Кровавое Благодаренье

* * *

Женщина, что встречала Наташу у входа в посольство, почти не изменилась с не столь уж давних пор, по-прежнему походя на Штеффи Граф. Разве что слегка увядшую.

— Здра-авствуйте, Наталья! — заулыбалась она на американский манер. — Сразу представлюсь… Разумеется, никакая я не Сесилия! Меня зовут Ципора Ливни, и я представляю Моссад… Да, да, тот самый зловещий Моссад, которым пугают не меньше, чем зловещим КГБ! Однако… вы взрослая, умная девушка, и должны понимать, на кого рассчитаны данные страшилки. Давайте… начнем с чистого листа, ничего не скрывая и не опускаясь до вранья! Рабби Рехавам, с которым вы встретились в Нью-Йорке, полагал, что заполучить вас в качестве программиста — задача вполне реальная, тем более что директор Моссада, ознакомившись с вашим досье, был обеими руками «за». Проблемы возникли при согласовании вашей кандидатуры с миграционным ведомством… Тамошний руководитель — настоящий религиозный фанатик, вроде знакомых вам родителей Истли, только что иудей. Он всё никак не мог взять в толк, какой государственный интерес в том, чтобы принять в гражданство, да еще вне всякой очереди «какую-то девицу непонятного рода-племени, никакого отношения к евреям не имеющую»! В результате рабби пришлось обращаться ещё выше… В конце концов, вопрос решили положительно, но поезд уже ушел: вы приняли твёрдое решение вернуться в Москву… Я все это вам так подробно и откровенно рассказываю лишь с одной целью — хочу, чтобы вы мне поверили. Никто от вас не потребует устраивать погони или проникать на секретные объекты! Нет. Мы бы хотели использовать вас в профессиональном качестве, как «айтишницу»… Но! — черты лица Ливни приобрели строгое выражение. — Вы должны понимать — ради того, чтобы вытащить вашего любимого с компанией, иностранцев, хоть и дружественных нам, Израилю придется рисковать жизнями своих солдат…

— Я понимаю… — сникла Ивернева.

— За вами будет серьезный «должок», Наталья, и его придется отработать, — твердо сказала Ципора. — Причем, только на Моссад! Но успокойтесь — вам не нужно будет предавать свою страну, поступать против совести и морали! Могу даже назвать первую задачу, которую вам поручат. Наши IT- специалисты разбирали по косточкам «Isidis»… так до конца и не поняли алгоритмы её работы, но зато пришли к выводу, что «Исида» запросто сможет распознавать людей по видео в режиме реального времени. То есть быстро, автоматически идентифицировать преступников и террористов! Разве это не благая цель?

Синие глаза Наташи потемнели.

— Я согласна, — спокойно заявила она. — Вербуйте.

Суббота, 13 апреля. День

Техас, окрестности Амарилло

— Юг заблокирован наглухо, всё побережье, от Рио-Гранде до Флориды, — вполголоса докладывал Рахимов. — Подогнали пару авианосцев, АВАКСы челночат без передыху…

— Если бы только юг… — проворчал Призрак Медведя. По-русски он говорил с явным акцентом, но довольно приятным. — Армия контролирует всю границу с Мексикой, а теперь морская пехота еще и все дороги из Техаса перекрыла. Беспилотники и вертолеты висят в воздухе сутками. Облава!

— На нас? — прищурился Видов.

— На Ополчение, — усмехнулся Чак. — Группа «Восток» рассеяна, и «Черная гвардия» охотится за нашими, но как раз черномазых приказано не замечать. Союзники, мол!

— Пригнитесь! — скомандовал Рустам. — Военный конвой…

С дороги накатил сдержанный рев моторов.

«Явились, не запылились… А толку?»

Я мрачно дожевал остывшую сосиску — мы ими разжились в погромленном «Макдональдсе». Амарилло отдали «союзничкам» на поток и разграбление, и город как будто вымер. Уцелевшие бежали или попрятались, а прочие… Горе побежденным.

— Погоди, чего-то не понял… — замер я. — А при чем тут, вообще, морпехи? По Конституции армии и флоту нечего делать внутри Штатов!

— А Джимми решил навести «конституционный порядок», — хмыкнул индеец. — Нацгвардия не справляется, а то и вовсе переходит на нашу сторону, вот презик и ввел «ограниченный контингент американских войск»… В Техас, Калифорнию, Аризону, Нью-Мексико… и еще куда-то. Кажется, в Луизиану и Оклахому.

«Попадос», — мелькнуло у меня. Сощурившись, я огляделся.

Наш верный «Тахо» тускло блестел, заляпанный грязью, на берегу Канейдиан-ривер, не шибко широкого потока, и не шибко чистого.

Неделю назад, когда мы вышли на мобильный штаб группы «Восток», то наивно полагали — всё, наши приключения на Диком Западе и Диком Юге окончились! Даже с нашими связались. Еще немного, еще чуть-чуть… Фиг.

Сидим, вон, в кустах, жарим сосиски на костерке…

— Есть один момент, — затянул Гоустбир, — с виду позитивный. Возобновились авиаперелеты внутри Штатов, но, правда, только на военных транспортниках. А вовне работает только один аэропорт — имени Кеннеди.

— Значит, нам туда, — вывел Рустам.

Похоже, он сказал недозволенные речи — вдалеке грохнуло, и снаряд вколотился в «Шевроле». Джип буквально разорвало, снося крышу и борта. Секунда — и лишь искореженное шасси весело горит.

— Ложись!

Второй, третий и прочие снаряды ложились с перелетом, и до нас не сразу дошло, что невидимые артиллеристы с северного берега Канейдиан лупят метко — на прибрежном шоссе горели бронетранспортеры ЛАВ-25. Парочка горела, а остальные скучились, и тарахтели своими скорострелками «Бушмастер». В небе нарезал круги рукотворный «стервятник», корректируя огонь батареи в заречье.

Пара вертолетов «Супер-кобра» пронеслась над нами с секущим грохотом, но одной винтокрылой «змеюке» резко поплохело над рекой — взрыв располовинил ее, швыряя обломки по течению.

Артобстрел прекратился так же неожиданно, как и начался. Мы лежали, вжимаясь в траву, а вокруг тишина.

— Всё, что ли? — глухо спросил Харатьян.

Боярский вяло заматерился, один лишь Рустам, приняв героическую позу на четвереньках, осведомился:

— Живы?

— Типа того, — буркнул Видов.

Встав, я поинтересовался у Рахимова, признавая за ним командирство:

— Может, сходим? Глянем?

Спецназовец глянул в сторону дороги, над которой стелился черный и серый дым.

— Пошли! Хуже не будет…

Пригибаясь, мы сторожко вышли к шоссе. Полный разгром…

Видимая с обочины, батальная сцена впечатляла — десятки бронемашин выстроились «змейкой», порой съезжая в кюветы. Перевернувшиеся, развороченные прямыми попаданиями, догорающие… Десятки тел в полном боевом не особо ужасали — насмотрелись мы всякого, но для американцев артналет выглядел, наверное, полным безумием. Враг никогда не ступал на землю Штатов, разве что в дурацких боевиках. Дожили, так сказать.

— Дождались, — выцедил Рахимов, вторя моим мыслям.

Я заглянул за распахнутую бронедверцу — на жестком сиденье валялась оставленная кем-то форменная кепка морпеха. Примерил — как раз.

— Ты чего? — оторопел Харатьян.

— Вживаюсь в роль, — буркнул я. — В гражданском мы кто? То ли мирняки, то ли ополченцы. Подозрительные типы. Значит, надо быть в форме… В обоих смыслах.

— Михаил прав, — кивнул Рустам. — Станем «своими среди чужих» — и вырвемся. Хотя бы из Техаса.

И стали мы подбирать себе форму. Актеры морщились — раздевать трупы им претило. Как будто у нас был богатый выбор…

Мы прошли метров сто вдоль дороги, и переоделись морпехами. А на сто первом метре нарвались на выживших — двое парнюг мелко тряслись, забившись вглубь штурмовой амфибии.

— Эй! — грубо окликнул я. — Хорош вибрировать! Кто хоть обстрелял конвой, известно?

— «Че-черная г-гвардия»… — замычал один из храбрецов.

— Союзники, мать их! — выцедил Видов, изображая голливудского героя-одиночку. — Сэр! — обратился он, произведя меня в офицеры. — Прикажете продолжать осмотр?

— Продолжайте, — молвил я мужественным голосом.

— Сэр! — вытянулся Олег. — Да, сэр!

Живых мы насчитали человек десять, зашуганных и почти невменяемых. Вероятно, личного состава уцелело больше, да разбежалась морская пехота…

— Да-а… — презрительно сплюнул Рустам. — Это вам не «черная смерть». Чак! Узнал чего?

— Да, сэр! — скупо улыбнулся индеец. — 2-я дивизия морской пехоты. Переброшена из Кэмп-Леджен… м-м… Северная Каролина, по-моему. 2-й механизированный разведбат, рота «Альфа». Рота двигалась к сороковому интерстейт-хайвею, и дальше, на Оклахома-Сити.

— Ну, и нам, товарищи, туда же, — ухмыльнулся Рахимов, — на Оклахомщину!

Воскресенье, 14 апреля. Утро

Израиль, Ямит

— До вечера, парни! — Рута Шимшони энергично махнула загорелой рукой, и выпрыгнула из рыкающего, звероподобного джипа. С ее погончиков тускло блеснули две скошенные звездочки.

Парни дружно оскалились, провожая взглядами командиршу, а огромный водитель, смахивавший на Чубаку из «Звездных войн», куртуазно пророкотал:

— До вечера, гэвэрэт!

Роняя любезную улыбку, Рута независимо взмахнула туго стянутым «хвостом», и зашагала к белому приземистому домику — стремительной, будто летящей поступью. Волосатый человечище за рулем облизал глазами ладную, спортивную фигурку молодой — больше тридцати не дашь — стройной женщины. Ростом, правда, старлейка не вышла — ему по грудь будет… Да разве ж в этом дело?

Шумно вздохнув, водила плавно тронул с места старенький русский «Тигр».

А Шимшони отворила дверь, шагнула в кондиционированную прохладу — и будто сняла с себя тяжкий груз. Наедине с собой можно не притворяться амазонкой.

Скинув пыльную одежду, Рута прошлепала босыми ногами в ванную — туда зябкая свежесть не проникала, от блестящих извивов труб тянуло приятным теплом, а в большом зеркале «позировала»… Кто? Красавицей Шимшони себя не считала, но и в дурнушки не записывалась. Усредненный стандарт.

Она приподняла руками небольшую, но высокую, по-девичьи упругую грудь. Обжала ладонями талию, стянутую крепкими мышцами. Шлепнула по задику — полное впечатление, что бьешь по паре мячей… Хороша же? Ну вот, а вы говорили…

Ослабив резинку, Рута распустила по плечам гривку темно-каштановых волос и усмехнулась, глядя на отражение.

На смуглом лице приятного медово-янтарного оттенка пылали карие глаза — большие, миндалевидные, — как говорят, газельи. Глаза томной восточной царевны, но никак не офицера спецназа.

Образ воительницы дополнял римский нос с выразительной, слегка выгнутой переносицей, со скошенным книзу кончиком, и совершенная, немного резковатая линия гранатовых губ.

Губы дрогнули, когда Шимшони огладила свой плоский живот. Не довелось ей выносить дитя…

Глаза запекло, и сникшая женщина в зеркале расплылась, дрожа и слоясь.

Ее Натана, кадрового военного, убили пять лет назад в одной из вечных пограничных стычек. И Рута, тогда еще актриса драмтеатра, подававшая, говорят, большие надежды, переквалифицировалась в ту самую амазонку, жесткую и жаждущую мести. Пригодилось давнее знакомство с кун-фу, а стреляла Шимшони лучше мужа.

Ну, в Моссаде она подавала надежды не меньшие, и ее скоро перевели в элитный «Кидон». Там всего три отряда по дюжине человек в каждом, из них пятеро — женщины, но именно Рута дослужилась до «сегена» — фёрст-лейтенанта, если по-американски. А русские говорят: «Старлей»…