Кровавое Благодаренье

Глава 6

Вторник, 26 марта. Ночь

Калифорния, пустыня Мохаве

«Жильем» нас обеспечил Видов — уже в потемках урчащие «Чайки» съехали с шоссе на ямистую грунтовку, и километров через пять выбрались к городу-призраку, чьи кривые улочки тихо-тихо, будто вечным снегом, заносил песок.

По советским меркам, городок не вытягивал даже на звание поселка — так, десяток строений вразброс. Дома без окон, без дверей — и тишина…

— Тут один эпизод снимали, — повел рукою Олег. — Из жизни Дикого Запада.

«Унылая жизнь, однако, — подумалось мне. — Шибко унылая…»

И местность безрадостная — невысокие голые холмы, плавно переходящие в скучную, плоскую равнину. Птиц не слыхать, живности не видать, только упрямая юкка растопыривала жесткие листья, где не попадя.

Когда-то железные дороги и автострады прошли в стороне от Дизерт-Пасс, и бестолковое селение стало выморочным. Но именно его затерянность и запустение обещали нам спокойствие — уж куда, куда, а в пустыню «Черная гвардия» точно не сунется.

Синицын закрутился, хлопоча.

— Товарищи, документы у всех с собой? — беспокоился он, суетливо, по-птичьи оглядываясь.

— С собой, — проворчала Гребешкова, щелкая замочком сумки. — А переодеться, значит, никак…

Игорь Елисеевич виновато развел руками.

— Никак, товарищи! Возвращаться в гостиницу было просто опасно. Да и… Сгорел отель!

— Холодно! — пожаловалась Нонна, обнимая себя за плечи.

— Костер разводить нельзя! — мигом встревожился чекист. — Ночью огонь далеко видать. Наверное, женщин мы устроим в машинах, там теплее!

— Занимайте места, товарищи женщины, — пошутил Крамаров. — В плацкарте!

— Есть три пледа, — спокойно сообщил Иван Третий. — Один выделим дозорному, и будем дежурить по очереди. Рустам! — окликнул он. — Нашел чего?

— Да так… — откликнулся Рахимов. Его голос глухо доносился из дверей брошенного дома, сколоченного из щелястых досок — как раз сквозь щели просвечивал голубоватый луч фонаря. — Тут что-то типа буржуйки, можно протопить… Но ни одной кровати с пуховыми перинами! Только пол деревянный… Трещит, но держит.

Я поежился — легкий пиджак грел плоховато. Днем-то здесь жарко, а к вечеру пустыня остужается.

— Ми-иш… — растянулся Ритин голос, и я пошел баюкать мою ненаглядную.

— Тепло ль тебе, девица? — заворковал, скрипя туфлями по песку. — Тепло ль тебе, красная?

— Тепло, батюшка, — хихикнула Рита, — тепло, родимый!

Мне удалось присесть на жесткий порожек, и прижаться к ладным коленкам.

— Укладывайтесь, давайте… И запритесь, чтоб не дуло…

— И не тревожьтесь, — в тон мне проговорила Инна, — приключения только начинаются!

— Да ладно, — невесело хмыкнул я, — выберемся как-нибудь.

— Всё будет хорошо, — с чувством молвила «Лита Сегаль», — и даже лучше!

— А иначе просто свинство какое-то получается! — забурчала Аня Самохина, устраиваясь на переднем сиденье.

— «Оскара» не потеряла? — улыбнулся я.

— Ты что! — отзеркалила Рита мою улыбку. — Еле в сумочку запихала…

— Спокойной ночи, девчонки! — пожелал я, вставая, и девчонки ответили квартетом — на месте водителя вертелась Наташа Гусева.

— Споки ноки!

Клацнули, затворяясь, дверцы, и восходящая луна облила их холодным ртутным блеском.