Год чудес (рецепты про любовь, печаль и взросление)

Яйца пашот – это надувательство

Этим утром в цветочном магазине я смотрю на карточки к букетам и думаю о том, что они в основном романтические. Исключительно романтические, то есть подразумевающие такие любовные отношения, которые ограничиваются одним человеком, такие любовные отношения, которые привязаны явно и определенно к сексу и влечению. Я смотрю на карточки и заказываю яйца пашот на тостах (наш цветочный магазин одновременно и кафе) и думаю, сколько цветов за мою жизнь мне дарили люди, которые меня любят, – и насколько меньше люди, с которыми я спала. Мне это кажется логичным, потому что в моей жизни великая любовь никогда не сводилась к последней группе людей, хотя надо сказать, что делить постель с теми, кого ты любишь – как бы ты их ни любил, – само по себе громадное удовольствие: забраться под одеяло с утренним кофе, чтобы обсудить приснившийся сон, заснуть с ноутом, пристроенным на общие колени с невыключенным кино. Понежиться на диване, укрывшись одним одеялом, до самого обеда или проснуться с котом между нами.

В детстве мы с сестрами часто просыпались в одной постели, хоть и ложились в разных комнатах: ночью возникала необходимость найти друг друга. Когда мне было двадцать с небольшим и все было очень плохо, друзья и подруги спали, обернувшись вокруг меня, словно живые ловцы снов. Они снова так делали бы, если бы мне понадобилось, и я для них делала бы то же самое. Они – великая любовь моей жизни, каждый из них. Все разные. Все волшебные.

Иногда меня пугает – как сегодня, при виде этих карточек, – что нам предлагают сохранять цветы, конфеты и стихи для Единственного. Что за глупость! Какое расточительство!

Посвящайте стихи друзьям, пойте им песни по телефону в их дни рождения, посылайте цветы просто так. Для цветов всегда есть повод. «Поздравляю с твоим новым обеденным столом», – пишу я на записке к охапке пионов. «Молодец, что все так же прекрасна», – на карточке, пристроенной к веткам желтых роз. «ПОТОМУ ЧТО МЫ СОСКУЧИЛИСЬ», – большими буквами к большому букету душистых лилий «старгейзер». Всегда найдется повод, если поищете.

Не помню, почему именно мой друг Дэнни написал мне стихотворение про яйца пашот: какой был повод и был ли он вообще, но я помню эти стихи и помню Дэнни, в чем и весь смысл. Дэнни – как и многие, кого я люблю – уехал из Лондона к морю, в другой город. Что тяжело, конечно, но на то есть поезда. Мы с ним видимся, когда получается, а то стихотворение я вспоминаю каждый раз, когда ем яйца пашот, и, что еще важнее, каждый раз, когда пытаюсь их приготовить. В стихотворении говорилось, что готовить яйца пашот могут только в кафе, и мне казалось, что это именно так.

А потом – как удар для Дэнни – случились две вещи.

Во-первых, та, с кем я живу, начала готовить яйца пашот. Просто когда было настроение, просто когда хотелось. Без проблем. Просто яйцо пашот, элементарно.

А во-вторых, один человек подарил мне на день рождения кастрюльку для яиц пашот. Он подарил мне ее, потому что ему надоело слушать, как я ною из-за яиц пашот, хотя он ни разу не попросил меня перестать из-за них ныть: и это любовь.

Кастрюлька для яиц пашот – остроумная штука с двумя ярусами: один для яиц (для каждого отдельная чашечка), а второй – для кипящей воды. Потом вы закрываете крышку, ставите кастрюльку на слабый огонь, и яйца варятся без скорлупы. Они получаются более плоскими, чем обычно: не остаются мягким яичным мешочком. Однако результат вполне неплох, и, по-моему, только в кафе и могут обходиться без такой кастрюльки, а я сама больше без нее и пытаться не буду. Так что вместо рецепта я напишу: «Купите чертову кастрюльку». Жизнь коротка и полна всяких ужасов. В ней множество таких вещей, для которых нет упрощенных решений, не существует читерских кодов. Зачем усложнять жизнь? Зачем ее портить? Купите кастрюльку для яиц пашот и варите их сколько вздумается.