Зови меня Волком

— Похвально. Хороший отец завсегда желает, чтобы сын в люди вышел, — Любослав нахмурился, внимательно разглядывая Волка, и, наконец, спросил, — Ты не Иранкин ли сын?

— Её, — кивнул Волк.

— Хорошая девка была, весёлая. Сёстры её любили.

Любослав указал своему мужику и тот быстро налил вина в две кружки, одну поставил перед князем, вторую — Волку.

— Что думаешь, — спросил князь, отпивая вино, — когда готов будешь к дороге?

— Думаю, уже могу выступать, вот только…

Волк зажмурился и прислушался, но слышал лишь треск поленьев в печах, да свист ветра в щелях дома и ничего больше: ни шагов с улицы, ни шёпота стражи.

— Что? — нахмурился князь.

— Голова не ясная, слух притупился. Дорогу-то я вынесу, князь, но боюсь, что пользы будет от меня не много. Если только все молчать будут…

— Исключено! — неожиданно громко встрял колдун.

Откушенный пирог выпал из рук Волка на колени. Колдун с воеводой притаились в углу стола, казалось, что они так увлечены друг другом и разговором, что тоже не слышат окружающих.

— Ты почто людей пугаешь, Данег? — возмутился Любослав. Дружинник вон, кафтан замарал.

— Прости, государь, — мягко ответил колдун. — Но я не могу допустить то, о чём просит охотник. Волчий сын просит отказаться от трёхдённой молитвы и полностью довериться ему. Это недопустимо, особенно, после того, что сделала с ним та баба…

Любослав склонился над столом, чтоб лучше видеть колдуна:

— Данег, ты не перегибаешь? Ведьма вылечила гратича.

— Гратич был безнадёжен! — взвизгнул Данег, — У него был сломан нос, разодрана в мясо половина лица, грудь перебита так, что кровью рвало! Он должен был истечь кровью и умереть…

— Благодарю, что напоминаешь, чего стоят мои ошибки.

— Прости, князь…

— Часто извиняешься. В следующий раз уже не прощу.

— Впредь буду осторожнее в словах, — виновато согласился колдун. — Позволь напомнить, охотник был готов уже преставиться, и что? Приходит холодная женщина, выгоняет всех прочь и вот — через день он жив, здоров, рассекает по деревне и даже приходит к тебе на завтрак, а его руку украшает странный шрам.

— Шрам? — поднял бровь князь, и глянул на Волка, — покажи.

Волк закатал рукав, показывая след, оставленный Эйрун.

— Зачем это? Что она делала?

— Княже, я не мог видеть и знать, что делала Эйрун. Как подметил колдун, я был уже одной ногой в нижнем мире, и с завязанными глазами.

— Давай спросим её, — предложил Любослав, — позовите ведьму.

Слуга, что стоял у входа в горницу, только того и ждал, и со всех ног помчал на улицу.

— Государь, — заговорил Данег, — эта женщина коварна и опасна, в жилах её течёт зло, вместо крови. Нельзя доверять ей. Да, любой честный человек вздёрнул бы ту невесту, что отправила его за такой гостьей…

— Прикуси язык, колдун! — Любослав ударил кулаком по столу, — Хватит срамить меня при гратиче. Не смей сквернить честь дочери Яроша гратского, — прошипел сквозь зубы князь. — Уясни же это, наконец! Или тебя в духе моего братца поучить?

— Да, государь, — закивал колдун. — То есть, нет. Я понял тебя, князь.

— И не вздумай, что дурное сказать о ведьме при сиваках. Они почитают холодных ведьм, не оскорбляй их мудрость.

— Эй, — князь поманил к себе юного служку, — принеси дружиннику новый кафтан, видят духи, больно смотреть на этот драный рукав, ещё и жиром теперь исгажен, благодаря Данегу.

— Не стоит, княже, — возразил Влаксан.

— Стоит. Ты всё же мою жизнь спас.

— Это моя обязанность.

— А это моя благодарность. Я хочу подарить тебе свой кафтан, — пояснил Любослав, и, заметив, что Волк уже открыл рот, чтоб ответить, возмутился, — Я не понимаю: все рассудком помутнились нынче, али я больше не князь? Откуда в вас столько дерзости — князю перечить?

— Благодарю, княже, — склонил голову Волк.

— То-то!

Служка принёс новый синий кафтан, расшитый серебряными да золотыми нитями.

— Примерь, должен быть впору. Ростом ты меня пониже, но этот должен сесть.

Влаксан скинул драный красный кафтан дружинника и нарядился в княжий подарок. Ткань была тонкая и тёплая, даже сквозь рубаху было заметно, насколько мягче новый наряд. Уж князь абы чего носить не станет.

— Обидно даже такую красоту в дороге марать, — рассматривая узоры на рукавах, протянул Влаксан.

— Если очень нравится, то разрешаю старый тоже оставить, только залатай по-человечески и на глаза мне в нём не являйся, — махнул рукой Любослав.

Он перевёл взгляд на дверь за спиной Волка:

— Здравствуй, ведьма.

— Доброго дня, Любослав Великий Князь Награйский, — пропел от двери сладкий голос Эйрун.

Влаксан обернулся, ведьма по-кошачьи вышагивала по горнице.

— И тебе колдунья, — согласился Любослав. — Скажи, как мой дружинник?

— Этот? — Эйрун небрежно указала на Влаксана, — Жить будет.

— Что думаешь, сможет он обратно выдвинуться?

— Когда-нибудь сможет, — пожала плечами Эйрун.

— Когда? — теряя терпение, спросил князь.

— Смотря, когда вам надобно и чего хотите от охотника. Ежели его в сани посадить, то хоть сейчас, а коли верхом, то ещё бы дней пять выждать, а ежели охотиться собрались, то здесь уже месяц точно нужно погодить.

— Месяц? — переспросил Волк.

— Месяц, — кивнула ведьма, и, бегло глянув на Волка, повернулась к князю, — сейчас он выглядит вполне здоровым, но это чары. Холодное колдовство ещё живёт в его теле. Оно поддерживает его, но и мешает. Твой охотник хуже слышит, не так остро видит… да и ловкость тоже подрастерял. Он не умрёт, но ему положен покой.

— И что же, нам тут месяц ждать?

— Как раз пройдёт пора Зверя, — улыбнулась Эйрун, — и коли всё по уму сделать, можно будет и через лес пройти.

— Нет у нас месяца, — отрезал Любослав.

— В таком случае — есть обходной путь.

— Какой, — Любослав заинтересованно подался вперёд.

— Через долины.

Награйский колдун открыл рот, но, вспомнив наказ князя, закашлялся и смолчал.

— Что за путь? Почему проводник о нём нам не сказал?

— Государь, изволь сказать, — аккуратно вставил Данег, — Это путь Тёмных ключей?

— Верно, — подтвердила Эйрун.

— Не слыхал о такой дороге, — медленно произнёс Любослав.

— В пору горного кота в лесу опасно, — невозмутимо ответила ведьма. — Если вы смогли пройти через лес, то и через Ключи пройдёте.

— Никто не ведает этой дороги! — Данег вскочил с места, — Ты удумала сгубить князя? Что ты хочешь?

— Вовсе нет. Я, — Эйрун указала себе в грудь, — вообще ничего не хочу. Это вы пришли сюда в разгар зимы, и это вам нужно идти вниз. Только из уважения к Великому Князю Награйскому Любославу и его высокому приглашению на свадьбу, я готова пойти с вами вниз. Если князь соблаговолит, — она пристально посмотрела на Любослава, — я проведу вас путём Ключей.

— Что ж, — Любослав сложил руки в замок и облокотился на стол, — выбор не из простых. Возможно, и этот путь стоит обдумать.

— Только есть одно условие, — предостерегла ведьма.

— Какое? — помрачнел Любослав.

— Ты смеешь указывать князю? — вскипел Данег.

Воевода, за всё время завтрака ни проронивший ни слова, дёрнул колдуна за рукав, и тот, смущённо покраснев, плюхнулся на скамью.

— Благодарю, Ярош, — кивнул князь.

— Указываю не я, — невозмутимо ответила Эйрун. — Все раненые должны остаться здесь.

— Это невозможно, — спокойно возразил Любослав.

— Раненые не вынесут дороги. Да и кровь слишком лакома в тех местах. Горные коты и волки отлично чувствуют запах живой крови. Они выследят вас, едва вы войдёте в их владения.

— Я не могу бросить своих людей, — возразил князь.

— Не нужно бросать. Пусть дождутся весны, поправятся и с первыми купцами идут вниз. Наши люди хороши и в охоте, и в походах. Они доставят твоих дружинников и слуг в лучшем виде. Если совсем боязно, могу подлатать твоих людей. Охотника же смогла.

— Ни в коем случае, — возразил колдун.

Князь злобно глянул на него и кивнул воеводе. Ярош положил руку на плечо Данегу и что-то прошептал ему на ухо. Влаксан не мог разобрать их речь, но Эйрун, видно, поняла. Она лукаво улыбнулась и пропела:

— Решай, князь. Я никуда не тороплюсь. Мне и дома хорошо.

— Ступай, — велел князь. — Благодарю за помощь и совет.

Эйрун слегка склонила голову в почтительном поклоне, и, игриво глянув на Волка, вышла из комнаты. Ведьма, в отличие от старосты, не гнушалась повернуться к князю спиной. Она шла не спеша, соблазнительно покачивая крупными бёдрами.

Князь задумчиво смотрел перед собой, куда-то в блюдо с пирогами. Он опустил голову на руки и потирал пальцами лоб.

Едва за ведьмой закрылась дверь, колдун повернулся к Любославу:

— Не думаешь же ты, князь…

— Данег, исчезни! — отрезал тот.

— Прости, что?

— Не прощу, — не поднимая глаз, отчеканил князь. — Ярош, выведи его, прошу, пока до дурного не довёл меня.

Воевода молча встал и под локоть поднял колдуна из-за стола. Волк решил, что и ему пора бы честь знать. Негоже за княжеским столом рассиживаться.

— Княже, позволь я тоже… — начал он, привставая.

— Сядь, — приказал Любослав, не сводя глаз с пирогов.

Волк тут же подчинился.