Год чудес (рецепты про любовь, печаль и взросление)

Деньрожденный торт с мисо и ежевикой

Наверное, я наконец почувствовала, что с меня хватит, – и потому подношу котенка к лицу и спрашиваю у него, не устроить ли мне собственный праздник. Он стал больше. И сильнее. И он поднимает подбородок к моему в суровом довольстве, свойственном кошкам. «Мне позвать гостей на свой день рождения?»

Я валяюсь у Тео на кровати. Тео работает. Котенок (наверное, уже кот, Витабикс почти-кот) моет лапки. Или мыл бы, если бы я не приставала к нему с глупыми вопросами. «Вечеринка?» – спрашиваю я у него. Глазищи у него по-прежнему громадные, и он смотрит на меня с укоризной.

Под вечеринкой я понимаю праздничный ужин. Настоящую вечеринку, наверное, лучше отложить на следующий год. К тому же я соображаю, что в свой день рождения я догоню по возрасту Джима, а мне не хочется его сердить. Тут я осознаю, как это странно. Насколько я вижу, горе – это цепочка осознаний, серия потрясений, которые происходят время от времени, без всяких закономерностей. Потрясения случаются почти непредсказуемо, вызванные чем-то или чем-то еще. Ты вспоминаешь! Ты тонешь. Ты живешь дальше. Вспоминаешь! Тонешь. Живешь дальше. И так далее, и так далее, и так далее. Возможно, именно поэтому ритмы года становятся тем, за что можно цепляться. И поэтому мой день рождения вдруг кажется таким важным. Новый год. Новый шанс.

Котенок – почти-кот – мурлычет у меня на груди. Цвет у него как у политого медом тоста, как у крема с мисо, как у печенья, подрумяненного в духовке.

– Ты живой, кот, – говорю я ему. – Ты это знаешь?

А он мурлычет и мурлычет, мурлычет эту старинную песенку, которая должна успокаивать, исцелять и радовать одним совершенно непередаваемым звуком.

Я пеку торт на свой день рождения, выложив костяшками скрэббла цитату из Мари Хоу. «Больше, больше, а потом еще больше», – говорит мой деньрожденный торт, увитый плющом, цветами, бабочками и пчелами. В саду по-прежнему масса бабочек и пчел. Я набираю морковки, и мелких полосатых свеколок, и зеленых помидоров, чтобы приготовить острый салатик.

И я сама пеку торт на свой день рождения. Отчасти он основан на ежевичном торте, который я пекла на день рождения Джо прошлой зимой: Джо и наша подруга Чарли репетируют на кухне, свет в окне все еще золотой и чудесный. Я его вспоминаю, а потом добавляю к этой картинке крем из мисо и маскарпоне для торта, который я испекла на день рождения Нэнси и оставила у нее на пороге. Это было в мае, когда начало казаться, что апокалипсис оказался ложной тревогой и гораздо более скучным, чем нам обещали кинофильмы. Конечно, с апокалипсисами так и бывает: он просто наступает и продолжается, и ты оказываешься внутри него, пытаясь превратить выпечку во что-то красивое. Ты ничего не можешь поделать с тем, что жив, когда все так плохо, и тебе кажется, что тебе полагалось бы что-то с этим сделать: казалось бы, конец света должен был занимать все твое время, но так не получается. Всегда приближается еще один шторм, но при этом всегда в перерыве есть окошко голубого неба. Сентябрьские голубые небеса – самые прозрачные: такие яркие, высокие и голубые, что даже не верится, что они настоящие.

И под этими голубыми небесами я собираю горстку тех, кого ценю больше всех на свете: Джо, конечно, – центр моего мира, и Тео, и Нэнси, и Отто, и Джорджи, и Рейчел, и Люк, и Дэнни – на экране. Праздничный стол, торт, еще один год, еще одна смена сезона, еще один медленный оборот вокруг Солнца. На Люке костюм-тройка. Джорджи рассказывает анекдот о поросенке, Джо не без успеха применяет приемы мастера «случайных» знакомств, материалы по которому она собирает для рассказа. Она всех нас по очереди приглашает на свидание. Мы все говорим «да». Мы все говорим «да» пирогу, а потом говорим «да» торту.

Я украсила торт кусочками бронзы и половинками ягод ежевики, пускающими темно-синюю кровь в крем. Торт кисло-сладкий, как и полагается ежевике: кисловатый, как пахта, плотный и ирисочный, влажный и тяжелый. Он похож на осень, он поблескивает на огне.

Мы зажигаем свечи, мы поем. Мы поем «С днем рожденья тебя», а потом – все прежние песни, хоть Джим и умер и все в подвешенном состоянии, и Тео тоже поет, и я засыпаю под большим леопардовым пледом со вкусом сахара на губах. С днем рожденья меня.

На 1 круглый торт диаметром 20 см: от 1 до 12 порций

Для теста

175 г ежевики

300 г обычной муки

125 г сливочного масла

220 г мелкого золотистого сахара

2 лимона без воскового покрытия

1 ч. л. ванильного экстракта

2 яйца

115 густой пахты (можно заменить натуральным йогуртом)

2 ч. л. разрыхлителя

Для крема

50 г сливочного масла

300 г золотистой сахарной пудры (постарайтесь достать именно золотистую, она дает идеальный цвет)

2 ст. л. мисо

125 г охлажденного маскарпоне

Для украшения

25 г нарубленных фисташек

Съедобные бронзовые блестки (по желанию)

6–8 крупных ягод ежевики, разрезанных пополам (оставьте для этого самые красивые)

Разогрейте духовку до 180 °С, и в какой-то момент до отправки в нее торта надо смазать и выстелить пергаментом разъемную форму диаметром 20 см. У меня почему-то совершенно не получается сделать это, пока духовка разогревается. Понятия не имею почему. Пожалуйста, смажьте форму и выстелите ее пергаментом. Делайте, как я говорю, а не как я делаю.

Для торта смешайте ежевику с 2 столовыми ложками муки и отставьте. Это отличный прием: почему-то из-за этого ягоды не тонут… Я этого тоже не понимаю, честно говоря, но прием работает.

Взбивайте сливочное масло с сахаром – это ведь настоящий торт, – пока масса не станет пышной и светлой. (К вашему сведению: так вы вводите в смесь воздух, именно поэтому она светлеет.) Можно использовать стационарный миксер или обычную электросбивалку.

Снимите цедру с лимонов (прямо в миску, а почему бы и нет?) и вбейте ее в смесь, а потом вмешайте ваниль. Добавьте яйца, сбивая до полного размешивания, а потом – пахту, опять же сбивая. Осторожно введите остаток муки и разрыхлитель. (Я снижаю скорость миксера до минимальной, но, наверное, правильнее сделать это вручную большой металлической ложкой.)

По-моему, более вкусного теста для тортов не существует. Да, есть сырые яйца не положено, но знаете что? Это же тесто для торта! Ничего не могу с собой поделать. Это тесто такое, каким бывает тесто для торта в кино. Это тесто белое и пышное, и вкус у него светлый и легкий. Есть сырое тесто для торта не положено. Делайте, как я говорю, а не как я делаю.

Вылейте половину теста в подготовленную форму и посыпьте половиной обвалянной в муке ежевики. Потом положите половину оставшегося теста, после чего – остальную ежевику, а потом последнюю порцию теста. Получается так:

половина теста

половина ягод

четверть теста

половина ягод

четверть теста

Понятно, что здесь точность не обязательна: просто таким образом вы более равномерно распределяете ягоды по торту.

Пеките торт примерно час, но порой на это уходит до 75 минут. Начинайте проверять через час: нужно, чтобы введенная в центр торта шпажка вынималась чистой (если только вы не проткнули ягоду, но разницу вы поймете).

Когда торт испекся, дайте ему полностью остыть в форме (это важно, не спешите, не пропускайте этот этап).

Пока торт остывает, приготовьте крем. Это очень просто: сбейте масло и сахарную пудру, а потом вбейте мисо; вмешайте маскарпоне.

Если вы решили испечь торт днем раньше, его можно обмазать кремом сразу, как достанете из холодильника, но обмазывать кремом, а потом отправлять в холодильник не стоит, так что соблюдите такую последовательность.

Перед самой подачей торта выложите крем. Вам нужен грубоватый эффект, не слишком прилизывайте.

Посыпьте фисташками и бронзовыми блестками (если они у вас есть), разложите половинки ежевики по краю. Вставьте свечки. Огонь в честь осени, огонь в честь бога огня.

Подавайте сразу же; принимайте комплименты.