Олимп, штат Техас

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда Арло дома, Арти встает по утрам, чтобы встретить с ним рассвет, а потом начинает день, хотя он спит дальше. Но нынче она заспалась до десяти, а не проснулась, как это обычно бывает, от скрипа открывшейся задней двери. Сейчас она гоношится на кухне, собирает ингредиенты для любимого завтрака Арло — яиц бенедикт. Как будто, позавтракав выпендрежной яичницей, он спокойнее примет ее слова про Райана, про гастроли. Арти впервые в жизни допустила, что можно завести семью, родить детей, растить их потом. Вот только способность думать о Райане частично лишила ее способности думать об Арло. Арло, о котором она всю свою жизнь думала прежде других.

Кусок пеканового торта настроения не поправил. Вчера вечером она оставила его на кухонном столе, там он и лежит, все еще завернутый в пленку. Обычно перед тем, как лечь спать, Арло сметает все, что ему попадется. Может, вчера вечером произошло чудо, Лавра смягчила душу брата и позвала его к себе домой? Арти выглядывает в окно гостиной — вон он, его «бронко», припаркован под странным углом. Арти начинает мысленно составлять список всего, что могло пойти не так между ее братом и Лаврой, к которой она его послала. Она бросает взгляд в задний дворик, куда Арло пришел бы посмотреть рассвет, обнаруживает там стакан с водой и россыпь перепачканных кровью ватных шариков. Беспокойство нарастает. Шарики она собирает, с облегчением видит, что крови вытекло не много. Чувство вины гонит ее обратно на кухню, где она берется за приготовление яиц.

Выуживая их из воды, она слышит, что Арло возится в ванной. Через несколько минут он оттуда выходит, усаживается за кухонный стол. Волосы нечесаные — это понятно. Губа распухшая — это уже странно. Арти присвистывает.

— Ты там в порядке?

Арло вместо ответа протягивает к ней руки, демонстрируя внутреннюю сторону ладоней. Правая рука замотана бинтом, сквозь него проступает засохшая кровь. Ее рука тут же отзывается сочувственной болью, в середине ладони пульсирует жар. Выражения лица брата ей не расшифровать, что тоже редкость.

— Локтем в морду. Ладонь раскроил, — говорит Арло. — А еще меня вышвырнули из «Психушки» за идиотское поведение. Просто звездный вечер. — Арло складывает руки на груди, откидывается на спинку стула. — Спасибо за добрый совет.

Тут до Арти доходит, что на лице брата она видит гнев, а когда Арло в последний раз на нее гневался, она уже и не припомнит — не было этого, даже когда она сказала, что больше не повезет его на гастроли. Несколько дней он ненавязчиво пытался ее переубедить, потом бросил.

— Прости, — говорит она ему. — Это была дурацкая мысль.

— Дурацкие мысли тебе приходят нечасто. Откуда взялась эта? — спросил Арло таким тоном, что у Арти начинает покалывать загривок.

На столе звонит его мобильник. Арло смотрит, чей звонок, отвечает.

— Привет, козлина, — произносит он голосом по-прежнему гневным. Слушает, потом говорит: — Ты сам-то мне ох как не сразу ответил, поэтому я не сразу ответил тебе.

Арти соображает, что это, видимо, Марч, потому что какие-то слова на том конце провода все-таки выводят Арло из угрюмого ступора. Усмехнувшись, он говорит:

— Везучий, зараза. — Отодвигает телефон ото рта, смотрит на Арти. — Свободна сегодня?

Арти кивает.

— Приедем, — говорит Арло и разъединяется.

— Куда приедем?

— Марчу надо помочь забрать вещи со склада.

— Питер нашел ему жилье?

— Оказалось, что его старый дом свободен.

— Марч с тобой вчера не ходил? — Арти рассчитывала, что они будут вместе. — И что там с Лаврой?

— Отягченный вариант того же, что и всегда. Она послала меня на три буквы, даже не потрудившись заговорить. — Он дотрагивается пальцем до губы, дергает носом от боли. Встает, чтобы налить себе кофе, видит миски с желтками и сливочным маслом. — А ты мое любимое готовишь, — замечает он. Металла в голосе уже поменьше.

— Именно. — Арти встает с ним рядом, и оба молчат, пока она заканчивает: добавляет желтки, он же кидает масло — ладное взаимодействие двух людей, знающих, что будет дальше.

Потом они садятся за стол и едят; Арти, чтобы отсрочить разговор про Райана и гастроли, рассказывает про своих клиентов, делится последними городскими сплетнями. Она уверена, что, насытившись, Арло успокоится. Арло все больше молчит, с завтраком расправляется быстро. Откидывается на спинку стула, пристально смотрит на нее, потом произносит:

— Давай, выкладывай. А то я уже устал смотреть, как ты нервничаешь.

— Я не могу поехать на гастроли. — Она вилкой гоняет по тарелке кусок хлеба, пропитанный яйцом.

— Можешь, — говорит он. — Но по какой-то причине не хочешь. Даже совсем ненадолго.

— Тебе несложно будет найти кого-то другого, — замечает она. — Совершенно необязательно, чтобы это была я.

— Если удастся в таком авральном режиме, и все равно это не ты, вряд ли этот другой хорошо справится. — Арло несет тарелку к раковине, поворачивается к сестре спиной. Потом с усилием садится на столешницу, морщится, надавив на поврежденную руку.

Сейчас брат кажется Арти меньше обычного, едва ли не хрупким. Под покровом гнева — явственная обида. Арло редко жалуется. На мать, на Питера, на дружбу Арти с Юной. Но она помнит свою обязанность: обеспечивать Арло своего рода центр, создавать у него ощущение, что не всегда и не во всем он отграничен от всех остальных. Даже когда он стоит на сцене, отделенный от толпы. Даже когда с ним выступает оркестр, он всегда поет соло.

— Скажи, почему ты не хочешь ехать на гастроли.

Как бы Арти хотелось сказать, что такое решение она приняла много месяцев назад, что ей нужно заниматься своей жизнью. Вот только она знает правду: если бы не Райан, она помогла бы брату закончить этот этап гастролей. Без особой радости, но сознавая свою обязанность. Это, безусловно, так. Она тоже садится на столешницу, прислоняется к брату.

— Я встречаюсь с одним человеком. Совсем новые отношения.

— Со знаменитым Райаном, — произносит Арло.

Арти не нравится, как имя Райана звучит в устах брата, еще меньше ей нравится то, что оно вообще у него на устах. Арло кивает, будто услышав от нее некое подтверждение.

— Да ладно тебе, Арти. В Олимпе тайну не сохранишь.

— Я и не делала из Райана никакой тайны, — возражает она.

— Но мне вчера про него не сказала. А главное — молчала по телефону, хотя мы и созванивались.

Она действительно не делала из Райана тайны — ни от кого, кроме Арло.

— Прости меня, — говорит она. — Его зовут Райан Барри. И он, Арло, мне очень нравится. Мне важно понять, к чему это все ведет.

— А ты не могла бы отложить свое понимание до сентября? Если за это время он испарится, так и цепляться, по-моему, не за что. Я бы тебя не просил, если бы это не было важно. Сама знаешь, что не просил бы.

Сердце Арти сжимается, потому что она слышит растерянность в его голосе, сжимается еще сильнее, когда она понимает, что не в силах ему противостоять. А еще Арти понимает, что дело не в гастролях. Просто Арло нуждается в доказательстве, что он для нее по-прежнему важнее Райана.

— Я веду себя как эгоистка, — говорит она. — И мне важно, чтобы ты позволил мне побыть эгоисткой, остаться с Райаном.

— Погоди-ка, — произносит он. На лице проступает узнавание. — Как ты сказала — Райан Барри? Из Буллингера?

— Да.

— Ни фига себе. Да он настоящий говнюк.

— А вот и нет, — возражает она и, не сдержавшись, ударяет кулаком по столешнице. — Ты его не знаешь.

— Зато я знаю о его репутации. И его семьи тоже. Они из тех, кто все ломает на своем пути. Я встречался с парочкой его бывших: они были задерганные и запуганные, потому что он их доконал.

Арти видит снисходительность на его лице и не может сдержаться:

— Конечно, запуганные, им же дважды досталось. Ты осуждаешь его за то, что раньше он занимался тем, чем сам ты продолжаешь заниматься до сих пор?

— Может, я в школьные годы и был подонком, но теперь совершенно честно не ввязываюсь ни в какие серьезные отношения. И потом, мне сто раз наплевать, что он там вытворяет, главное — что не с тобой. Скажи, что не станешь страдать, если он завтра исчезнет, — и все будет хорошо.

— Он не исчезнет. А главное — я не исчезну для него.

— Пойду душ приму, — говорит Арло. — Нас Марч ждет.

И, даже не взглянув на нее, выходит из кухни. По крайней мере, так Арти объясняет себе то, что он не приостанавливается, когда она вытягивает руку, пытаясь попросить прощения за разговор, в котором наперекосяк пошло абсолютно все. Арло просто сползает со столешницы и исчезает за дверью.