Месть Богов

Но тут размышления оборвались.

Две конных лавины должны были вот-вот столкнуться. Казалось, грянет гром, затрещат копья, зазвенит металл. Но хауси, в самый последний момент, распались на два потока и пропустили мимо себя ассирийцев, обсыпая их градом стрел. Каменные наконечники застучали по медным шлемам. «Непобедимые», по инерции, проскакали дальше, тяжело развернулись и ринулись в новую атаку. Хемиша со своими всадниками кинулся навстречу. Опять на его глаза попался предводитель в золоченых латах. Опять, при виде этого великолепного всадника, что-то екнуло в груди.

Хауси вновь распались перед самым столкновением. Вновь ассирийцы, в своем стремительном движении пронеслись мимо. И вновь меткие стрелы полетели им в след. «Непобедимые», за столь короткое время, потеряли уже четверть всадников, но ни один противник не пал сраженным.

Ашшурбалит негодовал, наблюдая за происходящим, и кричал на туртана. Суппилулиума вскидывал золотой жезл, и воины Хатти гремели боевым кличем, подбадривая воинов Хемиши.

Вождь хауси развернул новую атаку. Он наблюдал, как ассирийцы рассыпались широким строем, на ходу крепили за спины копья и доставали высокие луки, готовили стрелы. Попались! – усмехнулся про себя Хемиша и скомандовал: «Копья к бою!»

Ассирийцы клали стрелы на тетиву. Ряды сильно разошлись, для удобства стрельбы. Теперь их легко можно расколоть.

Хемиша вновь увидел перед собой всадника в полумаске. Он по-прежнему скакал без оружия. Хемиша решил его обязательно пленить. Но вдруг с удивлением заметил, как всадник вскинул руки вверх и свалился с коня. Убийца находился сзади и торопливо прятал окровавленный кинжал.

Хауси ворвались в ряды «Непобедимых», когда те рассчитывали стрелять. Мимо Хемиши прошуршало несколько стрел. Одна, даже, скользнула по шлему. Он первым вломился в строй противника. Опрокинул двух всадников, третьего насадив на копье. Ассирийцы пытались кое-как перестроиться. Завязался жестокий бой. Хемиша уверенно громил врагов. Щит его раскололся, копье треснуло. Хемиша выхватил меч, топор с длинной рукоятью и с обеих рук рубил головы. Вдруг конь под ним рухнул. Хемиша кубарем покатился по земле, но тут же вскочил. Один из ассирийцев наставил на него копье, но Хемиша увернулся и топором рубанул ему в грудь. Тот свалился, обливаясь кровью. Хемиша схватил его копье и продолжал сражаться пешим.

– Отец, ты в порядке? – услышал он оклик Барбиши. Кругом все звенело. В нос ударил противный сладковатый запах крови. Пыль забивала горло. Пот заливал глаза.

– Дави их! – вместо ответа заорал Хемиша срывающимся голосом, даже не обернувшись.

Дружное «Улу-ра-ра!», и жалкие остатки «Непобедимых» нестройно ринулись обратно к своему лагерю. От них не отставали назойливые хауси.

Ашшурбалит приказал быстрее отвести копьеносцев за земляной вал. Остатки конницы пропустили в лагерь, а хеттов отогнали стрелами.

Правитель с укором покосился на туртана.

–Что это? Мыши волков покусали?

Туртан только беспомощно развел руками.

– Зря столько лет готовил, обучал, кормил этих бездельников, – сокрушался Ашшурбалит, хмуря брови и кидая по сторонам огненные взгляды.

– Я говорил тебе, великий, – робко напомнил ему туртан, – всадники – это не воины. Всю историю настоящие ратники сражаются пешими или на колесницах. Неудобно сидеть на горбу у коня и махать копьем.

– Ладно, – немного остыл правитель, – посмотрим, на что способны наши колесницы. Пусть они летят вперед, а за ними следуют копейщики. Суппилулиуме не устоять.

Ашшурбалит взошел на белую высокую колесницу, воздел руки к небу с длинным жезлом правителя и воскликнул:

– Ашшур! Отец мой, наш защитник и покровитель. Натяни свой грозный лук, вложи молнеподобную стрелу и спусти тугую тетиву! Наша победа будет твоей победой!

Воины сомкнули ряды и застыли. Военачальники со скрежетом вынули мечи из ножен. Кони в упряжках колесниц нетерпеливо зафыркали. Ашшурбалит крепко сжал жезл и, уже хотел наклонить его вперед, подав знак к наступлению, как вдруг услышал сзади себя истошный возглас:

– О великий! Остановись! Не делай этого!

Правитель вздрогнул. Нервная дрожь прокатилась по спине. К его ногам рухнул наместник страны.

– Как смеешь мешать мне, когда Ашшур натянул свой лук! – закричал разгневанный правитель.

– Выслушай, потом убивай меня, делай, что хочешь, но не губи Ассирию.

– В чем дело, – Ашшурбалит начал беспокоиться. – Откуда ты появился? Почему не в Ашшуре? На кого оставил страну?

– Выслушай меня, солнцеподобный! За нашей спиной совершено предательство, – чуть ли не рыдая, начал объяснять наместник страны. – Суппилулиума и правитель Вавилона, Бурнабуриат составили брачное соглашение. Дочь правителя Вавилона выдают замуж за лабарну. Если ты начнешь войну, Бурнабуриат двинет свои войска с юга прямо на Ашшур.

Ашшурбалит побледнел. Он пошатнулся и выронил жезл. Телохранители поддержали правителя, но через несколько мгновений Ашшурбалит пришел в себя.

– Скорее! – прошипел он, бешено выпучив глаза. Затем перешел на крик: – Скорее собрать все золото и серебро, которое у нас здесь есть. Несите все сюда! Скорее! – торопил он. – Я должен немедленно ехать к Суппилулиуме и молить о мире!

Напуганные слуги и сановники тут же разбежались выполнять поручение. Ашшурбалит устало опустился на дно колесницы и сокрушенно пробормотал:

– Осел я, осел, а не сын Ашшура. Дал так себя провести. Ведь сразу надо было догадаться, зачем посланник лабарны, этот хитрый Фазарука, ездил в Вавилон.

Одноухий Кабан ехал по полю и весело горланил боевую песню. На лбу синела огромная шишка. Из разбитого носа стекали струйки крови. Но вид был довольный. Он что-то высматривал среди трупов. Его взгляд наткнулся на Хемишу. Тот стоял на коленях перед мертвым конем и нежно поглаживал оскаленную морду. Одноухий Кабан направился к нему.

– Ты чего грустишь, – весело воскликнул он. – Ну, мы им и дали! Радоваться надо. Я думал, нам ни за что не одолеть их. А ты здорово сообразил, как разгромить их.

– Коня убили, – еле слышно произнес Хемиша, закончив шептать молитву.

– Жалко, – согласился Одноухий Кабан. Не зная, как утешить Хемишу, сказал: – Не расстраивайся. Конь у тебя был, конечно, хороший. А у меня их сколько поубивали – не сосчитать. Хочешь, я тебе другого подарю. Я после боя с десяток ассирийских скакунов наловил.

– Спасибо. Не надо, – ответил Хемиша безразличным тоном. – Я с ним все войны прошел, – вздохнул он. – Хотел дома оставить, да решил в последний раз взять в поход.

– Тем более, незачем грустить, – успокаивал его Одноухий Кабан. – Он отжил свое. Боевой конь погиб, как полагается, не в стойле, а в битве.

Хемиша снял с убитого животного узду, медленно поднялся, затем спросил у хайяса:

– А ты чего высматриваешь?

– Где-то тут видел ассирийца в золотых латах, – объяснил он, – ему, все равно, латы не понадобятся, а я бы их подарил Хитасе. Вон он! – радостно воскликнул Одноухий Кабан и направил коня вперед.

Хемиша принялся собирать свое оружие, как вдруг услышал, что Одноухий Кабан зовет его истошным криком. Хемиша обернулся. Здоровяк стоял с растерянным видом перед павшим телом ассирийского всадника. Лицо его перекосило не то от ужаса, не то от удивления. В одной руке он держал шлем с полумаской, другой усиленно жестикулировал, подзывая горца. Что-то больно кольнуло Хемишу. Он, не отдавая себе отчета, в том, что делает, бросил все и помчался к Одноухому Кабану, лихо перепрыгивая через трупы.

На вытоптанной, политой кровью траве, лежал, широко раскинув руки, воин. Лежал безмятежно, словно отдыхал. В его спокойных мужественных чертах лица, Хемиша узнал себя. Словно отражение в серебряном зеркале предстало перед ним. Поверх золотых лат он заметил простой старый пояс с медными бляхами, а на них знак Еникея.

– Кто это? – изумленно вымолвил Одноухий Кабан.

Хемиша ничего не ответил, низко склонился над воином, затем подскочил и закричал на Одноухого Кабана:

– Чего стоишь? Позови Барбишу. Он еще дышит.

Ошарашенный хайас проворно взобрался на коня и помчался к хеттскому лагерю. Хемиша, оставшись один, встал на колени перед воином и шепотом позвал: «Аллунита!»

Ассириец медленно приоткрыл глаза. Увидев Хемишу, он слабо улыбнулся счастливой детской улыбкой. Вдруг лицо его исказилось от невыносимой боли, и он потерял сознание. Хемиша беспокойно глянул по сторонам. Несколько всадников спешили к нему с одной стороны, десяток погоняли коней с другой – от лагеря ассирийцев.

Барбиша спрыгнул с коня и бросился к отцу.

– Кто это? – спросил он.

– Мой брат, Аллунита, – ответил Хемиша. – Он еще жив.

– Дай мне его осмотреть, – попросил человек в длинной черной одежде.

– Тоопека, – обрадовался горец. – Ты появился так вовремя. Я только что думал о тебе.

– Я спешил сюда. Чувствовал, что понадобится моя помощь.

Лекарь осторожно повернул раненого на бок и принялся развязывать кожаные ремешки, крепившие латы. В это время подскакали «Непобедимые».

– Мы должны его забрать, – сказал один из них, указывая на тело Аллуниты. – Это наш командир. Сам великий Ашшурбалит, правитель могучей Ассирии приказал нам позаботиться о нем.

– Мне плевать на вашего правителя, – зло огрызнулся Хемиша, выпрямившись во весь рост. – Я – вождь племен хауси, которые разнесли ваших «Непобедимых», словно ястреб стаю голубей. Здесь лежит мой брат, и я его вам не отдам. Можете проваливать.

– Вас побили, так убирайтесь, – грозно проревел Одноухий Кабан. – Это наша добыча, и мы ее ни с какими шакалами делить не собираемся, особенно с такими жалкими трусами, как вы.

– Нам приказал солнцеликий Ашшурбалит доставить тело командующего корпусом «Непобедимых всадников Ашшура» Аллуниты к нему, – багровея от злости, закричал ассириец, – и мы исполним приказ любым путем. Не отдадите добром – заберем силой.

– Попробуй, собака! – прорычал Хемиша.

Барбиша, с ловкостью кошки, опять очутился на коне. Ассириец занес копье над Хемишей, но тот увернулся от удара, хотя, казалось – это невозможно. Острый наконечник срезал прядь волос с головы горца. Хемиша схватил всадника за плащ и сильным рывком сбросил его на землю. Одноухий Кабан и Барбиша бросились на ассирийцев. Четверо «Непобедимых» тут же свалились мертвыми, остальные позорно пустились наутек.

Ассириец, сброшенный с коня, вскочил на ноги и вновь замахнулся копьем. Хемиша вновь увернулся и вырвал оружие у него из рук. Затем отшвырнул копье и гневно прохрипел ему прямо в лицо:

– Ты не воин, ты – убийца!

Ассириец достал кинжал и кинулся с отчаянным криком на противника. Хемиша поймал занесенную руку, крепко сжал. Они долго стояли, напрягая мышцы. Кинжал поворачивал свое смертоносное жало то в одну сторону, то в другую. Хемиша мог свободно вспороть противнику живот мечом, но не спешил – ждал, пока у того кончатся силы. Наконец, ассириец начал слабеть. Лицо его покрылось струйками пота. Тело затряслось от чрезмерной натуги. Хемиша вырвал кинжал и ударом кулака повалил противника на землю.

– Ты не воин, – повторил он, вставая ногой ему на грудь, – ты – убийца. Я видел, как ты воткнул вот этот кинжал в спину моему брату. Так получи его обратно!