Уилл
Читать книгу "Уилл" полностью
18
Четверг, 3 сентября
Уилл
— Доброе утро, — говорит Мэгс Спенсеру и Джаз, когда они появляются на кухне.
Когда мы все обмениваемся приветствиями, мой взгляд падает на разделочную доску у раковины. На ней все еще лежат верхушки апельсина и выжатый центр, оставшиеся там с тех пор, как Мэгс вчера решила показать мне, что за чудо этот секс-апельсин.
Я хочу выбросить его, пока они не заметили, но Мэгс кладет свою руку на мою, чтобы остановить меня. Когда я смотрю на нее, она слегка качает головой и садистски улыбается. Нехотя я оставляю его и остаюсь сидеть за столом.
Джаз садится рядом со мной, а Спенсер подходит к чайнику.
— Хорошо спал? — Спрашивает меня Джаз.
— Очень, а ты?
— Я делаю тосты, кто-нибудь хочет? — Предлагает Мэгс, открывая упаковку с хлебом.
— Конечно, — отвечает Спенсер, с присущими ему хорошими манерами.
Джаз качает головой, видя то же, что и я.
— Было бы замечательно, спасибо, — отвечает она, подчеркнуто вежливо.
— Что…? — Спенсер оборачивается с остатками апельсина в руках и обвиняющим взглядом. Я не могу сказать, направлен ли он на меня и Мэгс, или на Джаз, потому что она до сих пор не решилась на это. Но Мэгс была права, стоило оставить его здесь.
Я смотрю на нее, чтобы дать знать, насколько сильно я ее обожаю, и она подмигивает мне, прежде чем переключить свое внимание на него.
— Упс! — Восклицает она. — Я не хотела оставить это здесь. — Она тянется к нему и забирает доску, с ложной поспешностью просачиваясь мимо него, выбрасывает все доказательства в мусорный бак. Затем, проигнорировав его безмолвный взгляд, моет доску и нож.
Джаз фыркает рядом со мной, пытаясь заглушить свой смех.
— Это уже ни в какие ворота не лезет! — Обижается Спенсер. — Почему ему можно?
— Ты не можешь застолбить все веселье, Спенсер. — Ухмыляется Мэгс, возвращаясь, чтобы загрузить в тостер хлеб.
— Нет могу. Я самый веселый, мне должно доставаться больше веселья.
— Никто не хочет играть на твоей трубе, да? — Дразнит Мэгс, взъерошив его волосы.
Я обожаю ее.
— Джаз отвечает за игру на моей трубе. Я просто констатирую факт.
Джаз морщит носик.
— Грубо.
— О, ты любишь играть на моей трубе.
— Пожалуйста, можем мы прекратить говорить о том, чтобы дуть в член Спенсера? — Я в отчаянии провожу пальцами по волосам.
Спенсер приходит к столу с двумя чашками чая.
— Еще раз, приятель, мы говорим о моем члене, потому что ты оставил свой реквизит для секса валяться везде, где его можно было найти. Если ты не переносишь разговоры на пикантные темы, убирай эту чертову кухню.
— Это я оставила улики, у него было… недомогание. — Мэгс приносит тарелку полную тостов и садится рядом.
— Аргх! Слишком много информации! — Спенсер встряхивает головой, пытаясь избавиться от образов в ней, и открывает масло.
— Лицемер, — бормочу я.
— Что это было? — С вызовом спрашивает Спенсер.
— Ничего.
Мэгс толкает меня и улыбается, вытаскивая меня из темноты. Я улыбаюсь в ответ.
Она удивительная во всех отношениях, но то, как она справляется со Спенсером — просто потрясающе. Она наклоняется и открывает сливочное масло, втыкая свой нож в самый центр и намазывая тост, совершенно не обращая внимания на то, что сделалось с маслом после ее действий, и что это заставляет меня съежиться. Я тянусь и соскребаю своим ножом тонкий равномерный слой с поверхности масла. Трудно игнорировать эту дыру. Она исчезнет через день или около того. Да неважно! Я делаю глубокий вдох, чтобы избавиться от этого чувства.
Мэгс снова погружает нож в масло, как только я заканчиваю, и выковыривает оттуда другой кусок, размазывая его по тосту. Я сжимаю губы, но не могу перестать смотреть на это. Вскоре становится ясно, что она взяла слишком много и я с ужасом вижу, как она соскребает то, что осталось на ноже, крошки и все остальное, о край горшка.
Черт возьми.
На середине этого действия, она поднимает взгляд, понимая, что внезапно стало тихо. Все смотрят на нее. Я стараюсь не паниковать. Спенсер, в полной мере осознает надвигающуюся бурю, и я уверен, болезненно забавляется моим молчанием. А Джаз просто заинтригована уровнем напряжения, внезапно возникшим в комнате.
— Что? — спрашивает она, смотря на каждого из нас по очереди.
— Ничего, — я заставляю себя улыбнуться.
— Твою ж мать, — глотает Спенсер.
— Что? — Требует Мэгс.
— Я видел людей, убитых за меньшее.
— Меньшее, чем что? — Сбита с толку Мэгс.
Я хотел бы быть таким же беззаботным, как и она.
— Это, — Спенсер указывает своим ножом на сливочное масло.
Я смотрю, как все становится для нее яснее. Теперь она понимает. У меня проблемы, которые выходят за пределы еды в постели.
— Это? — Она делает дополнительный акцент на край горшка.
— Ага, это, — радостно отвечает Спенсер.
Мэгс ждет, пока я посмотрю ей в глаза, затем использует нож, чтобы создать еще одну неровность на поверхности сливочного масла, с вызовом нахмурив брови.
Я напрягаюсь, но не закрываю глаза. Это просто масло. Это не имеет значения.
— О, дерьмо, — вздыхает Спенсер. Я слышу, что он восхищается Мэгс, по его голосу.
Я не опускаю взгляда. Это безмолвная команда. Я связан, как если бы она меня связала. Она снова давит на мои кнопки и это заводит меня.
Блядь. Теперь все смотрят на меня, а я стал твердым.
Мэгс зарывает нож в центр масла и оставляет его там, вставая.
— Кто-нибудь еще хочет масло? — невинно спрашивает она, не нарушая при этом зрительного контакта и улыбаясь мне снова одной из своих садистских улыбок. Она так же завелась, как и я. Я нахожу это шокирующим, так как совсем недавно осознал это.
Это так восхитительно.
Она подталкивает масло к Джаз и продолжает смотреть, поднимая тост и кусая. Затем как будто бы ничего не произошло, она отворачивается.
— Так ты берешь выходной в этот уикенд? — спрашивает она Джаз, пока я сижу и тихонько умираю.
— Вообще-то, я хочу взять оба дня.
— Правда? — Спенсер оживляется.
Джаз кивает, откусывая уголок своего тоста.
— Да, девочки справятся. Мне просто нужно показать им еще парочку секретов в работе с шоколадом. Так что доедай, я хочу приехать пораньше.
Спенсер запихивает свой тост в рот и встает, стремясь сделать то, о чем она просит, если это даст ему все выходные.
— Пойдем, ты можешь взять еду с собой.
— Хорошо, хорошо, я иду.
— Кстати, Спенсер, — Мэгс достает и бросает апельсин из чашки, когда он собирается уходить. Он ловит его, не задумываясь. — На случай, если ты вдруг проголодаешься.
— Сука.
Джаз смеется долго и громко.
— Я люблю тебя, — обращается она к Мэгс из коридора.
— Ну, я вас всех ненавижу, — злится Спенсер. — Мы используем это позже, — говорит он после Джаз.
Передняя дверь хлопает, и Мэгс встает рядом со мной.
Она поднимает ногу, кладя ее на мою и медленно забирается ко мне на колени.
— Ммммм. — Мурлычет она, облизывая губы. Воспоминания о прошлой ночи, о ее губах на мне, когда она работала надо мной с тем апельсином, взрывают мне голову.
— Ты можешь крошить масло, но ты невероятна. Я говорил тебе это?
— Не думаю, что ты это имеешь ввиду. — Она снова гладит меня.
— Именно это, — Я запускаю пальцы в ее волосы и приближаю ее губы к своим, не торопясь, чтобы выразить свою признательность.
Она продолжает, ее губы скользят по моим.
— Скажи мне еще раз, — шепчет она.
Я снова целую ее, на этот раз более настойчиво. Мой член прижимается к ней сильнее с каждым движением. Я проклинаю одежду, которая останавливает меня от вхождения внутрь.
Она отодвигается тяжело дыша, распаляя меня еще сильнее, только для того чтобы увидеть мою реакцию. Я откидываю голову и издаю стон. Клянусь, я мог бы кончить только от этого. Я толкаюсь снова, моля об облегчении. Я знаю, что ничего не будет, и это делает ситуацию совершеннее.
— Пойдем, нам тоже пора идти, — говорит она, начиная слезать с меня.
Я хватаю ее за задницу и не даю слезть.
— Нет, нам не нужно.
— Да, нам нужно. У тебя есть работа, а я собираюсь покататься верхом.
— О? — Я пытаюсь не обижаться, но, понимаю, что неудачно.
— Что случилось?
— Ничего. — Я снова веду себя как ребенок. Я это полностью понимаю.
— Уилл, я думала, что мы разобрались во всем этом недоразумении с Джей-Джееем. Он не заинтересован во мне.
— Знаю. Поверь мне, я знаю. — Я нервно смеюсь, когда вспоминаю о том, как он целовал меня. Теперь то, как он смотрел на меня, имеет совершенно другой смысл. Я никогда бы сам не догадался. Это останется одной из величайших тайн в моей жизни.
— Так что же тогда?
Я снова надуваюсь, но на этот раз просто чтобы подыграть.
— Все дело в твоем животном.
Она смеется хрипловатым, завораживающим смехом, и я подавляю стон. Это верный признак, что я только что сделал для себя хуже. Или лучше, в зависимости от того, как вы на это смотрите.
— Опять завидуешь моей лошади? — Кокетливо спрашивает она.
— Да! — Я сжимаю губы, пытаясь остановить ерунду, льющуюся из моего рта, за которую могу получить наказание, но это бесполезно. — Он получает все самое интересное. Он может быть между твоими бедрами, когда я не могу. Он получает твое тело, обернутое вокруг него, чувствует, как ты раскачиваешься на нем, твое горячее… — Я закрываю глаза. Легче, Уилл, ты говоришь о лошади, не заходи слишком далеко.
— Мое горячее? — Она наклоняется, чтобы я мог почувствовать ее теплое дыхание на своей шее.
— Это не имеет значения, — бормочу я, отказываясь открывать глаза.
— Хммм.
— И ты называешь его хорошим мальчиком. — Произношу я чуть громче шепота.
— Он хороший мальчик. — Она смеется. — Всегда.
Я морщу нос. Ублюдок.
— Хотя иногда его нужно одергивать, как всех хороших мальчиков. И тогда он чувствует на себе удар моего хлыста.
Я вздрагиваю. Я знаю даже с закрытыми глазами, что она улыбается от удовольствия. Она знает, как это действует на меня.
— Ничего серьезного. Просто чтобы напомнить ему, кто хозяин.
Я киваю, зная, что сейчас не могу доверять своему голосу.
— Пожалуй, тебе тоже необходимо наказание.
Я с усилием глотаю.
Ее дыхание около моего уха, и она слегка прикусывает мою чувствительную кожу зубами.
Я подпрыгиваю от неожиданности.
— О, тебе ведь хочется этого, да?
Я снова киваю, не способный на другие движения.
Она сжимает мой сосок, и я задыхаюсь, усилием воли открывая глаза, поскольку с закрытыми это возбуждает меня сильнее.
— Я не слышу тебя, — она крутит чувствительную кожу пальцами.
— Да, — шепчу я.
— Да, что?
— Да, мне понравилось бы это.
Она хихикает, практически возвращаясь к обычной роли.
— Это не совсем то, чего я хотела, но я уверена, что ты вспомнишь хорошие манеры после небольшой помощи. — Она берет меня за подбородок свободной рукой, все еще сжимая мой сосок другой. Она мгновение изучает мое лицо вблизи, а затем отпускает меня. — Теперь, — снова говорит она, когда встает, оставляя меня дрожать. — Я собираюсь взять своего хорошего мальчика на прогулку, и, если ты будешь вести себя хорошо, станешь следующим.