Бегущий по лезвию

«Но если у меня убрали воспоминания, — удивился Нойес, — почему же я все еще помню об убийстве?»

Он решил, что будет действовать осторожно, пока не выяснит обстановку. Происходило что-то странное, и он должен был быть осторожным, чтобы не повредить своему положению.

В комнату с мрачным выражением лица вошел Родитис.

Увидев Нойеса, он улыбнулся и сказал:

— Ну, Чарльз, как дела?

— Х-хорошо, — ответил Нойес. — Немного звенит в ушах.

— Говорят, от этого бывает что-то типа похмелья. — Родитис отпустил техников взмахом руки. Его лицо снова стало серьезным. — Ты слышал новости, Чарльз? Прошлой ночью в Нью-Йорке убит Мартин Сент-Джон!

Значит, его проверяли, насколько хорошо стерты воспоминания.

— Сент-Джон? — сказал Нойес. — Сент-Джон? Я не уверен, что знаю такого.

— Англичанин. Ему была трансплантирована личность Пола Кауфмана. Ты не помнишь?

— Не припоминаю. Убит, ты говоришь? У квесторов есть какие-нибудь предположения?

— Сомневаюсь, — ответил Родитис. — Бедные квесторы всегда на три шага отстают от преступников. Сейчас так трудно блюсти закон, когда все воспоминания убийцы о совершенном преступлении могут быть удалены. Кстати, Чарльз, где ты провел эту ночь?

Нойес был застигнут врасплох. Отчаянно импровизируя, он сказал:

— Если тебе хочется знать, Джон, то я был с женщиной. Если хочешь, я могу тебе рассказать подробно, но джентльмены не должны…

— Да, джентльмены не должны, — усмехнулся Родитис. — Она пылкая женщина, не так ли? Я имею в виду Елену. — Он хлопнул Нойеса по спине. — Она там, в городе. Я хочу, чтобы ты отвез ее обратно в Нью-Йорк. Прямо сейчас, Чарльз.

— Как скажешь.

— А сейчас извини, мне надо заниматься гимнастикой.

Родитис вышел. Нойес, почувствовав некоторое облегчение, стал расхаживать по комнате, пытаясь понять, что же произошло. Он убил Сент-Джона, а затем Кравченко с Еленой объединились, чтобы захватить контроль над его телом. Нойес поежился при этом воспоминании. Затем зомби-Кравченко и Елена прилетели сюда, причем Кравченко, очевидно, выдавал себя за Нойеса. Наверное, так и было, решил Нойес. Родитис, конечно, хотел удалить воспоминания о преступлении из головы Нойеса. Но операция сорвалась.

Нойесу казалось, что он понимает почему. Удаление воспоминаний было довольно простой операцией, но только в том случае, если не вмешивались какие-то посторонние факторы. Несомненно, машина была настроена на электромагнитные волны Нойеса и пыталась удалить воспоминания у личности Нойеса, не предполагая при этом, что имеет дело с разумом Джима Кравченко. Несовпадение электромагнитных волн Нойеса с сознанием Кравченко повергло зомби в шок, позволив Нойесу восстановить контроль над телом. Но воспоминания у Нойеса сохранились, так как он в момент удаления находился глубоко в подсознании, вне пределов досягаемости приборов.

«Итак, я — убийца с неудаленными воспоминаниями, — решил Нойес, — я взял верх над своим собственным зомби, и Родитис послал меня с Еленой обратно в Нью-Йорк. Что же мне теперь делать? Да помогут мне все Будды мира, но что же мне делать?»

В пятницу Марк Кауфман провел большую часть полуденных часов, разгадывая двойную загадку об убийстве Сент-Джона и исчезновении Елены. Он имел доступ почти к любой информации, которую получали лишь следователи квестората. Мир был наполнен сканерами, мониторами и другими записывающими устройствами, следящими за различными людьми, и, имея достаточное влияние и некоторое везение, можно было использовать этот океан данных для собственных целей. Отнюдь не вся эта информация была полезной, но Кауфман отбрасывал лишнее в поисках нужных ему эпизодов. Он обладал способностью быстро извлекать нужную ему информацию из огромного количества разрозненных фактов. А теперь он имел еще и преимущество опыта и практической оценки ситуации своего дяди, который в свое время также немало поднаторел в решении подобных задач.

Марк уже знал, что Нойес приехал из Ивансвилла и позвонил Елене за несколько часов до убийства Мартина Сент-Джона. Сейчас они оба исчезли, но это был не тот мир, в котором кто-либо мог исчезнуть надолго. Проверяя банки данных транспортных терминалов, Марк сумел установить, что в час дня Нойес вылетел в Ивансвилл. Более детальное изучение списка пассажиров этого рейса показало, что Елена была с ним.

«Она поддерживала связь с Родитисом в прошлом?»

— Нет, никогда, — ответил Марк. — Они даже ни разу не встречались.

«Ты уверен?»

— Абсолютно. Возможно, все это подстроил для нее Нойес.

Его удивляла такая интрига. Он знал о том, что Елена восхищалась Родитисом и о ее желании встретиться с ним. И вот… Она приводит Нойеса в квартиру, в которой находится Мартин Сент-Джон. Сент-Джон таинственным образом погибает. А затем Нойес везет ее в Ивансвилл, возможно, на встречу с Родитисом. Это очень походило на сделку.

«Установи немедленно слежку за Еленой, — посоветовал Пол, — подключи людей в Ивансвилле. Возьми ее, привези сюда и допроси, пока она еще чего-нибудь не натворила».

— Я уже занимаюсь этим, — сказал Марк.

За несколько минут он установил слежку не только за Еленой, но и за Нойесом. Как только они выйдут от Родитиса, то окажутся под наблюдением и в подходящий момент будут взяты под арест. Елена никогда раньше не совершала такого предательства, но Марк знал ее способности. Он представил себе заговор, включающий Нойеса, Родитиса, Елену и, возможно, даже Сантоликвидо, согласно которому личность Пола быстро высвобождается из беззащитного тела Сент-Джона и так же быстро трансплантируется Джону Родитису.

Зазвонил телефон. Он включил экран и обнаружил, что звонит Риза, к его удивлению, не из Европы, а из Нью-Йоркского аэропорта.

— Ты же сказала, что вернешься на следующей неделе, — сказал он.

— Менять свое решение на ходу — это привилегия женщины. Мне там надоело. Я соскучилась по тебе. Меня ждет вертолет, и я возвращаюсь домой.

— Отлично, Риза.

Она как-то странно посмотрела на него.

— Марк? Что-то случилось?

— Почему ты так решила?

— Ты не в настроении. У тебя какое-то странное выражение лица.

— Сегодня тяжелый день, любовь моя. Слишком тяжелый, чтобы объяснить все сейчас. Я расскажу тебе обо всем, когда ты приедешь.

Марк был рад приезду Ризы. В такое время, когда очень быстро происходили самые неожиданные события, было бы лучше держать ее подле себя. В такие времена очень зависишь от семьи. Пол внутри него… Риза рядом с ним…

Он улыбнулся. Это было косвенным признанием того, что Риза за несколько недель пересекла границу детства и стала женщиной. О ребенке не думают как о потенциальном союзнике. Но она показала ему свои силы, добившись сперва трансплантации, а затем обнаружив убийцу Тенди. Теперь ему придется свыкнуться с мыслью, что она уже не ребенок. Она была женщиной, женщиной из семьи Кауфманов, и он хотел видеть ее подле себя.

Она приехала быстрее, чем он ожидал. Ее европейские приключения, казалось, сделали ее более взрослой. А может, в этом была виновата ее новая личность. Она была такой же стройной, похожей на мальчика девушкой, которая недавно так неожиданно уехала в Стокгольм, но черты лица немного изменились: ее губы, взгляд…

Пол был удивлен.

«Это Риза? — спросил он, когда она вошла: — Твоя дочка? Марк, сколько лет прошло с тех пор, как я умер?»

— Ты не видел ее около года, — тихо ответил ему Марк. — Для нее это был серьезный год.

«Она впечатляет. В ней чувствуется нужная жилка. Она, без сомнения, Кауфман».

Двигаясь плавно и грациозно, в стиле, который она, несомненно, позаимствовала у Тенди Кашинг, Риза подошла к отцу, обняла его и поцеловала в губы. Затем, отступив назад, она внимательно посмотрела на него.

— Ты изменился, — сказала она.

— Я только что хотел сказать то же самое о тебе.

— Я знаю, что я изменилась, Марк. Со мной теперь Тенди. Но ты… ты тоже изменился!

— Как?

— Не знаю, — сказала она. — Твои глаза… вся твоя поза…

— Я же говорил, Риза, сегодня ужасный день. Я устал.

Она покачала головой.

— Это не усталость. Усталость подчеркивает недостатки, а у тебя появилось нечто новое. Ты стал выше. Знаешь, ты похож на дядю Пола, непохожи только лицо и волосы. Но ты держишься прямо как он.

Марк слабо улыбнулся:

— Наверное, гены Кауфманов берут верх.

— Я серьезно, Марк. У тебя было что-то типа трансплантации, пока я была за океаном?

— Конечно, — сказал он. — Я подкупил Сантоликвидо, и он отдал мне дядю Пола. — Лучше отшутиться, подумал Марк, и тем самым не дать ей докопаться до правды.

— Правда, Марк. Ты сделал трансплантацию, не так ли? Может, ты получил не дядю Пола, а кого-то еще. Я уверена в этом.

— Извини, дорогая. Я не хочу разрушать твою веру в собственную женскую интуицию, но это вовсе не так. То, что ты видишь во мне — всего лишь нервная реакция до смерти усталого человека.

Зазвонил телефон.

— Прости меня, ладно?

Отойдя от нее, Марк прошел мимо зеркала, взглянув мимоходом на свое отражение.

«Да, — подумал он. — Она права. Я изменился. Я не заметил этого, но она давно не видела меня».

Эффект был удивительный: как будто черты лица Пола наложили на его собственные. В мышцах лица чувствовалось напряжение, очевидно, вызванное этими изменениями. Если Пол вошел в него столь глубоко, предпримет ли он попытку стать зомби? Ведь Пол, кроме всего прочего, был хитрой бестией. Его готовность к сотрудничеству могла оказаться лишь подготовкой к убийству. Кроме того, его не радовала точность предположений Ризы. Она, конечно, была догадливой девушкой, но неужели было так хорошо видно, что он располагает личностью Пола? Если догадалась она, то догадаются ли другие? Если все выплывет наружу — он погиб.

Марк включил экран телефона.

— Да?

— Мисс Вольтерра возвращается в Нью-Йорк, — раздался невыразительный механический голос. — Она вылетела из Ивансвилла двадцать минут назад.

— Она под наблюдением?

— Да, сэр.

— А Нойес?

— Он с ней. Похоже, у них произошла ссора. Он выглядит расстроенным. А таких разозленных женщин, как она, я еще не встречал.