.

Самое интересное, что в действительности это был человек чистейших помыслов и строжайших принципов, абсолютно верный герцогине, причём по вполне бескорыстным соображениям – его семья служила герцогскому роду на протяжении многих поколений. Да, он мечтал сделать карьеру, но отнюдь не любой ценой, и своих высоких принципов и безупречности по-настоящему стеснялся. В его окружении люди думали, чувствовали и жили совсем иначе, и он привык мимикрировать под них. Рудена полностью ему доверяла, тем более, что все проверки он прошёл. Для отведённой ему роли он годился лучше, чем кто-либо.

Ему предстояло отнести Высокому магистру отсканированный на коммуникатор отрывок письма графа Агер-Аванда – тот, где он высказывал намерение поставить чародея из Аттакутира на пост главы Университета, разумеется, после своего восхождения на трон. Дальше шло рассуждение о подчинении Совета власти магических орденов соседнего государства, и скан был сделан так, чтоб отрезать всё дальнейшее. Дальше-то как раз высказывалось сомнение, что всё это разумно и возможно. Вообще-то речь шла не о намерении, а лишь об оспаривании одного из условий той стороны. Без второй половины кусок письма приобретал совсем другой смысл – как раз тот, который был нужен Рудене.

Перед тем она внимательно прочла все документы, которые ей принесли от кузена, и удовлетворённо прижмурилась. Оружие было в её руках, оставалось только в нужный момент пустить его в ход. Момент пока не настал, но тянуть с этим не стоило, и надо было придумать какую-то отговорку для кузена, почему она не торопится. Придумывать отговорки она поручила своему старшему секретарю – он отлично умел схватывать главное и врал очень убедительно. Они с Руденой дополняли друг друга, и не раз уже бывало, что он или она подсказывали одна другому формулировку, когда у коллеги мысль буксовала.

Высокий магистр получит своё сполна, но сперва она намеревалась его руками уничтожить графа Агер-Аванда. Конечно, может и не получиться. Но попытаться стоило в любом случае, даже если за это ей никто не скажет «спасибо».

Герцогиню успокоило сообщение младшего секретаря. К главе Университета его пустили сразу, благосклонно выслушали и отсканированный отрывок прочитали очень внимательно. И копию потребовали. Молодой человек был смущён. Он признался, что его вербовали и дали денег. Деньги тут же выложил на стол – приличная сумма.

– Надеюсь, ты согласился? – Рудена лениво прошлась пальцем по купюрам и придвинула взятку юноше.

– Да, я согласился, но я не могу вас предавать.

– И не придётся. Тебе каждый день будут говорить, о чём можно сообщить магистру, а о чём – нет. Не выходи на связь сам. Пусть с тобой связываются. Свою службу безопасности я уже известила, а дворцовую – не могу, сам понимаешь. Поэтому будь осторожен. В случае чего я тебя выручу, но арест и первоначальный допрос – тоже вещь неприятная. Не бойся, это не будет длиться долго. Может быть, пару недель. Потерпи.

– Я понял, ваша светлость.

– Тебя ждёт опасная игра. Ты в любом случае рискуешь, даже с моим заступничеством. Так что бери у магистра деньги и не мучай себя. И я в свою очередь вознагражу тебя позже.

– Не надо, моя госпожа, – запнулся он о своё смущение. – Для меня радость служить вам.

Это звучало так интимно, что Рудена снова почувствовала, как из глубин тела накатывает жар. Примерно как тогда, когда она решилась на запретное свидание с незнакомцем. Но неудобства в присутствии своего секретаря она не испытала, просто любезно улыбнулась, кивнула и, провожая его взглядом, подумала, что общение с ним может стать даже приятнее, чем было раньше. Кому из женщин не нравится, когда ею восхищаются? Только тогда, когда восхищение становится опасным, а у них совсем не та история.

Она и сама не заметила, как успокоилась, даже повеселела, приказала подать себе чай, села на веранде отдохнуть. Самое время. Сегодня приём и бал, впереди ждут напряжённые разговоры, интриги, страх, может быть, скандал. Хоть бы сейчас глотнуть свежего воздуха и покоя, в котором утопали дворцовый парк и ближайшая полоска побережья. Вот там видна хорошенькая лодочка, видно, одной из любовниц государя захотелось покататься. Если присмотреться, даже можно будет угадать, кому именно…

Тут-то и принесли свежайшую новость – отличная сплетня, сотрясшая воображение всех во дворце! Оказывается, младший представитель семьи Корнов настолько влюбился в старшую горничную её светлости Хидиан Аддешур, что приревновал её и на последнем свидании задушил, а потом и покончил с собой. У слуги, который сообщил это герцогине, было брезгливое выражение – он не знал всей правды и принял новость за чистую монету, а отнёсся к ней так же, как и все остальные, свысока. Потом к Рудене прибежала Сурийна, новая любовница императора – она восторгалась романтичной историей, а уходя, попыталась оставить у постели герцогини иголку. Служанка аккуратно вынула её – может быть, вещица и не была зачарована как полагается, но с колдовским прикладом всё равно стоило быть очень осторожной.

Потом пришла Есения. Пришла сама, а не пригласила к себе – это уже показывало, насколько она потрясена. Ещё и то было важно, что она предпочла беседовать с Руденой, а не размеренно и с удовольствием готовиться к балу. Возможно, напугана? От чашечки чая не отказалась, но с расспросами накинулась сразу, едва только присела в кресло у окна.

– Ты веришь? Нет, ты думаешь, это действительно так и есть?

– А ты считаешь, мальчишка задушил горничную и убил себя сугубо из любви к Араме? – лениво высказалась Рудена. – Ну чушь же.

– Но он же ей писал! Ухаживал за ней!

– Араме? Слушай, я и раньше тебе говорила – не верю, что какой-то пацан рискнул бы всерьёз иметь виды на жену государя. Видишь, оказывается, он так мостил мосты к своей возлюбленной. Видно, у них что-то не сложилось.

– Наверное, она отказалась уйти со службы, – задумчиво предположила Есения, и Рудена мысленно выдохнула с облегчением – наживка заглочена. Значит, всё получилось как надо. – Вот и разгадка.

– Наверняка. Боже, мы действительно говорим о каком-то юнце из мелкой аристократии и какой-то горничной? Расскажи-ка мне лучше о Сурийне.

– О, государь от неё без ума. Подарил ей особняк на побережье. Ты знала? Говорят, только вчера. Надеюсь, он хоть не рядом с моим.

– Она тебе не нравится?

– А тебе? Наглая и подлая интриганка. Дура дурой, но сколько гонора! И очень коварная. Будь с ней очень осторожна.

– Конечно, постараюсь…

– Скажи, а зачем пару дней назад вы встречались с Арамой? Кажется, она пригласила тебя в ресторан?

– А, да. – Рудена сделала вид, что припоминает. Тут следовало быть очень осторожной и сперва по возможности выяснить, что на уме у спросившей. Любые сомнения нужно давить на корню, иначе весь тщательно продуманный план рухнет. – Пригласила. В Морской. Что-то в этот раз моллюски были так себе. Или, может быть, вино оказалось недостаточно охлаждённым, но мне не понравилось.

– Так что Арама от тебя хотела?

– Мы говорили о слугах. Полагаю, она хотела сманить у меня одну из моих горничных – ты же знаешь, как тщательно я их подбираю. Не стоило мне расхваливать ей мою Валаду. Видишь, мой двор не зря называют Школой прислуги. Если помнишь, у Дарианы одна из бывших моих младших горничных уже служит старшей.

– Видимо, служанка всё-таки сильно увлеклась этим Корном, раз это стало сказываться на её работе, и Арама захотела сменить её.

– Ну, может, не сменить, а взять ей кого-то толкового в помощь.

– …Или не Корном, а кем-то другим увлеклась! Не так же просто любовник её убил. Ох, некоторым девушкам мало одного поклонника, им подавай больше, и вот как печально это заканчивается! – продолжала Есения. Слушая её, герцогиня окончательно успокоилась: её план сработал. Она мысленно закрыла это дело.

Оставалось последнее – поговорить с самой Арамой. Желательно так, чтоб не вызвать новых вопросов у той же Есении. Весь день не было возможности, и герцогиня потихоньку пробралась в покои Арамы только ближе к вечеру: когда поднялся переполох, потому что бал уже вот-вот должен был начаться, а тут ещё государь возвращался с охоты, и его предстояло встречать по всем правилам. Даже охрана не обратила внимания на её светлость – сержант как раз распекал одну из стражниц, только это и занимало виновную и её товарок – они ждали, чья сейчас придёт очередь. Служба во дворце была для них слишком дорогой, заветной удачей, любая ошибка стоила бы положения. Было из-за чего потерять голову и часть внимания. Понятное дело, занятые своими бедами, они тут же забыли, что мимо прошла дама, которой здесь можно ходить.