Волк и конь

Из глубины веков

-И да возрадуется богиня, вернувшись в свою обитель!

С тех пор как союзные армии Тюрингской Империи и "Франкского Королевства", пока некоронованного короля Амальгара взяли Кёльн, в главном храме города все поменялось. Христианские символы и реликвии были уничтожены - вместо них стены церкви покрывали рунические надписи. Всюду висели черепа людей и животных, гирлянды из дубовых листьев, ветвей плюща и омелы. Вместо стесанного барельефа святой Урсулы теперь стояла бронзовая статуя богини, а перед ней, в каменной чаше горело пламя, за вечным поддержанием которого следила сама Фредегунда. Сама жрица сейчас взывала к своей богине: у ног статуи сейчас лежала туша заколотого кабана, и Фредгунда поднимала над головой золотую чашу полную еще дымящейся крови..

- Пусть сгинут слуги Распятого и Фрейя-Ардуинна, оседлав дикого вепря, устремится на запад, беспощадно карая отступников. Владычица леса, даруй моему сыну победу - и я принесу тебе великую жертву, равной которой еще не видел свет.

Чаша внезапно дрогнула в ее руках и алая кровь пролилась на костер - однако пламя не погасло, но вспыхнуло еще сильнее. На миг оно ярко осветило лицо богини - и торжествующий крик замер на устах Фредегунды, когда она увидела, как изменилось изваяние. Лицо богини больше не было мертвой бронзовой маской - оно жило, оно кривило губы в надменной улыбке, его глаза смотрели на Фредегунду, прожигая ее душу, словно два пылающих угля. В следующий миг что-то с невероятной силой стиснуло сердце жрицы, словно пронзив его острыми клыками, и женщина, ужасающе вскрикнув, упала без чувств. Ударивший непонятно откуда порыв ветра потушил костер и в наступившей тьме, нечто бесплотное, веющее леденящим холодом могилы, опустилось на пол. Презрительный смех разнесся по храму, что-то зашевелилось на полу и кто-то, неуверенно держась за стены, начал подниматься. Вновь вспыхнуло пламя на алтаре, озарив, стоявшую на коленях женщину, простершую руки к бронзовому изваянию. Внешне она почти не изменилась - разве что изо рта жрицы теперь торчал небольшой клык - не то волчий, не то кабаний.

-Благодарю тебя, о Подземная Кора, - истово сказала лже-Фредегунда, - клянусь водами Стикса, что не повторю своих ошибок, когда вернусь к власти.

Восемь веков минуло с тех пор, как она родилась в небольшом каструме на Рейне, где потом появится город, носящий ее имя. Чуть больше сорока лет жизни отвели ей жестокие боги - жизни, полной интриг и измен, убийств и разврата и все ради одной-единственной страсти, сжигавшей ее изнутри, сколько она себя помнила - властолюбия. Интриги и игра людьми, использование любовников, мужей, сына - все это привело ее саму к смерти, но даже в царстве мертвых, она не утратила коварства и жажды вновь вернуться в игру живых. Страсти, обуревавшие ее жестокую душу, оказались столь сильны, что вызвали ее за много миль от места смерти к месту рождения, после того, как кто-то, равно одержимый, как страхом, так и священным трепетом перед своим божеством, с такой страстью воззвал к "Владычице Города", что вырвал ее тень из плена мрачного Орка. Пролитая на алтаре кровь помогла ей обрести новое тело, после свирепой борьбы, победить и подавить живущую в нем душу. От своей жертвы восставшая из мертвых узнала, чем живет этот край и это время - столь отличное от ее собственного и одновременно так похожее. Здесь бушевали все те же страсти и интриги, в которых новоявленная владычица намеревалась принять самое деятельное участие. Тем более, что как и в старые добрые времена, многое крутилось вокруг ее сына, - точнее сына той женщины, чье тело она заняла, - и "воскресшая" собиралась в самое ближайшее время направить его по верному пути.

Блаженно потянувшись, Амальгар с негромким плеском погрузился в дымящуюся паром купель. Аахенские горячие источники славились своим целительным воздействием - и сейчас молодой король, блаженно потягиваясь, чувствовал, как горячая вода снимает усталость и ломоту из мышц, прогоняя все хвори. Приятных ощущений добавляли и две обнаженные девушки, умело разминавшие плечи Амальгара - пышногрудая фризка, с голубыми глазами и светлыми кудрями, спадающими почти до талии и стройная лужичанка, с русыми косами и зелеными глазами. Обе девушки обучались искусству любви в храмах Фрейи, и Фреймунд, жрец святилища Близнецов, по просьбе Редвальда, направил их к молодому королю, чтобы укрепить его в вере отцов.

- Даааа, покажите, как вы любите своего короля, - блаженно простонал Амальгар когда шаловливые ручки прелестниц скользнули с его плеч на живот, а там и ниже, умело лаская его восставшую плоть. Девушки, перекинувшись игривыми взглядами, соскользнули в горячую ванну: фризка нежно целовала его грудь, тогда как славянка подносила к губам молодого франка золотой кубок с розовым вином.

-Развлекаешься? - послышался над его головой насмешливый голос и Амальгар, поперхнувшись, увидел стоявшего над ним Редвальда. Девушки, завидев императора Тюрингии, отпрянули к краю ванны, украдкой бросая на молодого сакса смущенные и в то же время заинтересованные взгляды.

- Когда-то же и королям нужно отдыхать, - сказал Амальгар, - можешь присоединиться, если хочешь. С радостью поделюсь со своим коронованным собратом одной из этих...., - он на миг замялся, подбирая подходящее определение для двух прелестниц.

-Спасибо, обойдусь, - усмехнулся Редвальд, - не сегодня-завтра явится Энгрифледа со своим войском, так что я поберегу себя для первой жены.

- Только не говори, что она будет против, - передернул плечами Амальгар.

-Не будет, - покачал головой Редвальд, - просто, после нее мне не особо нужны другие женщины. И вообще я пришел говорить не об этом. Вы, обе, оставьте нас.

Девушки, склонив головы, вышли из воды и, прижимая к груди ворох одеяний, выскользнули из наполненной паром купальни. Амальгар проводил их полным сожаления взглядом, потом посмотрел на Редвальда.

-Зачем прогнал? - недовольно проворчал он, погружаясь в воду по шею, - не всем так повезло с женой как тебе - да у меня и жен-то пока нет. Королям ведь нужно тоже отдыхать где-то от своих хлопот.

-Нужно, - кивнул Редвальд, - если только король, за этим самым отдыхом, не забывает и о самих хлопотах. Мы ведем войну, если ты помнишь.

-Конечно, помню, - проворчал Амальгар, - но ведь все идет хорошо, разве не так? Кельн уже наш, Майнц и Аахен тоже, не сегодня завтра-падет Трир. А наши соперники, Луп и Эльфрик, нам на радость вцепились друг другу в глотки.

-Не стоило пропускать сегодняшний военный совет, - хмыкнул Редвальд, - тогда ты бы узнал, что Эльфрик разбил Лупа в Орлеанском лесу. Не сегодня-завтра вся Нейстрия падет перед ним. Дальше в Аквитанию он, скорей всего, не пойдет - по крайней мере, пока - и на кого же он повернет, по твоему? Мы все дальше углубляемся в земли, где никто не чтит наших богов, где Распятый всесилен. Как ты думаешь, относятся к нам местные? Позавчера в Майнце почти сто моих воинов отравились поднесенным им вином. Несколько мятежей было и в окрестностях Кёльна - к счастью, пока мелких. Здешние правители уже не те колеблющиеся трусы, какими они были во времена бескоролевья - многие уже выбрали сторону Эльфрика и нам придется как следует постараться, чтобы они решили, что именно ты - истинный король.

-Я и есть истинный! - воскликнул Амальгар, - я Меровинг, а кто такой этот Эльфрик.

-Тот кто похож на тебя, - усмехнулся Редвальд, - молодой претендент, совсем недавно одержавший победу в борьбе за трон. И победил он не разрозненных графьев и епископов пограничных городов, а самого Лупа - а это тот еще волчара. И еще Эльфрик христианин. Тебе придется как следует постараться, чтобы здешние крестьяне решили, что ты - лучший из всех претендентов. А для этого нужно, наконец, выбраться из этой горячей лужи и почаще появляться на людях. Их королем будешь ты, - не я, не Сигфред или Энргифреда, а ты. И твоим будущим подданным нужно как можно чаще об этом напоминать, если ты хочешь, чтобы они тоже так решили

-Ладно-ладно, - поморщился Амальгар, недовольный, что его наставляют словно неразумное дитя, - я тебя понял. Я займусь этим...вот прямо завтра, обещаю.

-Хочется верить, - покачал головой Редвальд, - потому что у меня нет времени часто напоминать тебе о долге короля. К счастью, в Аахене уже и без меня есть кому наставить тебя на путь истинный.

-О ком это ты ты!? - вскинулся Амальгар, но Редвальд, загадочно усмехнувшись, вышел из купальни. Почти сразу в нее вновь заскочили девушки и молодой король, желая отвлечься от неприятного разговора, поманил их к себе. Но, не успели служительницы Фрейи вновь погрузиться в наполненную паром ванну, как от входа послышался негодующий женский голос.

-Это что еще за вертеп?! Так ты встречаешь мать!?

-Матушка? - ошарашенный Амальгар резко встал, изумленно глядя на разгневанную женщину. Такой он Фредегунду еще не видел: вместо обычного своего одеяния она носила вычурную тунику, расшитую золотом, и шелковую накидку, скрепленную серебряной брошью с крупным сапфиром. Уши украшали серьги из колец золотой проволоки, пропущенной через мочки, а с этих колец свисали тяжелые золотые украшения, отделанные филигранью с инкрустацией из граната. Волосы были уложены в незнакомую прическу, а на груди красовалось золотое ожерелье с драгоценными камнями.

- Не ждал? - Фредегунда гневно посмотрела не съежившихся девушек и те, прекрасно зная, кто она такая, уже второй раз, за сегодня, поспешно покинули купальню. Как только Фредегунда осталась наедине с сыном с ее лицом произошли резкие изменения: гневно поджатые губы сменила доброжелательная улыбка, потеплел и сам взгляд женщины и она, мило улыбнувшись, присела рядом с Амальгаром.

- Извини, что я кричала, - сказала она, - просто не стерпела, когда увидела рядом с тобой этих вертихвосток.

- Раньше тебя не волновало, с кем я провожу время, - проворчал Амальгар, вновь погружаясь в воду, - я взрослый мужчина, к тому король! Ты не думала, что роняешь мое достоинство, врываясь в мою купальню при посторонних?

- Роняю перед кем - перед шлюхами? - резко ответила женщина, - сын мой, ты роняешь его сам, проводя время в пьянстве и блуде, вместо того, чтобы заниматься тем, чему пристало заниматься правителю. Ты же ведешь войну!

- С каких это пор ты стала полководцем, матушка? - поморщился молодой король, - займись делами божественными и оставь мужское мужам. Война идет успешно - или ты не заметила, что мы уже далеко за Рейном? Этот Эльфрик - молокосос, я разобью его в первом же бою, после чего у меня не будет достойных соперников.

-Все так сын мой, - примирительно сказала Фредегунда, - но не так страшен враг, которого ты встретишь на поле боя, как тот, что стоит у тебя за спиной.

- О чем это ты? - нахмурился Амальгар.