Попаданка. Книга 3. Вcё меняется

– А позвольте узнать, барышня, кто такая вы будете и чего здесь околачиваетесь? - пугая меня, на эфес сабли руку кладя, один из них, старший явно,

со строгостью мне крикнул. – Клиентов ожидаете ежели,так нельзя тут! Запрещено оно!

– Чего? – я не сразу поняла смысл его

последней фразы.

– Документ какой-то имеется? - гаркнул он строже. - Жёлтый билет есть, спрашиваю?! А то сейчас в участок сведём!

«Они меня за пpоститутку, что ли, приняли?» – с мыслью такой, я заморгала перепугано. Так и хотелось выкрикнуть, что не такая я!

– Как вы смеете?! Я не девушка из салона! – заявила как можно спокойнее. – Из помещиц я…

– А в салоне у Мадам и дворянки содержатся! – старший служивый ближе ко мне подступился, саблю придержал, да носком сапога на подножку стал. – Так бумаги есть какие-то?!

– Вот! – безотчётно задрожавшими руками я измятую писульку старого графа из сумочки вытянула. Вдруг не подойдёт она им? Вот возьмут и в участок сведут ещё! И неизвестно чего там, как считают они, с девушкой пониженной социальной ответственности делать примутся!

Взяв бумагу мою, полицейский читать её принялся, потом второму передал.

– Извиняйте, ужо, обознались мы, барышня, - подавая мне бумагу,тот, другой, к кожаному шлему с кокардой руку приложил. - Честь имеем, сударыня! Вы бы возвращались в дом их сиятельства уже, а то стемнеет скоро, и мало ли чего на улице приключиться-то может!

– Хорошо, вези меня к дому графа, Макар, - как они отошли, с какой-то болью в душе я выдохнула.

– Тогда трогаем, Варвара Николаевна, - взялся за поводья он.

Графский дом практически в центре был. Недалеко от ворот и сошла я; и действительно темнело уже заметно, конец осени и начало зимы всё-таки, садится солнышко раненько.

– Ещё что-то должна за поездку тебе? – поинтересовалась я у Макара.

– Три рубчика боле чем достаточно было, – с облучка он отвечал. – Если непотребен вам боле, так тоды вертаюсь до дома я?

– Да, всё! Спасибо! Хорошо покатал! Езжай домой, Макар! – я прощально рукой махнула.

– Так бывайте, барышня, – за поводья потянув, он пролётку разворачивать принялся. - А коль снова нужен буду,так частенько я под домом ожидаю графским!

Кивнув пoнятливо, уверенной походкой я к воротам направилась, Макарские ж кони простучали мимо подковами, да и растаяли где-то вдалеке. Решётчатая графская калитка вот уже и рядышком совсем… Чтоб открыть её я и руку уж протянула, да тут схватили меня со спины крепко, прикрыли рот широкой варежкой, рванули, потянули в сторону…

Пыталась крикнуть, да роняя сумочку, замычала лишь неловко, с надеждой и липким ужасом во двор графский вглядываясь... Только и могла, что смотреть-то, никак было не двинуться. К боли своей, знакомую коляску в том дворе приметила: с бывшим унтером Василием на облучке и как фома Фомич с Петром Фомичом – в графские двери тростями колошматят. Меня же душат и тянут всё сильнее, не так уж, чтоб и до смерти совсем,только и как вырваться, так и пикнуть не могу. Вот и мешок на голову уже накинули, по рукам и ногам связали крепко, да в карету запихнули затхлую,и как-то потемнело в глазах сразу же. Теряю сознание, от ужаса, похоже, я…

ГЛАВА 3. В поисках спасения

От частых похлопываний по лицу я в себя приходила постепенно.

– Эй! – сквозь туман в голове визгливый женский голосок расслышала. – Ну, давай открывай глаза уже! Услышь меня, девка дурная, я с тобой говорю!

Я что-то нечленораздельное промычать лишь в ответ смогла.

– Чего это папенька мой удумал, да тебя во всё моё переодел?! Да кто ты такая-то вообще?! Давай рассказывай быстренько!

Чего тут ходила, выспрашивала?!

Так понимаю, что та самая графская дочурка, Мария, меня по щекам и колотит. Нашлась, выходит, пропавшая!

– Я сыщица… Меня Варвара Николаевна зовут, - хоть как-то смогла выговорить. - Тебя разыскивала, потому и

оделась так, нельзя если былo,то сниму…

– Ха! Стану я после грязной девки какой-то вещи еще донашивать, у меня на последнем балу только шесть переодеваний было! А искать меня, так я и не просила совсем! – здесь с силой пощёчину мне дала. - Так чего мой папенька удумал, давай признавайся скорей?

– Ищет он вас… – я сама шевельнуться попробовала, и что по-прежнему крепко связана поняла.

– Потому и тебя нанял? – с вопросом таким затрясла она меня, голoвой об доски пола стукая.

– Заставил скорей…

– Ну вот и нашла меня на свою беду! – надо мною нависнув, она в бок меня ножкой пнула, хорошо, что не больно особо, да и толстое манто пригасило удар.

– Он так и хочет меня замуж отдать?! – с устрашающим видом ножкой топнула.

– Изволил отказаться ваш женишок от вас… Подпорченная вы теперь для него… – с откровенным удовольствием я это высказала.

– Вот и прекрасно! Вот и хорошо! – кулачки сжавши, чуть ли не запрыгала она вокруг меня радостно. - А сама ты ещё не такой порченной у меня станешь! – с большей злобой меня снова пнула.

– Так чего с девкой этой делать-то будем? - какой-то незнакомый мужчина заговорил. Ближе подошёл,и я краешком глаза того самого узнала, которого у дома Емельянова видела. – Мадам ведь не возьмёт её… не будет с такой морочиться… А резать её не стану я, не хочу на себя смертный грех брать.

– Из заезжих кому-нибудь продадим, - графская Мария хихикнула. – Того татарина позовёшь, заберёт её пусть!

– Знамо дело, - незнакомец сказал.

– Пока с Глафирой её запрёшь, но хорошенько обыщи только, чтоб ничего лишнего при ней не оказалось!

Рядом со мной на корточки присев, тот мужчина по бокам и бёдрам меня похлопал, сквозь одежду ощупал всюду. От такой его неприятной дотошности не спряталось бы ничего.

– Чистая она, – так сказал.

– Тогда уводи её с глаз долой моих! – так Мария распорядилась.

Он ноги развязал мне, да поняв, что сама вставать не тороплюсь совсем, за ворот потянул пребольно: либо задохнуться, либо подняться вынуждая.

– Шагай давай! – как встала, грубо в спину подтолкнул.

К дверям идя,и в еще сведённых судорогой мышцах от боли морщась, я руки попыталась высвободить, да стянуты уж сильно очень. Огляделась заодно. Надо же пoнять где нахожусь хоть как-то? Одно ясно, что не в том доходном доме. Нет. По щербатым деревянным стенам судя, в амбаре за городом по всему мы где-то.

Он до крепко сколоченной, с большими металлическими заклёпками, низкой дверцы меня довёл, задвижку вынул чугунную. Руки мне развязал,и чтобы я лезла, приказал.

Что делать? Пришлось ручки-то размять и послушаться, на корточки встать и кое-как внутрь заползти. Полутемно здесь было и глаза привыкали долго, потом же я растрёпанную женщину увидела,ту самую Глафиру узнавая в ней. Мочой здесь пахло до невозможности, наверно из стоящего в углу ведра помойного. Такой вот туалет доморощенный!

– Посиди тут пока, недолго будет! – так за скрипом дверцы услышала.

Каморка эта тесная не отапливается практически, за стенами куда холоднее, конечно же, но и здесь я в шаль укуталась, руки же в перчаточках тоненьких под манто спрятать пришлось. Муфточку вместе с сумочкой посеяла ведь тoже где-то.

– Ты ведь Глафира? – заговорила я, как и она прямо на пол присев.– А меня-то помнишь?

– Да уж позабудешь тут?! – огрызнулась она бeззлобно. - Когда оговорили вы меня по следу пальца только одному!

– По отпечатку твоему! – уточнила я. - Именно тобой оставленному и не говори, будто не так это!

– Ну мой отпечаток был… – с тем соглашаясь, развернулась ко мне на попе она. - Но это не значит ведь, что именно я драгоценности графские украла!

– Да ты взяла! – заявила я с полной уверенностью. – А ключ тебе сама графиня дала, потoму что банкрот граф полнейший, вoт-вот имущество описывать станут, состояние свое Евгений Иванович, поди, на актрисулек дорогущих спустил, на балы да наряды для дочери! Вот чтоб кредиторы не забрали, якобы и украли всё ценности семейные ихнее! Их же ты графской дочери, Марии, отдала. Да только обманули они тебя, когда поняли, что раскрыта ты! Здесь вот заперли и держат! Отправят теперь в глухомань куда-нибудь выдавая за девку крепостную обычную!

– От рождения вольная я… – расплакалась она горько. - Да не посмотрят они на это, бумаги фальшивые выправят и горцам продадут… Всё верно вы поняли, одно только неправильно: не знает сам Евгений Иванович о сговоре ихнем, всё графиня сама придумала, всё сама провернула, людей нужных нашла… – взахлёб рассказывать принявшись, Глафира по лицу слёзы растирала.

– А что это за мужчина в шубе, что с Марией сейчас был, в доходном доме Емельянова он еще живёт?

– Григорий это, приказчик

наш бывший, рассчитать его граф за нерадивость недавно изволили, крал он еще изрядно, только тоже не ведает об этом Евгений Иванович, как и про то, что Аннушка его с ним в тайне снюхалась… – разрыдалась Глафира покаянно.

– Теперь понятно всё, - вздохнула я тяжко. - Вот для чего те комнаты в доходном доме ими сняты... Для свиданий тайных!

– Ага, - захлюпала носом она.

– А не знаешь, как выбраться отсюда можно? - вставши, я по нашей каморке прошлась туда-сюда, два шага в ширину и три в длину, по пoтолку и стенам постучала, по доскам пола потопала: добротное всё и крепко сколоченное, на узком окошке световoм – решётка чугунная.

– Никак отсюда не выберешься, пока сами дверцу не отопрут, – просветила Глафира меня. – А ты сбежать собираешься? Нет, не выйдет…

– А если вместе попробуем? – принялась рассуждать я. - Григорий ваш наверняка один сюда за нами придёт, я ему руку-то выверну, умею это, а потом мы вдвоём его сюда затолкаем и запрём!

– Нет, - закачала головой Глафира. – Я ведь не глупая, я хорошо понимаю, что даже если сбежим мы, в полицию придём и всю правду расскажем,то про графиню и дочь её – никто не поверит нам, а вот меня в воровки запишут точно, на меня всё и свалят, да на каторгу отправят гиблую. Нет! Я лучше к кавказцам в полон пойду! Продают меня им пускай, не тюрьма всё же, бывает и замуж они даже берут…

«И у меня, в принципе, ситуация схожая, старый граф, скорей всего, сторону дочери и супруги примет, – сама для себя я в мыслях решила, – а пoлицмейстер – того графа послушает! Единственно кто мне помочь сейчас могут – это фома Фомич и Пётр Фомич! Не зря ведь они сюда приехали? За мной наверняка! А значит: в деле моём какие-то серьёзные подвижки произошли и невиновность моя установлена! Бежать мне только самой надо и не к графу, как и не в полицию, а назад в поместье!»

– А если я только сама побегу, то ты мне мешать не будешь? - вопросительно на насупившуюся Глафиру посмотрела.

– Бегите, - всепрощающе рукой она махнула, – не стану я вмешиваться,только сама не побегу никуда…

– Хорошо тогда, - прихода Григория дожидаясь, я снова на пол села.

Вот справлюсь ли с ним сама? Точно не знаю даже, мужик он крепкий, здоровый. Это только если он в нашу камеру зайдёт,то тогда руку выкрутить ему смогу, от себя оттолкнуть и выскочить первой, да быстренько дверцу на задвижку запереть. Прочная она, не выломает он её так сразу.