Божьим промыслом. Принцессы и замки

Глава 40

А уж как радовалась Элеонора Августа, урождённая Мален, а нынче госпожа Эшбахт, баронесса Рабенбург. Так радовалась, как будто это ей замуж выходить.

— А я так и подумала… О чем же можно было вам два дня шептаться, ну конечно, о свадьбе! И что жених?

Агнес только улыбалась и краснела. Вот так поглядишь на неё и подумаешь: и вправду невеста, сама чистота, сама невинность. Но баронесса не отставала от неё:

— И что жених? Знатен?

— Нет, — продолжала улыбаться девушка. Помимо невинности и чистоты, ещё и скромность. — Звания он купеческого.

— Ну, значит, богат! — сразу решила госпожа Эшбахта.

— Не беден, — отвечала гостья. И, ещё больше краснея, добавляла: — Главное — он любит меня.

— Любит? — глаза баронессы округлились в изумлении. — Дорогая моя, да разве ж по любви женятся? Никто не женится по любви; и вам, такой красавице и деве рода известного, до́лжно жениха искать из самых благородных семей, а не из семей купеческих.

— Так и есть, — соглашалась с нею Агнес, — вот только у меня за мной земли в приданое нет, — и это был весьма болезненный укол для баронессы, ведь за нею тоже земли в приданое граф-отец не дал. — Вот и решила я выйти за купца.

И Элеонора Августа замолчала, а Волков разъяснил ситуацию:

— Та семья купеческая — не бедная. Мельницы, лавки, пекарни держат, я их знаю.

— И любит меня, — повторила Агнес с мягкой улыбкой. — И дядюшка на тот брак согласился.

Тут она снова подошла и обняла барона, обняла крепко, и на этот раз он не стал её отстранять, иначе жена бы тому удивилась. И потом, выпустив его из своих объятий, она говорит:

— Так что по осени жду вас, дядюшка и тётушка, к себе на свадьбу. Про число потом напишу. — она приседает в книксене. — А теперь разрешите откланяться.

— Откланяться? — тут с баронессой едва удара не случилось, она же собралась расспрашивать «племянницу» до самой ночи, так ей хотелось знать про жениха Агнес, и про его семью, и про их владения, и про их престиж в городе, и про то, как думают играть свадьбу, и кто будет венчать… И ещё, наверно, вопросов пятьдесят было у госпожи Эшбахта, и посему она никак не готова была отпустить свою молодую родственницу, но та со своей очаровательной улыбкой сообщила ей:

— Хочу быстрее порадовать жениха, что дядюшка союз наш одобрил, а перед тем хочу ещё заехать к тётушке Брунхильде в Мален, о том ей рассказать.

— Я тебя провожу немного, — барон тоже встал, ведь на главный его вопрос девица так и не ответила.

Ну что уж тут было делать баронессе, стала она прощаться с «племянницей». И прощалась со слезами в глазах и с благодарностью за серёжки.