Божьим промыслом. Принцессы и замки

* * *

Хотя карету ему починили ещё утром, но только пообедав он выехал из Лейденица и поехал в Эвельрат. И это был длинный путь. Можно было по дурной дороге поехать сразу на юго-восток в сторону Ольдента, к перевалу, за которым начиналась земля Винцлау. Именно по плохой дороге повёл пехоту и мушкетёров полковник Брюнхвальд. А обоз двинулся на Эвельрат, где Дорфус и Хаазе с уже купленными лошадьми ждали прибытие пушек. Там же собирал свою кавалерийскую часть ротмистр Карл Гренер. Вернее, добирал; основная часть, а это больше двадцати человек, и три кавалерийских сержанта были им наняты в самом Эшбахте. А в Эвельрате, месте, где всегда было много кавалеристов, ищущих работу, он быстро набрал нужный ему десяток.

В общем, обогнав пушки, которые ещё тащили лошади старшины Войснера, генерал к ночи прибыл в Эвельрат, где встретился со своими офицерами.

Он намеренно не торопился, намеренно никого не подгонял, хотя все, все его люди знали, что на маршах, да и вообще в походе, генерал терпеть не может промедления и медлительности. Но в этот раз Волков всё ещё надеялся, что вот-вот появятся Мильке с Хенриком. По его расчётам, они уже должны были возвращаться из Винцлау. Но в эту ночь они не появилась. Правда, Волков думал, что они ещё могут встретить Карла Брюнхвальда с его пехотой и стрелками на западной дороге. Уж не разминутся. Но его надежды на эту ночь так и остались надеждами.

А на заре старшина возниц Его Высочества, оставив пушки на попечении ротмистра Хаазе и майора Дорфуса, получил от барона обещанные деньги и двинулся в обратный путь. А пушки и обоз поехали на юг, к Ольденту, к ольдентскому перевалу. До перевала верхом или в карете было два-три дня пути, а уже после горных круч до Ольдента можно было спуститься всего за день. Но это в карете или верхом; обоз, да ещё с пушками, будет тащиться до Ольдента дней девять-десять. Генералу вовсе не было интересно торчать на горных дорогах полторы недели, и он, оставив обоз и пушки под руководство майора Дорфуса, поехал вперёд. Раз уж выпал ему поход в прекрасную землю Винцлау, так нужно было этим походом по возможности насладиться. С ним были его слуги, два его оруженосца, ну ещё и кавалерийский сержант Биккель с шестью кавалеристами. Рольфа Биккеля генерал знал давно, ещё с компании против мужичья. Биккель жил на его земле, как и все шесть кавалеристов. Так что в своей охране он мог быть уверен.

И так как ехали они достаточно быстро, уже к вечеру оказались в селении Кауфштайн. То местечко выросло из простого пастушьего посёлка благодаря большой дороге и жило за счёт неё.

Волков, выглядывая из окна кареты, рассматривал опрятные домики и аккуратные ограды вокруг пастбищ, большие камни у перекрёстков, а потом крикнул своему молодому оруженосцу:

— Фон Флюген, узнайте у местных, где у них тут лучший трактир!

И вскоре такой трактир они нашли, но подобающие его претензиям покои там уже были заняты, пришлось искать другое место для ночлега.

И там барону тоже понравилось, хозяйка была опрятной и держала постоялый двор в чистоте, а хозяин делал по-настоящему отличный овечий сыр. И вино тут было очень неплохое.

— Это ваше? — интересовался у опрятной хозяйки Волков. — Я видел, тут у вас виноград повсюду.

— Нет, добрый господин, — отвечала женщина с сожалением, — мы тоже растим виноград, но у нас тут склоны северные, солнца здесь меньше, чем на той стороне перевала, а хорошее вино можно сделать только из того винограда, что растёт за перевалом. Мы вам наше вино не подаём, вы пьёте вино привозное.

Пусть так, но Волкову всё равно тут нравилось больше, чем в Эвельрате. И вода была свежей и чистой. Сразу видно, из горной реки. И комната оказалась отличной. Пусть мебель была совсем простой, зато полы были недавно мыты, и на них лежали тканые половики. Стены там были свежевыбеленные, окно было чистым, хоть и маленьким, а перины ничем не воняли, а пахли каким-то травами. Может, теми, что растут в горных лугах.

Но и тут он долго заснуть не мог, со сном у него становилось всё хуже и хуже. Может, выпить сонные капли, что сделал для него Ипполит? Вообще-то от этих капель на следующий день у него была неясная голова, и потом ещё до полудня от них клонило в сон, посему, коли дни предстояли непростые, барон эти капли не пил. Но завтра ничего, кроме изнурительной дороги по горам вверх, его не ждало. Чего же мучиться, отчего не выпить капель и не заснуть? Тем более что Гюнтер за стеной ещё что-то делает, стирает, кажется. И Волков говорит негромко:

— Гюнтер.

Слуга всё слышит, дверь в покои распахивается.

— Вы звали, господин.

— Звал, — произнёс Волков, но про сонные капли не спросил, а заговорил он про то, что его волновало и отчего он в самом деле не мог заснуть, сколько ни пытался. — Когда ты передал коннетаблю письмо, он его сразу прочитал?

— Точно так, господин.

— Он что-нибудь сказал после этого?

— Он ничего не сказал… Вернее, сказал мне, чтобы я возвращался.

— И больше ничего? — не отставал от слуги барон.

— Больше ничего, господин.

— Ладно, ступай, — произнёс генерал. И, перевернувшись на бок, снова попытался заснуть.

Но всё думал и думал о рыжей женщине, что живёт в красивом доме над рекой.