Хранители Вечности

Каждый день

Город – хмурый, занятой,Посреди толпы бегущейОбраз девушки простойПромелькнул в спешившей гуще.
Шаг за шагом, между тех,Кто несётся без оглядки.Шуб желанных мёртвый мех —С ним она играет в прятки.
В грубый камень те глядят,Пряча взгляд от всех на свете.Асфальтированный ядПринимая в сером цвете.
А она – идёт пешком,Наслаждаясь солнцем светлым.Даже дождь ей нипочём —Тает мгла под тёплым ветром.
Станет мир вокруг живым,И пускай толпу прохожихВ никуда уносит дым,Что исчезнет вскоре тоже!
Путь её совсем другой,Цель – не средство для обмана.Каждый час и день такой,Жизнь – без боли и изъяна.
Мы её походки стукИногда порою слышим,Но, увы, для всех вокругНезаметен образ свыше.
И вот так идёт одна,Будто нет её на свете.Только здесь всегда она,Нет лишь нас – прохожих этих.

Последнее слово Айна произнесла с лёгким хрипом. Едва закашляла, но сумела сдержаться, чтобы не показывать мне своего состояния.

– Очень красиво. Когда ты пишешь про себя, получается просто… невероятно!

– Спасибо, – улыбнулась она. Впервые искренне и несдержанно. – Только это не про меня.

– А про кого же тогда?

– Про тебя, – сказала она, словно просветлев лицом на одно короткое мгновение.

– Хех, спасибо, конечно, за высокую оценку моих морально-этических принципов, но я бы отнесла себя, скорее, к безликим прохожим, чем к чему-то возвышенному и великому.

Рассмеявшись над моими словесными переплетениями, подруга убрала листы со стихами обратно в папку и сказала:

– Вот в том-то и дело, Шейна. Если человек считает себя правильным и совершенным, возвышает над другими, то на деле обычно таковым не оказывается. Лишь демонстрирует свой эгоизм. По-настоящему мудрые и светлые люди никогда не кичатся своими достоинствами.

– Это если бы они у меня были. А так только умение идти наперекор снежным буранам да реализм в крови. Ну, и сны дурацкие, сводящие с ума почти каждую ночь.

– Кстати о них, – задумчиво произнесла Айна. – Расскажешь, что тебе ещё снилось?

Рассказать? Конечно рассказать! Кроме неё я ни с кем не могла поделиться своими ночными «приключениями», так что теперь… В общем, за следующие двадцать минут я выложила подруге краткое содержание всех событий 8107-ого года, вплоть до старикашки и Кайла Хиггса, стоявших прямо в экране телевизора.

– Ничего себе… – медленно, даже немного заворожённо произнесла она. – Слушай-ка… Скажи мне ещё раз, какая это была дата?

– Ух, хороший вопрос! Насколько я помню… кажется, конец апреля. Число тридцатое или тридцать первое.

– В апреле тридцать дней, – плюсом к улыбке подмигнула мне подружка, уже направляясь куда в глубины своей богатой на сюрпризы квартиры.

Пришлось пойти за ней – любопытство подогревало не хуже недавно выпитого чая. В гостиной Айна открыла громоздкий антикварный шкаф, вытряхнув из него несколько красивых и жутко дорогущих шуб, и полезла в какие-то коробки, коих там оказалось превеликое множество.

– Ты бы поаккуратнее с одеждой. Всё-таки норковые шубы нынче подорожали.

– Это нерпа. Ничего страшного, они уже старые, – подала голос моя подруга, буквально нырнув в свой большущий и, как оказалось, весьма вместительный шкаф. Почти как профессиональный дайвер. – Я думаю, это где-то здесь… Вот!

Наконец она вылезла из темноты, вытащив на божий свет ветхую картонную коробку.

– Вот. Здесь всё, что у меня есть, – чихнув в клубах пыли, Айна положила свою ношу на ковёр (хорошо, что не на шубы!) и приступила к «выгрузке содержимого».

Потёртые книжки, какие-то документы и фотоальбом тысячелетней давности – никогда не думала, что и у моей подруги была страсть к собирательству всякого барахла!..

– И что мы ищем? – присев рядом, спросила я, для компании даже пролистав одну из пожелтевших газетёнок.

– Всё, что касается предпосылок и первых дней Полярной войны… Помнишь, как я делала доклад по истории в девятом классе?

– Это тот, на который я приносила тебе дедушкины медали?

– Да. Так вот: тут всё, что я тогда смогла найти.

– Ну, если вспомнить бесконечный восторг и трепет нашей исторички, не удивлюсь, что мы найдём здесь абсолютно ВСЁ.

Но Айна меня уже не слышала, снова отстранившись от происходящего и увлёкшись перебиранием покрытых полувековыми сединами мемуаров.

Однако вскоре я поняла, что это дело бессмысленное. Ничего по поводу смерти мэра Монгиса, кроме даты смерти и краткого абзаца на одной из страниц учебника «Для средней школы», не было. Но подруга не собиралась отчаиваться.

– Я точно помню, что читала об этом событии. Там же, откуда узнала про Кайла Хиггса. Только ума не приложу, где именно. Память последнее время подводит…

– Не напрягайся ты так! Я не очень-то то и не верю, что иллюзии из моих снов – чистейшая правда. Тем более что психологи мне диагноз пока ещё не ставили.

Ноль внимания на шутку. Подруга лишь махнула рукой, усиленно рыская среди своих эксклюзивных вещей и одновременно – в «базе данных» собственной головы.

– Точно помню, что это было в книжке. Но в какой? Даже не представляю. Блин… – впервые в жизни выругалась Айна и тут же воскликнула. – Нашла!

Из-под кипы бумаг с самого низа она достала небольшую книжонку, в выцветшей обложке, с ободранными краями, и показала мне.

«Южная Иллиосия. Конец 81-ого – начало 82-ого века». Надо же – точно не стандартный школьный учебник…

– Это я читала в разделе «Трагедия Полярной войны», сейчас…

– Хех, за подобную книжку в начале века нас бы с тобой расстреляли без суда и следствия.

– В Сур-Гане скорее расстреляют за поцелуй до восемнадцати, чем за такое, – Айна сосредоточенно перелистала с несколько десятков жёлтых, едва не рассыпающихся от касаний страниц, пока наконец не нашла искомое.

Радости не было предела!

– Вот! Вот оно! Слушай:

«Предпосылки к развязыванию войны возникали на протяжении всего последнего десятилетия восемьдесят первого века, заставляя две страны усиленно готовиться к конфликту. Гонка вооружений вызвала милитаризацию общества, что, в свою очередь, лишь обострило отношения между государствами. Поводом же стало убийство мэра столицы Ю. Иллиосии – Эрика Барнерса (8056–8107 гг.), в котором оказались замешаны спецслужбы из Агелидинга. 30 апреля 8107-ого года, в день похорон, лидер страны пообещал лично проследить за расследованием причин гибели – и сдержал своё слово. Виновники были найдены, и первый день грядущей неминуемой войны не заставил себя долго ждать. Майор Кайл Хиггс – лучший из лучших – ставший свидетелем предательств и мятежей, выступил на Пленуме Правительства, 25-ого мая, где призвал собравшихся, весь народ своей родной страны подняться против врага и разгромить его всеми силами и средствами. Военная операция «Морион» началась спустя четыре часа».

Обалдеть… Неужели это правда? То, что я видела там, в «прошлом», – реальность! Только откуда? Откуда, чёрт возьми, приходят эти видения??? И зачем?..

– Что там дальше? – сгорая от нетерпения, спросила я у подруги.

Однако она не ответила мне – только прикрыла книжку и притихла возле своей полупустой коробки.

– Айна, ты слышишь?

– А… да, слышу. Сейчас.

Подруга мотнула головой и, поникнув, чуть не завалилась прямо на книжки. Я успела её удержать – слава богу! Но она уже была без сознания.

– Айна! Айна! Приди в себя! Слышишь! Очнись… – последним словом я смогла до неё докричаться, и, бледная от усталости, лежащая у меня на руках подруга очнулась.

– Всё хорошо, – тихо произнося слова, прошептала она. – Не беспокойся.

Не беспокойся… Легко же людям такое говорить! Да я за эти полминуты перепугалась на всю оставшуюся жизнь!

Поднявшись на ноги, Айна присела на краешек дивана и, стараясь не показать ни единой эмоции, добавила:

– Если хочешь, я могу дать тебе эту книжку. Подарить. Судя по всему, тебе она гораздо нужнее, чем мне.

– Спасибо, – медленно отходя от случившегося, я присела рядом с ней и после недолгих колебаний взяла за руку. Как обычно и делала в таких случаях последние восемь лет. – Я испугалась за тебя.

– Выброси из головы. Со мной такое по два раза в сутки происходит. Как видишь, не так уж и страшно.

Но что-то мне подсказывало, что она так не считает. Айна сидела рядом, даже улыбалась, но я всем своим нутром чувствовала, как она напряжена. Тяжесть её переживаний, груз проблем. Бремя, которое она не заслуживает.

– И всё-таки тебе надо быть осторожнее. Ты ведь сегодня дома одна? А вдруг с тобой, не дай бог, что-то случится?

– Всё в порядке! – повысив голос, выпрямилась подруга и буквально сразу же успокоилась. Заставила себя успокоить. – Правда. Не думай об этом. Лучше займись книжкой.

– А что мне с ней делать? Прочитать прочитаю, а дальше… В ней даже нет картинок…

Айна аккуратно вытянула руку из моих ладоней, чуть дрожа, спустилась на ковёр и взялась за лежавшие посреди гостиной вещи – убирать их на законные места.

– Ты всегда можешь поискать информацию в библиотеке. Или архиве. Или музее. У них её много – именно там я нашла большую часть этих томов. Надеюсь… ты вскоре отыщешь в них что-нибудь полезное.

Как же мне было сложно видеть её такой – там, на полу, старающуюся как можно быстрее продержать в нашей беседе другую, гораздо более безболезненную тему. Но я не могла с ней это обсудить. Только что мне ещё раз намекнули, что это неприемлемо.

– Хорошо. Прямо сейчас и схожу. Что у нас расположено ближе всего?

– Попробуй музей истории Иллиосии – он как раз рядом с твоим домом. Можешь даже показать им книжку – и они найдут что-нибудь на твой вкус.

«Вкус». Как-то даже саркастично. По крайней мере, для Айны… И опять неподходящее время, чтобы упомянуть про скорый переезд в новую квартиру. Да у нас с ней всегда время неподходящее.

– Что же. Так я и сделаю, – сказала я, с грустью провожая взглядом и свою подругу, и антикварный шкаф-исполин, и тёплые лучи кухонного света, мелькавшие в дальней части коридора.

Их хозяйка всё же вышла меня проводить. Даже попыталась взбодрить, посоветовав зайти в кафе «Чары богини Кор» по пути. И пообещала в следующий раз пойти туда вместе со мной.

– Я постараюсь приходить к тебе почаще, – сказала я почти за секунду до того, как передо мной захлопнулась дверь.

Сказала, но поняла, что Айна меня уже не услышала.