Крымская война. Попутчики

***

«Доношу Вашему Высокоблагородію, что сего 24-го января получивъ Ваше приказаніе бомбардировать Зонгулдакъ, и если ѣсть тамъ за моломъ стоящій большой пароходъ, то и его. ВЪ 10 часовъ 27 минутъ я первымъ полетѣлъ на аппаратѣ № 37 на Зонгулдакъ, имѣя наблюдателя-моториста I статьи Кобылина, взявъ съ собой на аппаратъ двѣ пудовыя и двѣ десятифунтовыя бомбы. Подлетая къ Зонгулдаку, я увидѣлъ въ гавани за моломъ, стоящій носомъ къ выходу, большой однотрубный двухмачтовый пароходъ, который сильно дымилъ. Сдѣлавъ надъ городомъ и гаванью на высотѣ 900—1100 метровъ три круга, мой наблюдатель сбросилъ всѣ четыре бомбы. Первая, пудовая, сброшенная по пароходу разорвалась на молу, впереди носа. Вторая, десятифунтовая, упала за кормой парохода среди стоявшихъ лайбъ и произведя на одной изъ нихъ пожаръ. Третья, пудовая, сброшена по желѣзнодорожному узлу, попавъ въ большое бѣлое зданіе. Четвертая упала на берегъ за кормой парохода. На горкѣ около Килимли замѣчены рядъ бѣлыхъ дымковъ, по-видимому, стрѣляющей батареи...»

***

Летающая лодка с большими белыми цифрами «32», на носу, пристроилась к аппарату Эссена. Сидящий слева в кабине, наблюдатель, прапорщик князь Лобанов-Ростовский, сорвал шлем и помахал командиру отряда. Эссен в ответ качнул плоскостями. Прапорщик улыбался во все тридцать два зуба; набегающий поток воздуха трепал русую шевелюру. Экипаж «тридцать второй» сегодня герои дня - это их бомба разворотила палубу парохода возле дымовой трубы.

За «тридцать второй» к фон Эссену пристроились и остальные. С трех авиаматок для удара по Зонгудлаку сгрузили на воду семнадцать летающих лодок М-5. Три не долетели, сели на воду из-за поломок, и теперь экипажи куковали, покачиваясь на мелкой черноморской зыби, в ожидании миноносцев. Сейчас за командирским гидропланом неровным строем пеленга шли тринадцать аппаратов. Задание выполнено, и выполнено блестяще - домой!

III

2016 год.

Москва, Лубянка,

здание ФСБ.

Сергей Велесов, писатель.

Комната ничем не походила на Дронов кабинет. Там - привычная контора, мебель советских времен, крепкая, скучная, способная вызвать ностальгию у представителя моего поколения. Здесь же - просторный, низкий зальчик без окон, освещенный скрытыми в стенах светодиодными лампами; на прозрачных, из закаленного декоративного стекла, столешницах соки, «черноголовский» тархун, блокноты в коже с символикой МО и ФСБ. Одна стена целиком занята плазменной панелью.

Погоны носят двое - коренастый, краснолицый генерал-лейтенант с авиационными петлицами и невыносимо элегантный капитан первого ранга. Оба демократично сняли кители и оставались в форменных рубашках. Обстановка радует неформальностью, словно я оказался в конференц-зале делового центра, а не в самом сердце главной спецслужбы страны.

Штатских двое - высокий, моих лет, мужчина атлетического сложения и сухонький, профессорского вида, дедок. Над карманом пиджака скромно пристроилась бордовая колодка ордена «За заслуги перед Отечеством». «Профессор» поприветствовал меня дружелюбно, хотя и суховато. А ведь он, похоже, старший? Интересное кино... то есть тут заправляют не одни военные?

«Профессор» по очереди назвал присутствующих. Генерал-лейтенант Фомченко - куратор Проекта от Минобороны; кап-раз, Куроедов Константин Валентинович - начальником экспедиции. Верзила в штатском, носящий фамилию Сазонов, был представлен как куроедовский зам, кандидат исторических наук. Я его узнал, даже вспомнил доклад по политике Николая Первого перед Крымской войной. Что и говорить, серьезный специалист...

«Профессор» и правда оказался профессором - доктором физматнаук Груздевым, научным руководителем Проекта. Ага, прикинул я, если он «зам по науке», а Фомченко - куратор от ведомства Шойгу, но кто возглавляет лавочку? Может быть, САМ? Почему бы и нет, кстати - тема в самый раз для личного контроля...

Меня профессор не счел нужным представлять - видимо, все и так были в курсе.

– Мы пригласили вас несколько позже, чем предполагалось, – начал он. - Конечно, за столь короткий срок вы вряд ли смогли составить представление о нашем... мнэ-э-э.. проекте...

- Это и ни к чему, - проворчал генерал. - Товарищу предоставлена информация в пределах его компетенции. С остальным он будет ознакомлен, так сказать, в процессе.

Мне стало слегка не по себе. Эти четверо играли в другой лиге, слишком крутой для не слишком известного фантаста, и решительно неясно, что я делаю в такой компании. Но ничего, мы еще подергаем вибриссами...

- Вы правы, Николай Антонович, - согласился Груздев. – Итак, раз уж вы, Сергей Борисович, любезно приняли наше предложение, я считаю необходимым объяснить, чем мы руководствовались, приглашая вас. Прошу вас, Аркадий Анатольевич...

«...он что, мысли читает?»

Сазонов откашлялся:

- Если опустить детали: в нашей команде необходим игрок... скажем так, с нестандартным видением ситуации. Наши специалисты, и я в том числе, слишком... как бы это сказать... зашорены, что ли? Над ними довлеет известное утверждение о том, что у истории нет сослагательного наклонения». А для вас оно есть, и Андрей Владимирович убедил нас, что подобный образ мышления может оказаться полезен.

- Вы ведь офицер? - снова встрял Фомченко.

"... а то ты не знаешь!"

- Так точно, товарищ генерал-лейтенант! Капитан запаса, ВУС 461003.

- Эксплуатация и ремонт авиадвигателей? А где служили, капитан?

«...капитан? Я что, уже мобилизован?»

- Проходил службу после окончания ВУЗа, товарищ генерал-лейтенант. Двадцать восьмой гвардейский истребительный полк ПВО, аэродром Андреаполь.

- Берегли, значит, небо столицы? Полковник Горбатов... как же, помню Василь Василича. Хороший мужик, наше, Ставропольское училище... Что ж, удачно, что вы и в технике разбираетесь.

- Я пошел в армию после энергофизического факультета МЭИ. После демобилизации по специальности не работал. Девяностые, сами понимаете...

Генерал посуровел лицом и заложил руки за спину.

- Да, мы в курсе, Сергей Борисович, что вы сейчас скорее, историк-любитель и литератор. - прервал неловкую паузу Сазонов. - И нужны вы нам именно в таком качестве. Инженеров в Проекте хватает, как и профессиональных историков. Это отличные специалисты, но они ... недостаточно безумны, что ли? Воображения порой не хватает. Вот и решили пригласить вас - на всякий случай, так сказать. К тому же, Андрей Владимирович дает вам самые лестные рекомендации.

Я покосился на Дрона. Он украдкой подмигнул - давай мол, не тушуйся!

-... и вы хорошо ориентируетесь в интересующем нас историческом периоде, не так ли? - продолжал Сазонов.

- У меня есть две монографии о британском флоте в Крымской кампании, - осторожно ответил я. - Одна по организации службы винтовых линкоров, а вторая...

-- Я в курсе, - мягко прервал историк. - А еще вам случилось однажды поучаствовать в одном интернет-проекте на тему альтернативной Крымской войны. Думаю, вы не слишком удивитесь, когда узнаете, что в дискуссии участвовал и наш... хм... специалист. Кстати, он высоко оценил вашу эрудицию и склонность к нестандартным решениям...

«…нет, но каковы прохвосты! Не удивлюсь, если то обсуждение было запущено «товарищами» из Проекта К 18-54...»

Беседа продолжалась еще минут пять. Потом объявили рабочий перерыв, и мы с Дроном отошли к угловому столику. Я прихлебывал апельсиновый сок и удивлялся про себя. Выходит, неформальные брифинги бывают не только в голливудских фильмах? И наши вояки тоже научились привлекать толковых спецов, пусть и без погон? Ну, дай бог, бай бог...

Дрон выглядел каким-то смурным. Я ожидал, что он заговорит о своей роли в Проекте, но нет - пил маленькими глоточками сок и молчал.

- Слушай, а ты тоже туда отправишься?

Старый друг поскучнел еще больше.

- Увы, нет. На мне тут... ну, да неважно. Вернешься -расскажешь.

« ...вот оно что! Ясно, откуда этот минор...»

- Товарищи, соблюдаем режим секретности! - строго прогудел от соседнего столика генерал. Он, видимо, не признавал перерывов, пусть даже и рабочих. - По возвращении экспедиции будет решено, какие материалы подлежат ознакомлению, а какие - нет. Прошу не забывать об этом, Андрей Владимирович!

Я украдкой развел руками - что поделаешь?

Дрон в ответ криво улыбнулся. Казалось, он только что по-настоящему осознал: я-то увижу своими глазами то, о чем мы с ним мечтали столько лет, а ему придется довольствоваться тем, что «подлежит ознакомлению».

- И все же, неясно... - продолжал я вполголоса. Фомченко настороже, вон как ворочает локаторами! - Зачем вам перекраивать время? Если верить Брэдбери, это сотрет нашу реальность...

Дрон поморщился и украдкой скосил глаз на генерала.

- Я сам не очень в курсе. Вот отправитесь - Аркадий тебе все в деталях распишет. Концепция параллельных пространств, что-то из теории струн. Это не наша история, понимаешь? Что бы вы там не поменяли, здесь ровным счетом ничего не изменится. Короче, я сам толком не разобрался, некогда было...

«...некогда? Некогда разобраться в таком деле? Крутит старый друг, ох, крутит... нет, ничего я не добьюсь, пока не окажусь на той стороне. А там уж и разглашать будет некому.

IV

1916-й год, февраль.

В 20-ти милях от Зонгулдака

лейтенант Реймонд фон Эссен

Погода на Черном море переменчива. Вот и сейчас она подкинула малоприятный сюрприз - подлетая к точке рандеву, Эссен обнаружил, что «Александр I» и «Николай I» попали в полосу дождевых шквалов. Аппараты с «Алмаза» несколько минут назад покинули строй и ушли к зюйду, где в легкой дымке виднелся силуэт гидрокрейсера. А вот две других авиаматки прятались за серо-свинцовой полосой непогоды.

Кажется, пустяк, получаса не пойдет, как над "Александром" и "Николаем" откроется чистое небо. Но этих тридцати минут не было - моторы дохлебывали со дна баков последние капли газолиновой смеси. Можно, конечно, сесть на воду - на авиаматках скоро заволнуются и вышлют на поиски миноносец. Но болтаться в открытом море, ожидая помощь – удовольствие маленькое.

Оставался единственный вариант. Эссен дважды качнул плоскостями - «следуй за мной!» - и повернул на зюйд, к «Алмазу». Не беда: сядем, заправимся, а том, глядишь, распогодится.

Маневр повторили три гидроплана - номер 32 Марченко и Лобанова-Ростовского, и номер 18, прапорщика Корниловича. Остальные вразнобой покачали крыльями в ответ, и пилот аппарата 27, мичман Малышев провел большим пальцем по горлу и ткнул вниз. «Совсем пустые, - понял Эссен. - Ладно, пусть садятся, надо будет сразу послать «Заветного», пусть дотянет на буксире...»

***

До «Алмаза» долетели быстро. С гидрокрейсера пустили ракету, обозначая направление посадки; в стороне, кабельтовых в трех, лениво дымил «Заветный», приписанный на время набега к «Алмазу». На траверзе миноносца держался большой пароход, по виду - турецкий угольщик. Когда авиагруппа уходила на задание, его здесь не было; похоже, миноносники не теряли времени даром. Теперь «приз» отведут в Севастополь - судя по глубокой посадке, «турок» под завязку гружен дрянным зонгулдакским углем.

***

Гидроплан с номером 37 на фюзеляже подрулил к борту. С авиаматки тут же выставили выстрел. Эссену очень хотелось заправиться и немедленно взлетать. Но это, конечно, не имело смысла: долить в баки газолина - дело минутное, но пока будут возиться со шлангами, мотористы осмотрят аппараты и наверняка найдется какая-нибудь мелкая неполадка, а там... В-общем, проще дождаться «Александра» здесь.