Бегущий по лезвию

— Меня зовут Чарльз Нойес. А Елену Вольтерра, я думаю, вы уже знаете.

— Нойес? Нойес из «Родитис Секьюритис»?

— Правильно, — сказал Нойес. — Вы меня знаете?

— Да. В мои обязанности входило знать организацию Родитиса. Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали? Люди Родитиса не должны здесь появляться.

— Я его привела, — сказала Елена. — Он хотел увидеться с вами, а я ему кое-чем обязана.

— Убери его, — крикнул Кауфман — Сент-Джон. Он махнул рукой, пытаясь указать на дверь, но его координация была еще очень плохой, поэтому он не рассчитал свои силы и ударил рукой по прикроватной тумбочке.

Елена не шелохнулась.

— Прочь, — закричал он срывающимся голосом. — Вон отсюда. Вон отсюда! Я должен отдохнуть. Мне столько пришлось пережить… Если бы ты знал, что значит умереть, а потом вновь ожить в этом страшном теле…

Он как-то странно загримасничал. Зомби-Кауфман, казалось, был истощен разговором. Его глаза потухли, и он снова лег. Он отдыхал, набирая силы.

— Если он не хочет тебя… — начала Елена.

— Он уделит мне пять минут, — сказал ей Нойес. — Ты подожди меня снаружи, хорошо? Я не задержусь у него.

Она кивнула и вышла из комнаты. Нойес знал, что Елена понимает, зачем он сюда пришел. Но он боялся, что она выдаст его. Он осторожно закрыл за ней дверь.

Кауфман — Сент-Джон вновь обрел контроль над своим новым телом.

— Я приказал тебе уйти! — сказал он.

Приближаясь к кровати, Нойес спокойно сказал:

— Буквально несколько минут. Я бы хотел с вами поговорить. Вы находите страшным такое возвращение в мир? Вы хотели бороться за то, чтобы стать зомби, не так ли? Вы не думали, что вам вручат свободное тело? Вы знаете, тут был прямо-таки диспут по поводу того, кому вы должны принадлежать. Вас очень хотел заполучить Родитис, но Сантоликвидо отбрил его, предоставив вам это пустое тело. Не считаете ли вы, что вам было бы удобнее попасть к Родитису?

Пока Нойес говорил, он все ближе и ближе подходил к кровати. Пол Кауфман смотрел на него широко открытыми глазами. Безвольные мускулы на его теле напряглись в попытке встать и вышвырнуть незваного пришельца из комнаты. Но он не смог этого сделать.

— Если ты тотчас не выйдешь отсюда…

— Почему бы нам не решить дело мирно? — спросил Нойес, его длинные пальцы уже сжимали капсулу циклофосфамида-8.— Вот. Выпейте воды. Я расскажу вам о сделке, которую предлагает Родитис. Она обещает большие прибыли.

Он взял в левую руку стакан, наполнил его до половины водой и стал подносить скрытую капсулу к стакану. Но это было бесполезно. Странные серые глаза следили за ним, замечая все, что он делал. Нойес понял, что не сможет отравить его незаметно. Кауфман — Сент-Джон конечно понимает, что он пытается сделать, и окажет хоть и неуклюжее, но сопротивление, в результате чего может быть пролит незаменимый яд, а в комнату придут роботы-слуги.

Нойес не мог действовать скрытно. Он наклонился к человеку, лежащему на кровати, и тихим голосом произнес:

— Вам будет лучше в другом теле.

— Что ты…

Как только губы разомкнулись, Нойес протянул вперед руку и вложил смертельную капсулу в рот своей жертве. Одновременно двумя пальцами другой руки он нажал на адамово яблоко Кауфмана — Сент-Джона. Тот глотнул. Капсула попала в пищевод.

В серых глазах зомби сверкала ярость. Он замахал на Нойеса слабыми, плохо подчиняющимися руками. Кисти болтались так, будто они вот-вот оторвутся и улетят. Но лицо его ожило, вся жизненная сила Кауфмана вылилась в выражение бешеного гнева и мстительной ярости. На щеках его играли желваки. От этого взрыва ненависти Нойес отступил, обожженный огнем этого невероятного человека.

Через минуту началась агония. Нойес наблюдал тольхо самое ее начало. Отходя от кровати, он увидел, что взрыв эмоций погас и его сменила маска боли и растерянности. В теле Кауфмана — Сент-Джона происходили странные изменения. Все железы начали одновременно выпускать в организм невообразимые смеси гормонов. Синхронизация сердца и легких была нарушена. Мозг фальсифицировал сведения, получаемые им от рецепторов. Шаг за шагом тело Мартина Сент-Джона приближалось к смерти.

Нойес выбежал за дверь. Елена нашла его в наружном коридоре.

— Ты куда? Что случилось?

— За доктором, — выпалил Нойес. — Он плохо себя чувствует… что-то вроде удара, я не знаю…

— Что ты с ним сделал?

— Мы говорили. Он разозлился. А затем…

Из спальни донесся дикий крик, переходящий в стон. Это было похоже на вопль животного, умирающего в когтях хищника. Елена вошла в спальню. Через секунду она иышла с застывшим на лице выражением ужаса.

— Ты дал ему яд! — закричала она.

— Нет. Я не знаю, что случилось. Когда я был с ним, неожиданно…

— Не ври. Родитис послал тебя убить его. А ты мне сказал, что хочешь лишь поговорить с ним!

— Елена…

С дикой яростью она схватила его и потащила вон из квартиры. Она была почти в истерике от страха и ужаса. Но на свежем воздухе Елена успокоилась, трезво оценила ситуацию, и ее контроль над собой снова восстановился.

— Сейчас мы вернемся ко мне, — сказала она. — Ты сегодня обманул меня, Чарльз, но другого раза тебе не представится. Теперь тебе придется сдержать свое обещание.

Нойес был близок к обмороку. Мокрый от пота, дрожащий, потрясенный, он дал ей возможность отвезти себя в ее маленькую квартиру в Нью-Джерси. Он устало свалился в кресло. Елена стояла над ним с горящими глазами, полная непреклонности и злобы.

— А теперь, мистер убийца, — сказала она, — когда ты сделал свою грязную работу для Родитиса, записав меня при этом в сообщники, ты должен сдержать свое обещание. Убирайся из этого тела!

— Нет, — слабо сказал Нойес.

— Нет? Нет! Мы заключили сделку! Давай. Дать тебе выпить? Чтобы было легче? Без шуток, Чарльз!

Нойес чувствовал, как Кравченко с огромной силой пытается сломить его волю, чтобы, наконец, вырваться и стать зомби. Нойес с отчаянием сопротивлялся. «Я не сделаю этого, — говорил он себе. — Они не смогут уничтожить меня. Мне нужно бежать отсюда, назад, к Родитису. Он уберет воспоминания. Только он может мне сейчас помочь».

«Ты паршивый обманщик, Чарльз. Ты грязная свинья!» — подал голос Кравченко.

Нойес ужаснулся, осознав, что ничего не произносил вслух. Кравченко подслушал весь его внутренний монолог! Это означало, что личность почти овладела им и уже находилась в контакте с его разумом.

— Уходи, Чарльз, — сказала Елена. — Вон!

— Нет. Нет, пожалуйста…

Она в ярости схватила его за плечи и сильно тряхнула. Он попытался оттолкнуть ее, но она оказалась слишком сильна для него. Он уже чувствовал, как рвется ткань его сознания, как Кравченко захватывает один за другим контрольные центры. Нойесу казалось, что он потерял уже способность анализировать происходящее, что его отталкивают, затягивают куда-то в самую глубину подсознания, изолируют…

— Нет! — закричал он. — Сделка недействительна. Я вовсе не собирался…

— …но я помог ему изменить решение, — закончил Кравченко.

Елена с триумфом отошла от кресла:

— Джим? Джим, это ты?

— Да. Я. Боже, как здорово быть свободным! — Кравченко потянулся. Он прошел несколько шагов, споткнулся, снова встал. — Над координацией придется поработать. Снова иметь тело. Чувствовать! Дышать!

— Его действительно больше нет? — спросила она.

— Я загнал его достаточно глубоко. От него почти ничего не осталось, кроме небольших обрывков, но я найду их и уничтожу. Я свободен, Елена! После стольких лет заключения в этом сопляке! — Он протянул к ней руки. Его пальцы потянулись к ее груди но, промахнувшись, коснулись плеч. С усилием он опустил руки и тихо сказал:

— Я хочу опробовать свое новое тело, Елена!

Кравченко обнаружил, что координация приходит к нему быстрее, чем он предполагал, и все же ему не терпелось ускорить этот процесс. Это займет некоторое время, решил он.

На рассвете Елена сказала:

— Теперь нам пора в Индиану.

— Зачем?

— Чтобы Родитис удалил твои воспоминания о вчерашнем, глупый! Ведь ты теперь Чарльз Нойес, так? А Чарльз Нойес убил Мартина Сент-Джона. Память об этом должна быть удалена из твоего мозга. Пойдем. Пойдем.

— Ты права, — кивнул Кравченко. — Мне надо будет поехать к Родитису, поблефовать немного и удалить воспоминания об убийстве. Потом я уйду от него и мы с тобой уедем, а?

— Да!

— Но зачем тебе лететь в Индиану?

Елена медленно и загадочно улыбнулась.

— Ты думаешь, я расстанусь с тобой хоть на час, теперь, когда ты снова со мной?